Глава 3. Поступление в Седьмой класс

После Нового года зимние каникулы закончились, и начался новый семестр.

Согласно школьному расписанию, классами А на нашей параллели стали Шестой, Седьмой и Восьмой. Шестой класс был гуманитарным, а Седьмой и Восьмой — двумя естественно-научными классами А, равными по статусу и уровню учеников при зачислении.

Меня распределили в Седьмой класс.

Классным руководителем Седьмого класса был Тан Фэн, он же наш завуч по параллели, отвечающий за дисциплину и воспитательную работу. Поэтому, хотя я раньше и не была на его уроках, я уже знала его в лицо.

До этого у многих учеников нашей параллели сложилось о нем такое впечатление: поджарый, с голосом более высоким и тонким, чем у большинства взрослых мужчин, на вид довольно мягкий, но в то же время немного болтливый.

Позже я поняла, что такое мнение сложилось у этих одноклассников лишь потому, что они не знали другой стороны завуча Тана.

В первый день в новом классе я снова пришла пораньше. Как и в прошлом семестре, я хотела занять место получше, но с одним отличием: на этот раз рядом не было той соседки по парте, которую я ждала.

Мы с Е Юньхун уже идеально сработались как соседки по парте, и мне было очень комфортно с ней. Если бы мне сейчас достался новый сосед, потребовалось бы время на привыкание, и не было гарантии, что мы поладим. Раз так, я не хотела тратить на это силы.

Я давно решила, что в этом классе буду сидеть одна.

Поэтому я пришла в класс пораньше и заняла место у учительского стола.

Место у учительского стола обычно никто добровольно не выбирает. Чаще всего там садятся те, кто пришел последним и кому больше некуда сесть. Ведь это место стоит особняком, прямо под носом у учителя, да еще и приходится вдыхать меловую пыль.

Что касается обособленности, то об этом можно было не беспокоиться. Я ведь и выбрала это место, чтобы сидеть одной, к тому же сзади все равно были другие ученики. А с остальными недостатками пришлось смириться. Разве в мире бывает что-то идеальное? Чтобы что-то приобрести, нужно чем-то пожертвовать.

Так я и устроилась спокойно у учительского стола.

В первый же день в новом классе произошел небольшой инцидент. Один ученик добровольно покинул наш класс.

Изначально во всех трех классах А было по сорок восемь учеников, распределенных по успеваемости. Но один ученик из нашего класса не захотел оставаться в классе А и сам попросил перевести его в класс уровнем ниже, покинув Седьмой.

На самом деле, это событие не имело ко мне прямого отношения, просто оно дало мне возможность пересесть с места у учительского стола. К сожалению, тогда я этого не осознала. Но, с другой стороны, если бы я тогда ушла оттуда, возможно, многих последующих событий просто не случилось бы. Действительно, каждый шаг в жизни определяет следующий.

В новом классе я снова встретила Линь Хайюаня, номер один Седьмого класса.

В этом не было ничего удивительного, ведь на нашей параллели было всего два естественно-научных класса А, так что вероятность оказаться в одном классе с Линь Хайюанем составляла пятьдесят процентов.

«Ход жизни не случаен, но и не предопределен». «Многие события в жизни можно предвидеть, и все же они непостижимы».

Вне уроков Линь Хайюань полностью соответствовал общепринятому представлению об отличном ученике. Если не было никаких срочных дел, он почти всегда сидел, склонившись над столом, и быстро писал.

Когда он так тихо занимался, он выглядел довольно зрелым и уравновешенным, даже немного неприступным.

Но на уроках его поведение полностью опровергало это впечатление.

Когда учитель объяснял материал у доски, Линь Хайюань время от времени поддакивал вслух, часто выкрикивал ответы на вопросы учителя с места, не стеснялся прямо задавать вопросы, если что-то было непонятно. Когда его посещало вдохновение, он мог отпустить пару шуток, а если случалось что-то забавное, он часто простодушно посмеивался: «Хе-хе».

Такая активность на уроках делала его похожим на ребенка.

А уж когда он шутил после уроков, и говорить нечего. Да, большую часть времени после занятий он делал домашнее задание, но даже усердно корпя над тетрадями, он успевал перекинуться парой слов с соседями. Его детская непосредственность во время шуток разительно контрастировала со зрелостью, которую он излучал, тихо склонившись над столом.

В учебе его успехи были недосягаемы, он целыми днями решал какие-то сложные задачи, и когда молчал, казался холодным и неприступным. В жизни же он был прямолинеен, часто шутил и сам становился объектом шуток, время от времени вел себя по-дурацки, добавляя немного веселья в нашу однообразную жизнь.

Из-за этого он обладал своего рода «контрастной привлекательностью». Он стал одним из самых заметных весельчаков в нашем классе.

Человек он был довольно интересный, но в его словах и поступках чувствовалась какая-то несогласованность. Мне даже казалось, что если бы он вел себя так намеренно, это выглядело бы немного наигранно. Впрочем, судя по его детскому поведению, скорее всего, это было непреднамеренно, но все равно казалось несколько легкомысленным.

Однако все это меня не касалось. До сих пор я поддерживала лишь дружелюбные, но не слишком близкие отношения с учениками, сидевшими позади меня. Что касается Линь Хайюаня, я еще не обменялась с ним ни единым словом.