Тишина, воцарившаяся после отражения первой атаки, была обманчивой. Она висела в воздухе Элизиума густым, напряженным маревом, словно лес сам затаил дыхание в ожидании нового удара. Новый барьер, сотканный из света и тени, пульсировал невидимой жизнью, но Айви чувствовала его каждой клеткой своего тела. Он был не просто щитом; он был продолжением ее воли и воли Эрева, их общим детищем, их симбиозом.
Эрев, сидя у Звездного Родника, казался спокойным. Его раны, благодаря энергии Сердца Элизиума, затягивались быстрее, но не только физическая сила возвращалась к нему. В его аметистовых глазах появилась твердая опора, точка отсчета, которой у него не было веками. Он смотрел на Айви, которая, стоя поодаль, ладонями касалась ствола древнего дуба-часового, и чувствовал странное, почти болезненное тепло в груди. Это было нечто большее, чем благодарность. Нечто более опасное и... желанное.
«Она — якорь, — думал он, наблюдая, как лунный свет играет в ее волосах цвета осеннего папоротника. — В ее бесконечном дне — мое спасение. А в моей бесконечной ночи... ее погибель?»
Мысль была отравленной, как метка Лианы. Он закрыл глаза, пытаясь отогнать ее.
Внезапно Айви вздрогнула и обернулась. Ее лицо вытянулось от тревоги.
— Что-то не так. Барьер... он не атакован. Он... заболел.
Эрев мгновенно был на ногах, его чувства обострились, сливаясь с ее восприятием. Он не чувствовал привычного багрового удара. Вместо этого по всей сети барьера, от дальних границ к центру, расползалась странная, серая, вязкая муть. Она не ломала защиту, не пробивала ее. Она отравляла. Как плесень, поражающая здоровую ткань.
— Это не атака на силу, — тихо прошептал Эрев, его голос стал жестким. — Это атака на связь. На гармонию.
Они помчались к ближайшей точке искажения — к поляне, где когда-то цвели луговые колокольчики. Картина, открывшаяся им, была жуткой. Барьер здесь не сиял и не переливался. Он потускнел, стал хрупким и ломким. Воздух звенел от диссонанса — шепот деревьев стал резким, полным подозрительности и страха. Два молодых дубка, чьи корни были сплетены в единый узел, словно в братских объятиях, теперь отчаянно тянулись в разные стороны, их кора покрылась трещинами.
— Они стравливают лес с самим собой, — с ужасом поняла Айви. Она попыталась влить в барьер свежую силу, но ее свет, сталкиваясь с серой мутью, тускнел и рассеивался, словно ему не во что было впитаться.
— Реликвия Раздора, — выдохнул Эрев, его лицо стало маской отвращения. — Я читал о ней в архивах Ордена. Древний артефакт, созданный для разложения магических союзов. Он не разрушает — он сеет недоверие, страх, сомнения. Он превращает союзников во врагов.
И тогда шепот изменился. Он стал... осмысленным. Голоса деревьев, обычно сливавшиеся в единый хор, теперь обрели индивидуальность, и каждая нота в нем была ядовитой.
«...он виноват, он привел их сюда, чума, нежить...» — шипел один голос, явно обращаясь к Эреву.
«...она ослабила нас, впустила тьму, доверилась чудовищу...» — вторил ему другой, обращаясь к Айви.
Это были не просто слова. Это были их собственные, самые потаенные страхи, вытащенные на поверхность и озвученные голосом самого леса. Айви почувствовала, как холодная струйка сомнения просачивается в ее душу. А что, если лес прав? Что, если ее доверие к Эреву и впрямь погубит Элизиум?
Она посмотрела на него и увидела в его глазах ту же борьбу. Тень старой вины, которую он так старался заглушить, теперь ожила и смотрела на него из каждой трещины в коре, из каждого искаженного шепота.
— Не слушай, — прошептал он, но его собственный голос дрогнул. — Это не лес. Это яд.
— Я... знаю, — с трудом выговорила Айви, сжимая виски. Ей казалось, что ее разум раскалывается надвое. Одна часть, Хранительница, знала правду. Другая, напуганная девушка, слышала лишь обвинения.
И тогда яд нашел их самую сильную, самую свежую точку связи. Барьер рядом с ними вздыбился, и в нем, как в магическом кристалле, возникли образы. Их образы. Но искаженные, извращенные.
Они увидели Эрева, но не того, что делился с лесом воспоминаниями о вине. Они увидели холодного хищника, который с наслаждением впивался клыками в сияющую душу Айви, пока лес вокруг них сгорал в багровом пламени. Айви вскрикнула, отшатнувшись.
Затем они увидели Айви, но не хранительницу, а властную жрицу, которая светом своих цепей приковывала Эрева к земле, заставляя его служить лесу, лишая его воли, пока от его гордой, древней сущности не оставалась лишь тень.
— Нет! — это был крик уже Эрева. Он отвернулся, не в силах смотреть на это извращение.
Сомнение, как ядовитый плющ, обвивало их сердца. Айви чувствовала, как ее связь с лесом истекает кровью. Как доверие, которое было основой ее силы, таяло с каждым шепотом. Она видела, как Эрев отдаляется, его плечи напряжены, его собственная тьма сжимается вокруг него, как панцирь.
«Он вампир. Он не может изменить свою природу», — нашептывал яд.
«Она — свет. Она никогда не примет всю твою тьму», — вторил ему другой голос.
Они стояли в нескольких шагах друг от друга, но между ними выросла стена из страха и рожденного артефактом раздора.
И тут Айви вспомнила. Вспомнила не образы, навязанные ядом, а настоящие. Его руку на своей щеке в пещере. Холодную, но такую бережную. Его голос, говорящий «Твой свет... не жжет». Его магию, вплетенную в барьер — не для разрушения, а для защиты.
Она сделала шаг. Сквозь шепот, сквозь боль, сквозь раздиравшие ее сомнения.
— Эрев, — позвала она, и ее голос прозвучал хрипло, но твердо. — Это ложь. Ты... ты отдал лесу свои воспоминания о красоте. Не только боль. Ты помнишь?
Он поднял на нее взгляд. В его аметистовых глазах бушевала буря. Боролись столетия бегства и этот миг... этого доверия.
— А ты... ты приняла мою тьму в барьер. Не испугалась, — тихо сказал он.
— Потому что это не просто тьма, — Айви сделала еще шаг, протягивая к нему руку. Ее пальцы дрожали, но она не отводила их. — Это твоя воля. Твоя выдержка. Твоя... печаль. И она стала частью защиты нашего дома.
Он смотрел на ее протянутую руку, как на спасительный круг. Его собственная тьма кричала ему отступить, защититься, бежать. Но свет в ее глазах был сильнее.
— Я боюсь, — признался он шепотом, и в этом признании была не слабость, а страшная сила. — Я боюсь, что однажды мой голод окажется сильнее... сильнее того, что я чувствую к тебе.
— А я верю, — ответила Айви, и ее голос зазвучал с прежней, хранительницы силой, — что то, что ты чувствуешь, окажется сильнее любого голода.
Их пальцы соприкоснулись.
В тот же миг серая муть на барьере вздыбилась и отхлынула от них, словно от ожога. Шепот стих, сменившись нарастающим, очищающим гулом. Свет Айви и тень Эрева, не смешиваясь, но и не противореча друг другу, хлынули из точки их соприкосновения и ударили в пораженный участок барьера.
Это был не взрыв, а... исцеление. Волна чистой, неделимой воли. Серая плесень треснула и осыпалась, как пыль. Дубки, что тянулись друг от друга, замерли, а затем их ветви снова медленно, неуверенно потянулись навстречу. Диссонанс сменился мелодией — не идеально гармоничной, но настоящей, живой, в которой были и светлые, и темные ноты, создававшие удивительную, неповторимую симфонию.
Они стояли, держась за руки, и дышали тяжело, как после долгой битвы. Битвы с самими собой. Они победили. Не Реликвию Раздора — та, вероятно, еще действовала на других границах. Они победили сомнение в себе и друг в друге.
— Она не остановится, — сказал Эрев, не отпуская ее руку. Его взгляд был серьезным.
— Я знаю, — кивнула Айви. — Но теперь мы знаем, как сражаться. Вместе.
Далеко в своей цитадели Лиана наблюдала за провалом своей атаки на их связь. На ее лице не было ярости. Лишь холодная, расчетливая задумчивость. Она видела, как их союз, вместо того чтобы рухнуть, закалился в этом испытании.
«Интересно, — прошептала она, проводя пальцем по треснувшему кристаллу жезла. — Значит, сила их связи — это и есть их сила. Что ж... может быть, ее и стоит использовать. Если нельзя разорвать... можно попробовать разорвать ее изнутри, заставив их бояться потерять друг друга. Страх... о, да. Страх куда могущественнее раздора».
Она улыбнулась. Холодной, безжизненной улыбкой паука, плетущего новую, еще более изощренную паутину.
А в Сердце Элизиума Айви и Эрев все еще стояли рука об руку. Барьер вокруг них сиял с новой, невиданной силой — силой, прошедшей через сомнение и отвергшей его. Они не знали, что готовит Лиана. Но они знали, что теперь их двое. И против страха, и против тьмы, и против самой смерти они будут стоять вместе.
Их танец только начинался. Танец света и тени, доверия и страха, жизни и вечности. И Элизиум, их верный союзник, готов был танцевать с ними. До конца.
Конец пятой главы.
Лиана готовит новый, более коварный план, а связь наших героев прошла через огонь и укрепилась. Что она придумает на этот раз? И как Элизиум ответит на новую угрозу? Продолжение следует! 💚🌙
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|