Слова Эрева, написанные звездами на воде, стали для Айви и благословением, и проклятием. "Жив. Далеко." – облегчение сжимало горло каждый раз, когда она вспоминала эти дрожащие светящиеся буквы. "Вернусь." – эти слова согревали, как солнце сквозь листву. Но "Берегись Розы" висело над Элизиумом черной тучей. Рана на опушке, выжженная багровой магией Ордена, не заживала. Земля стонала, деревья вокруг нее чахли, их листья опадали раньше времени, обнажая скрюченные, будто страдающие ветви. Боль леса стала фоновой нотой в существовании Айви, тупой, изматывающей болью.
И алый мак... Он не увядал. Лежал у ее изголовья на подушке из мягкого мха, пульсируя слабым, тревожным багровым светом. Каждое прикосновение к нему приносило новые, обрывочные видения из прошлого Эрева:
Темный зал. Звук тяжелых цепей. Голос Лианы, ледяной и насмешливой: "Бесполезно, древний. Солнце восходит. Твоя сила – наша сила теперь..." Жгучая боль, чувство невероятной слабости, как будто саму суть его вытягивают через кристалл... Потом – побег. Темнота. Голод. Одиночество, пронзающее острее любого клинка.
Айви вздрагивала, просыпаясь в холодном поту. Она видела не монстра, а жертву. Пленника, которого пытали и использовали. Понимание рождало не только жалость, но и яростное желание защитить. Орден Пламенеющей Розы был не чистильщиками, а хищниками, охотящимися за силой нежити.
Однажды ночью боль Элизиума стала невыносимой. Айви стояла у черной проплешины на опушке, положив ладони на обугленную землю, пытаясь влить в нее хоть каплю жизни. Но багровая магия была как яд, сопротивляясь ее свету, пожирая его. Вдруг... алый мак у ее пояса вспыхнул ярко. Не багровым, а странным, глубоким пурпурным светом. И в ее сознание, поверх боли леса, ворвался новый образ:
Не Эрев. Не прошлое. Настоящее.
Пещера. Глубоко под землей, где не ступала нога живого. Сырость. Холод. Эрев лежит на каменном уступе, скрючившись. Его тело окутано слабым, дрожащим фиолетовым сиянием – его собственной магией, борющейся с чем-то ужасным. На его груди, прямо над сердцем, зияет ужасная рана. Не физическая, а магическая. Багровый, как запекшаяся кровь, узор, похожий на корень ядовитого растения, пылает на его белой коже, разъедая плоть и силу. Лиана. Ее жезл. Это ее метка, ее яд, медленно убивающий его изнутри. Он не просто скрывается... Он умирает.
– Нет! – вырвалось у Айви, и ее крик эхом разнесся по замершему лесу. Ужас сжал сердце ледяной рукой. "Вернусь. Когда смогу." Он не мог. Эта рана... она не даст ему уйти. Он послал весть, истратив последние силы.
Отчаяние накатило волной. Как помочь? Как добраться до него? Она не знала, где эта пещера! Лес не мог сказать. Багровая рана на опушке пульсировала в такт видению, словно насмехаясь.
Айви схватила алый мак. Он горел пурпуром, передавая холод камня пещеры, хриплое дыхание Эрева, его немую борьбу с болью. Она прижала цветок к сердцу, закрыла глаза, отчаянно взывая не только к силе Элизиума, но и к тому хрупкому мостику, что возник между ними у озера. К лунным искрам, к теплу Сильвестра, к его словам: "Твои цветы... светят в темноте."
– Помоги мне, – прошептала она, обращаясь и к лесу, и к нему самому, сквозь пространство и боль. – Покажи путь. Дай силу... ему.
И Элизиум ответил. Не шепотом деревьев, а гудением самой земли. От озера Отраженных Звезд потянулся тонкий, серебристо-зеленый луч света. Он коснулся алого мака в ее руках. Цветок вспыхнул ослепительно! Багровый свет в нем смешался с зеленью и серебром Айви, с пурпуром Эрева, рождая новый, невероятный оттенок – цвет глубокой космической ночи, усыпанной изумрудными искрами. Этот свет ударил в небо, не в виде столба, а в виде... арки. Тонкой, изящной, мерцающей порталом.
Перед Айви стояли Врата. Сложенные из лунного света, живых ветвей и нежной паутины. Сквозь них она видела не лес, а ту самую сырую пещеру, каменный уступ, и на нем – страдающую фигуру Эрева. Это был не просто портал. Это был *Лунный Собор* – легендарное место силы Элизиума, святилище, открывающееся только в моменты крайней нужды и чистейшего намерения. Лес не просто показал путь – он протянул мост.
Без раздумий Айви шагнула в сияющую арку.
Переход был мгновенным, но ошеломляющим. Ощущение свежего воздуха, запаха хвои и земли сменилось ледяной сыростью, гнетущей тишиной и тяжелым запахом камня и... боли. Она стояла в пещере. Перед ней лежал Эрев.
Его вид был хуже, чем в видении. Он был почти недвижим, лишь мелкая дрожь пробегала по телу. Аметистовые глаза были закрыты, лицо искажено гримасой страдания. Багровый корень на его груди пульсировал зловещим светом, его щупальца расползались дальше, высасывая жизнь. Рядом с ним, на камне, лежал крошечный, почти угасший Сильвестр – тот самый, что расцвел у озера. Он светился из последних сил, пытаясь противостоять тьме.
– Эрев... – Айви опустилась на колени рядом с ним, не боясь, только чувствуя острое жало сострадания. Она осторожно коснулась его лба. Кожа была ледяной, как мрамор. Он не реагировал.
Айви сосредоточилась. Она взяла его холодную руку в свои теплые ладони, а другую руку положила прямо над пылающим багровым корнем, не касаясь. Она закрыла глаза и впустила Элизиум. Не просто свою силу, а сам дух леса. Его древнюю мудрость, его жизненную мощь, его чистый, неистощимый свет. Зеленое сияние окутало ее, затем перетекло на Эрева, окутывая его хрупким коконом из живых листьев, мерцающих росой и лунных лучей. Сильвестр у его бока вспыхнул в ответ, его свет слился с ее силой.
Она почувствовала сопротивление. Багровая метка Лианы была живой, злой, цепкой. Она впивалась в его сущность, как паразит, и яростно защищала свою добычу. Темная магия Эрева, ослабленная, инстинктивно сопротивлялась вторжению чужого света. Больно было им обоим.
– Доверься, – прошептала Айви, не зная, слышит ли он. – Как тогда у озера... Доверься лесу. Доверься... мне.
Она не боролась с багровой магией напрямую. Она делала то, что умела лучше всего – лечила. Ее сила, как живая вода, омывала рану. Она искала не уничтожить, а вытеснить яд, восстановить нарушенную гармонию в его искалеченной сущности. Она посылала образы: прохладу лесного ручья, теплоту солнца на коре, шелест листьев, чистоту лунного света над Озером Отраженных Звезд. И силу Сильвестра – цветка, рожденного в точке их встречи.
И случилось чудо. Холодная магия Эрева, встретив знакомый, не жгучий свет Айви и леса, дрогнула. Не отступила, но... перестала сопротивляться. Она позволила зеленому свету проникнуть глубже. Багровый корень на его груди затрещал, его свет померк. Щупальца стали сжиматься, отступать под напором чистой, живительной энергии Элизиума. Рана начала... затягиваться. Не полностью, но ядовитое свечение ослабло, сменившись бледным шрамом.
Эрев вздохнул. Глубоко, с хрипотцой, но это был первый нормальный вдох за долгое время. Его веки дрогнули, открылись. Аметистовые глаза, мутные от боли, сфокусировались на ней. В них не было страха. Только бесконечное удивление и... немой вопрос.
– Ты... – его голос был тихим, как шелест сухих листьев. – Зачем... рисковала? Орден мог... проследить...
– Потому что Элизиум выбрал тебя, – ответила Айви просто, не отводя рук, продолжая направлять поток исцеляющей силы. Ее лицо светилось не только магией, но и глубокой усталостью. – И потому что... ты вернулся тогда. Для меня. Для леса.
Он смотрел на нее, на зеленый свет, обвивающий его руку, на Сильвестр, снова ярко сияющий рядом. Что-то в его заледеневшем за века сердце дрогнуло. Он медленно, с невероятным усилием, поднял свою свободную руку. Бледные пальцы дрожали, когда они коснулись ее щеки, по которой катилась слеза – слеза усталости, боли за лес, и... облегчения. Его прикосновение было холодным, но не отталкивающим. Оно было... благодарным.
– Айви... – прошептал он, и в его голосе, впервые за долгие столетия, прозвучало нечто большее, чем усталость или боль. Нежность? Изумление перед чудом? – Твой свет... он... не жжет.
Она улыбнулась сквозь слезы. В этот миг багровая метка на его груди погасла окончательно, оставив лишь бледный рубец. Исцеление было не полным – тень Лианы все еще висела над ним, и его силы были истощены – но кризис миновал. Они сидели в холодной пещере, хранительница света и принц теней, связанные хрупким мостиком зеленого сияния и его рукой на ее щеке. Мир сузился до этой точки. До доверия, рожденного в отчаянии.
Но далеко, в роскошных покоях цитадели Ордена Пламенеющей Розы, Лиана вдруг вздрогнула. Кристалл на ее жезле вспыхнул короткой, яростной багровой вспышкой, а потом... дал трещину. Она вскрикнула не от боли, а от бешенства. Ее ледяное лицо исказила ярость.
– Невозможно! – прошипела она, сжимая жезл так, что костяшки пальцев побелели. Она чувствовала. Чувствовала, как ее метка, ее контроль над древней силой вампира, был не просто ослаблен... он был сломан. Чистой, чужеродной силой. Силой леса. И хранительницы. – Они... соединились? Как?! – Ее аметистовые глаза (такие же, как у Эрева, но лишенные глубины, лишь холодные и расчетливые) горели безумием. – Хранительница... Ты заплатишь за это. Твой лес станет его могилой... и твоей тоже.
Она вонзила жезл в пол. Багровая энергия рванула от кристалла, затопив комнату. Лиана засмеялась. Звук был леденящим, обещающим только уничтожение. Охота вступала в новую, смертельную фазу. Она знала их связь теперь. И знала, как больно бить.
В холодной пещере Айви вдруг почувствовала ледяной укол страха, не своего. Отголосок багровой ярости, достигший ее через только что установленную связь. Она вздрогнула. Эрев почувствовал это тоже. Его рука на ее щеке сжалась.
– Она знает, – прошептал он, его глаза наполнились старой, знакомой тенью страха, но теперь смешанной с новой решимостью. Не только бежать. Защищать. – Теперь она знает о нас... обо мне в тебе.
Айви посмотрела на него, на бледный шрам на его груди, на его руку, все еще касающуюся ее лица. Страх был, да. Но сильнее была ясность. Они были связаны. Лесом. Тайной у озера. Этим исцелением в пещере. Отступать было некуда.
– Пусть знает, – сказала Айви, и в ее зеленых глазах загорелся огонь, который видел Элизиум в моменты своей величайшей ярости. Она накрыла его холодную руку своей теплой ладонью. – Теперь мы знаем ее тоже. И Элизиум... он не простит того, что она сделала. И того, что она задумала. Мы не одни, Эрев.
Лунный Собор, выполнив свое предназначение, медленно меркнул за ее спиной, оставляя их в пещерной темноте, но теперь освещенных не только слабым светом Сильвестра, но и новой, хрупкой, но невероятно прочной нитью понимания и совместной воли. Битва только начиналась. И впервые за долгие века изгнания Эрев был не один. У него был лес. И у него была Айви.
Конец третьей главы.
Надеюсь, эта глава передала и напряжение исцеления, и мощь новой связи между героями, и нарастающую угрозу! Лиана теперь по-настоящему опасна, узнав об их союзе. Что она задумает? Как Айви и Эрев будут противостоять Ордену вместе?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|