Глава 3 (Часть 1)

* * *

Малыш жалобно обхватил ногу старшего брата-императора, готовый разрыдаться, стоило тому лишь кивнуть.

Пусть трое братьев виделись нечасто, но в критический момент он точно не растеряется и устроит истерику с катанием по полу.

Шутка ли! Этому искусству он научился у их отца. Не было причин, по которым он смел обнимать ноги Юнчжэна, а ноги императора Цяньлуна — нет.

Император Цяньлун, очевидно, прекрасно знал убойную силу младшего брата. Он отцепил его от своей ноги и попытался успокоить:

— Ты послушай своего пятого брата, он несет чепуху.

Малыш вздохнул с облегчением, и слезы, готовые вот-вот пролиться, мгновенно исчезли.

Он так и знал, что старший брат-император, как бы он ни поступал не по-людски, не станет издеваться над ним ради забавы.

В эпоху Канси принцев воспитывали строго. Четверокнижие и Пятикнижие были обязательной программой, нельзя было пренебрегать стрельбой из лука и верховой ездой, а также нужно было изучать три языка: маньчжурский, монгольский и китайский.

Под влиянием интенсивного обучения императора Канси все его сыновья выросли образованными и искусными в военном деле, что и привело к бурной «борьбе девяти сыновей за престол».

Их отец, как окончательный победитель в этой борьбе, даже после восшествия на престол все еще с содроганием вспоминал те годы и был особенно осторожен при воспитании собственных детей.

Дети могли быть умными, но им категорически запрещалось слишком рано вмешиваться в государственные дела. До смерти их отца оба старших брата даже не знали в лицо всех министров шести ведомств, что полностью исключало для них возможность борьбы за престол.

Согласно плану воспитания их отца, начинать учебу можно было только в восемь-девять лет, в отличие от времен Канси, когда принцев начинали подгонять к учебе, едва они начинали твердо стоять на ногах.

Их отец был хорошим.

Не то что старший брат-император, устраивающий внезапные проверки без предупреждения.

Князь Хэ был очень разочарован. Теперь, когда ему самому больше не нужно было ежедневно мучиться в Императорской учебной комнате, ему нравилось наблюдать, как другие дети корпят над Четверокнижием и Пятикнижием с кислыми минами.

К сожалению, этот мальчишка был слишком мал, ему предстояло еще несколько лет, прежде чем он отправится в Учебную комнату.

По приказу императора кормилицы быстро собрали привычные вещи их господина, опустили головы и тихо стояли под навесом, ожидая распоряжений.

Под карнизом также выстроились в ряд стража и евнухи Юаньминъюаня, трепеща в ожидании вызова.

Хунъянь с тоской смотрел на свой большой дворец с видом на озеро. Утирая несуществующие слезы, он хотел что-то еще сказать, но не успел и рта открыть, как его подхватили на руки.

Малыш: ???

Что? Что происходит?

Благородный муж убеждает словом, а не силой!

Князь Хэ легко взвалил ребенка на одну руку:

— Ваше Величество, я отнесу шестого в карету и подожду там.

Цяньлун махнул рукой, отпуская их, а затем приказал Ли Юю привести главного евнуха и начальника стражи Юаньминъюаня для допроса.

Они проделали такой долгий путь не для того, чтобы просто схватить ребенка и уехать.

Хунъянь с надутыми щеками смотрел, как его дворец с видом на озеро удаляется все дальше. Когда его запихнули в карету, он тут же вскочил:

— Пятый брат, зачем вы сегодня вообще приехали?

Князь Хэ задернул занавеску и устроился рядом, с важным видом изрекая:

— Император сказал, что отец вчера явился ему во сне и велел нам троим братьям помнить о братской любви и уважении младшего к старшему.

Малыш поправил свой плащ, закутавшись так же плотно, как и брат, оставив снаружи только голову:

— Правда?

Он был маленьким, но не глупым. Сказками для трехлеток его, четырехлетнего, не обманешь.

Князь Хэ высунул голову наружу. Увидев, что стража и евнухи все еще стоят у Ваньфан Аньхэ, ожидая императора, он взъерошил волосы младшего брата и начал наставлять его насчет братской любви:

— Шестой, послушай совет брата: что император говорит, то и есть правда. Спорить с ним — только напрашиваться на неприятности.

Малыш: Аба-аба.jpg

Князь Хэ: ...

— Ладно, ты все равно не поймешь, о чем я говорю. В общем, слушайся его, и все будет хорошо, — Князь Хэ поправил съехавшую набок шапку младшего брата, завидуя невинности малыша. — Как хорошо ничего не понимать. Я вот слишком умен, приходится притворяться дураком.

Хунъянь: ...

Самоуверенность у них троих, братьев, точно передалась по наследству.

Князь Хэ съежился в своем плаще и, качая головой, вздохнул.

Честно говоря, он ни на грош не верил в историю про сон покойного императора.

Зная характер их отца, если бы он действительно явился во сне, то первым делом разнес бы старшего брата-императора в пух и прах. Отругав непутевого сына, похвалил бы послушного и разумного, и только потом велел бы им присматривать за своим драгоценным младшеньким.

А тут что? О государственных делах ни слова, зато вытащили из теплой постели мирно спящего малыша.

Их отец при жизни жалел младшего сына и не стал бы его так мучить. С какой стати он стал бы делать это во сне?

Скорее всего, их старший брат-император увидел сон, в котором покойный отец его отчитал. Менять указы по делам двора он не захотел, вот и примчался в Юаньминъюань мучить младшего, чтобы обмануть самого себя.

Он все понимал, все-все.

В конце концов, ругали во сне не его.

Хе-хе-хе.

Князь Хэ был человеком легкомысленным. Опасаясь, что вся эта суматоха напугала младшего брата, он сел ровнее и начал рассказывать ему забавные истории из дворцовой жизни.

На самом деле, ничего особенного и не произошло. Малыш на все праздники приезжал в Запретный город к вдовствующей императрице и наложницам-тайфэй. В этот раз он вернулся в Юаньминъюань всего несколько дней назад, так что разговоры все равно сводились к новогодним событиям.

Император Цяньлун, сделав внушение главному евнуху Юаньминъюаня, отдернул занавеску кареты. Увидев две головы, склонившиеся друг к другу и что-то шепчущие, он не удержался и наградил каждого щелбаном:

— Сядьте ровно.

Двое младших братьев, морщась и потирая головы, освободили место для старшего брата-императора.

Князь Хэ, сидевший с краю, плотно закрыл занавеску и тихо пробормотал:

— Ваше Величество, этот негодник еще ничего не ел с тех пор, как проснулся.

Не успел он это сказать, как в животе у малыша громко заурчало.

Цяньлун достал из потайного отделения две тарелочки с пирожными:

— Съешьте пока это, перекусите.

Хунъянь проспал до этого времени, и съеденный вчера вечером котелок с бараниной давно переварился. К счастью, он был еще мал и ел немного, иначе этих двух тарелочек пирожных ему бы точно не хватило.

Карета, покачиваясь, вернулась в Запретный город. Не задерживаясь снаружи, она проехала по длинной дороге и остановилась прямо у ворот Дворца Долголетия и Здоровья.

Хунъянь отдернул занавеску и высунул голову. Узнав место, он тут же выпрыгнул из кареты и побежал внутрь:

— Императрица-мать, Хунъянь снова-снова-снова-снова вернулся!