Глава четвёртая (Часть 2)

— Вы верно заметили, господин. Экспертиза всех женских тел, найденных за это время, показала полное отсутствие каких-либо ран.

— Вот почему и появились слухи о вампире-демоне, — добавил он.

Слухи на то и слухи: подобно воздушным замкам или миражу, они совершенно нереальны и не имеют доказательств. Разговоры о вампире-демоне ходили самые оживленные и подробные, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что никто на самом деле его не видел.

Он немного помолчал и продолжил: — Потому что это просто не под силу человеку.

«Поскольку люди не могут этого сделать, они предполагают, что это дело рук демонов. Какое невежество», — подумала Линь Яньси, стоящая рядом, и это показалось ей довольно забавным. Порой люди способны на гораздо большее, чем демоны.

Лу Вэнь также не мог с этим согласиться и даже относился к этому с презрением. Он не верил в духов и богов; все эти россказни были лишь туманными выдумками. Он полагался на реальные доказательства.

Ведь это крайне нелепо, когда государственные служащие верят в демонов и духов. Если бы все чиновники Великой Ци придерживались таких взглядов, то зачем вообще выбирать чиновников? Можно было бы просто набрать монахов и даосов, а в случае возникновения сложных проблем пусть так называемые духи и боги все решают.

Слова Лю Саня о демоническом вмешательстве не волновали Лу Вэня, но они случайно напомнили ему кое о чем.

Наконец он понял, почему имя Линь Яньси казалось ему таким знакомым.

В библиотеке Шести Врат хранились архивы по самым крупным делам, и Лу Вэнь часто туда ходил, чтобы изучить старые заметки. Там была одна комната, специально отведенная для записей о чудесах и диковинках из разных династий. Хоть он и не верил в духов и богов, но иногда, от нечего делать, просматривал эти записи, чтобы скоротать время.

Согласно одной из книг, «Записки о Поднебесной. Династия Ци», существовала таинственная ветвь людей, называемых Исполнительницами Желаний. Они обитали на Горе Ли, обладали божественной силой и умением читать мысли. Людям они помогали исполнить желания в обмен на особые предметы.

Десять лет назад весь клан был уничтожен. На Горе Ли три дня подряд шел кровавый дождь, кровь текла реками, и везде, куда она попадала, не осталось ни единой травинки, ни живого существа.

Три дня спустя, после того как дождь стих и небо прояснилось, самая любимая ученица главы клана Лу Хуэя, Линь Яньси, с длинным мечом в одной руке и красным зонтом в другой, источая смертоносную ауру, спускалась вниз по ступеням.

Над этой записью кто-то приписал комментарий: «Эта женщина порочна и безжалостна, бессердечна и бесчувственна, неблагодарна, поправшая учителя и весь свой род – великое бедствие для всего мира!»

Линь Яньси, Линь Яньси… Разве это не имя той самой ученицы, поправшей учителя и весь свой род?

Лу Вэнь был поражен. Он сказал: — За прошедший месяц с небольшим уже восемь женщин погибли одна за другой, и дело так и не раскрыто. А теперь добавилась еще одна жертва. Жестокость убийцы очевидна. Такая беспощадность, боюсь, может сравниться только с жестокостью той Линь Яньси с Горы Ли, что попрала учителя и весь свой род.

Говоря это, он внимательно следил за выражением лица Линь Яньси.

Сама «поправшая учителя и весь свой род» в этот момент с большим энтузиазмом поддакивала: — Господин такой умный! Вы совершенно правы, господин!

Что уж там говорить о «попрала учителя и весь свой род»! Даже если бы кто-то назвал ее разбойницей, главарём разбойников или величайшим грешником, она бы все равно поддержала, хлопая в ладоши и восклицая: «Совершенно верно, абсолютно верно!»

Изначально Лу Вэнь хотел проверить Линь Яньси, но, видя, как она радостно хлопает в ладоши, почувствовал необъяснимое раздражение. Она явно не слушала, что он говорит. В редком приступе гнева он произнес: — Ты знаешь того человека, о котором я говорю? Понимаешь ли, что на самом деле стоит за этим? А ты просто говоришь, что я прав. Во всем нужно полагаться на доказательства; постоянные домыслы не подобают благородному человеку. Ты еще мала, крепко запомни это.

«??? Разве это не вы только что сказали?» Линь Яньси широко раскрыла глаза, глядя на него.

Сказав это, Лу Вэнь сразу понял, что его слова были неуместны. В них звучали нотки наставления старшего младшему, и атмосфера на мгновение стала неловкой.

Линь Яньси искоса взглянула на него и пробормотала: — Я на самом деле не маленькая… И господин ненамного старше меня.

Лу Вэнь уставился на нее: — Что значит «не маленькая»?!

Линь Яньси замолчала, моргая и крепко сжав губы.

— … — Лу Вэнь покачал головой, потирая переносицу. — Что это на меня нашло? Зачем я препираюсь с какой-то девчонкой?

Подзвав Лю Саня, он приказал: — Отнесите тело обратно. Пусть судебный лекарь тщательно его осмотрит и сообщит мне о любых находках без промедления.

— Есть, господин, — ответил тот.

На обратном пути карета медленно двигалась вперед.

Снаружи карета была проста и ничем не примечательна, но внутри убранство отличалось исключительной изысканностью: по всему периметру – красная узорчатая парча с золотым шитьем, на полу – цельный вышитый ковер с узором облаков, характерный для Юньчуаня. На низком деревянном столике стоял глиняный чайник и чашка с еще горячим чаем, рядом – фарфоровая ваза с двумя ветками красной сливы. В четырех углах кареты были установлены жаровни, отчего внутри было очень тепло.

Празднование Нового года уже прошло, и погода постепенно теплела, но в местах, куда не проникало солнце, все еще царил пронизывающий холод.

Лу Вэнь сидел в карете с закрытыми глазами, не произнося ни слова. Линь Яньси же сидела тихонько в дальнем углу напротив, обняв свой красный фонарик.

Бумажный фонарик задыхался от негодования; всю дорогу он не осмеливался пошевелиться, боясь, что кто-нибудь заметит его странности и сожжет дотла.

Но теперь Линь Яньси чуть ли не душила его!

Фонарик дрожал и дрожал, наконец возвращая Линь Яньси к реальности.

Она разжала руку, сняла бумажный фонарик и отложила его в сторону. Эта последовательность движений казалась обычной, но, присмотревшись, можно было заметить легкое дрожание ее пальцев.

Линь Яньси спрятала руки в рукава и, там, где никто не видел, сжала себе точку между большим и указательным пальцами, пытаясь болью унять дрожь.

Она… не могла прочесть его мысли!