Глава 9 (Часть 2)

— Хоть мне тоже не нравится Князь Ли, но мы не можем игнорировать Шестнадцатого дядю, — сказал Хунчжоу.

Из четырех регентов, назначенных покойным императором, осталось только трое, и из всех членов императорской семьи только Шестнадцатый дядя. Можно приструнить Хунси, но с Шестнадцатым дядей нужно быть осторожнее.

Конечно, если ты не боишься снова увидеть во сне покойного императора, то это другой разговор. Если, конечно, эти сны вообще реальны.

— Не думаю, что это серьезная проблема. Наш Шестнадцатый дядя всегда был таким. Он всю жизнь делал, что хотел, и вряд ли вдруг станет осторожным, — пожал плечами Хунчжоу.

Чего можно ожидать от человека, который братается и пьет с Су Пэйшэном?

— В этот раз там был не только Шестнадцатый дядя, но и Хуншэн из семьи Пятого дяди, и Хунчан с Хунцзяо из семьи Тринадцатого дяди. Если Шестнадцатый дядя ходит в резиденцию Князя Ли из-за давней дружбы, то что там делали Хунчан и Хунцзяо? — с усмешкой спросил Цяньлун.

Хунчан и Хунцзяо были на десять с лишним лет младше Хунси. Какая у них могла быть давняя дружба?

Цяньлун, начав говорить об этом, никак не мог остановиться. Хунчжоу тихо вздохнул, приготовил чай и закуски и терпеливо слушал жалобы брата. Что поделать, родная кровь.

Если честно, ему казалось, что брат просто пришел к нему излить душу после неудачной попытки привлечь внимание отца.

Их второй дядя, дважды назначенный и дважды лишенный титула наследного принца Священным Предком, первую половину жизни провел в роскоши, а вторую — в опале, так и не покинув стен дворца Сяньаньгун.

Дядя был непростой фигурой. Священный Предок ему не доверял, и покойный император тоже. Однако дети не должны отвечать за грехи отцов, поэтому оба императора были очень снисходительны к его потомкам.

Чжэнцзячжуан действительно был далековато от столицы, но это место выбрал сам Священный Предок.

В последние годы жизни он часто болел и ездил лечиться на горячие источники за город. Чжэнцзячжуан находился недалеко от столицы и источников, к тому же там был сильный гарнизон. Построить там временный дворец было удобно как для отдыха во время поездок, так и для того, чтобы видеться с внуком.

Встречи с сыном приносили ему лишь горе, так неужели ему нельзя было видеться с внуком, которого он растил с детства?

Да, хотя император и говорил, что был любимцем Священного Предка, даже такой самовлюбленный человек, как он, не утверждал, что был самым любимым внуком. Значит, этот «самый любимый внук» был кем-то другим.

Когда Священный Предок скончался, временный дворец в Чжэнцзячжуане еще не был достроен. Но покойный император не обидел своего племянника и отдал ему все четыреста с лишним комнат, хотя у Хунси тогда еще не было титула.

Когда Хунси переезжал, его сопровождали сотни, если не тысячи солдат. Это событие произвело такой фурор в столице, что все только и говорили о милосердии императора.

У них с братом такого не было. Только у Хунси. И это организовал их собственный отец.

Затаил обиду.jpg

— Я говорю с тобой о серьезных вещах, а не шучу, — с каменным лицом сказал Цяньлун.

Князь Ли Хунси жил за городом и приезжал в столицу только на ежемесячные собрания двора и для жертвоприношений в храмах предков. Все остальное время он был волен делать все, что ему заблагорассудится.

Оба императора, хоть и благоволили к Хунси, держали его род в стороне от власти.

Хунси был сыном бывшего наследного принца и с детства рос рядом со Священным Предком. Все знали, что если бы не те события, он непременно стал бы наследником престола. Но как бы Священный Предок ни любил внука, в этом вопросе он был непреклонен и перед смертью даже издал указ: «Второго принца Юньжэна и Первого принца Юньтао ни в коем случае нельзя освобождать».

Бывший наследный принц дважды получал и дважды лишался своего титула, и положение Хунси, как сына наследного принца, менялось вместе с ним.

Но если второй дядя в конце концов смирился и даже мог спокойно разговаривать с их отцом, то Хунси принять это было сложнее.

Это и понятно. Он, в отличие от дяди, не прошел через столько испытаний. Он просто знал, что из почти наверняка будущего императора он превратился в обычного принца, погоревал какое-то время, снова стал почти наверняка будущим императором, а потом снова превратился в обычного принца. Такие перепады нелегко вынести.

— Я великодушный император, и даже если мне не нравится Князь Ли, я должен сохранять лицо. Я никогда не препятствовал общению членов императорской семьи с ним.

— Но то, что я не вмешиваюсь, не значит, что Хунси может вести себя так нагло.

Хунчжоу мысленно произнес три вопросительных знака. Кто вел себя нагло?

Князь Хэ, конечно, не любил учиться, но был довольно сообразительным. По тону брата он понял, что дело серьезное.

— Ваше Величество, они что-то натворили?

У императора и Князя Ли была давняя вражда, о которой он мог рассказать только ему, своему невезучему брату. Больше никому.

Каждый раз, когда император был чем-то недоволен, он приходил к нему излить душу. За столько лет Хунчжоу уже привык.

Ничего не поделаешь, он же родной брат императора. Кому еще терпеть его жалобы, как не ему?

Цяньлун посмотрел на брата, который, похоже, все еще не воспринимал его слова всерьез, махнул рукой Ли Юю, чтобы тот вышел, и с каменным лицом сказал:

— В последнее время среди членов императорской семьи неспокойно. Не говори, что ты этого не заметил.

— Неужели они хотят… — с ужасом воскликнул Хунчжоу, не решаясь произнести слово «мятеж».

Но даже не произнося его вслух, Цяньлун понял, о чем говорит брат.

— Я и так был очень снисходителен к императорской семье, но они пользуются моей добротой. Они вынуждают меня быть безжалостным.

Хунчжоу облегченно выдохнул. Подступивший к горлу страх отступил.

Если хочешь что-то сказать, говори прямо, не нужно так драматизировать. Он чуть не умер от страха.