Глава 9 (Часть 1)

Глава 9

Хунъянь с важным видом демонстрировал своему будущему учителю свою прекрасную память, как вдруг сзади раздался голос его старшего брата, императора:

— Хунъянь, ты уже начал учить уроки?

Малыш, не заметив подвоха, выпрямил спину, гордо распушил перья и для приличия еще раз продекламировал «Тысячесловие» императору. Один раз хорошо, два раза еще лучше, а если мало — он мог бы и третий раз повторить.

— Неплохо, неплохо, очень даже неплохо! Какой талант пропадает! Может, тебе сразу в императорскую учебную комнату пойти? — с восторгом сказал Цяньлун.

Хунъянь мысленно произнес три вопросительных знака. Улыбка на лице малыша постепенно исчезла. Он не понимал, как разговор вдруг зашел об императорской учебной комнате. Он всего лишь прочитал «Тысячесловие», неужели этого достаточно?

— Точно! Завтра же отправляйся в императорскую учебную комнату, не трать такой талант впустую, — смеясь до колик в животе, поддакнул Князь Хэ.

Хунъянь с укором посмотрел на братьев, но те проигнорировали его взгляд и сделали вид, что обсуждают, кого ему выбрать в качестве товарища по учебе.

Что они задумали?! Хунъянь был очень зол, а это ничем хорошим не кончится.

Если он сейчас не поймет, что братья его разыгрывают, то может смело отправляться под землю к своему отцу.

Какие ужасные братья! Просто кошмар!

Образование в древности сильно отличалось от современного. Готовящимся к государственным экзаменам нужно было досконально изучить конфуцианские каноны. Если ты не понимаешь смысл текста, то даже умея читать, ты все равно остаешься неграмотным.

Конфуцианских классиков так много, что большинство людей, даже усердно обучаясь десять лет, не могли достичь в них совершенства. А у него, человека, которому даже сложно читать традиционные иероглифы, не было ни единого шанса на внезапное просветление.

Хотя и считается, что нет ничего ценнее образования, это относится только к ученым. В этой жизни он родился под счастливой звездой и мог жить безбедно, не утруждая себя учебой, поэтому не собирался ввязываться в эту суету.

Он побудет вундеркиндом дошкольного возраста, а потом — будь что будет. Главное, что, повзрослев, он не станет каким-то выдающимся гением, а если совсем ничего не получится, то всегда можно изобразить из себя «Вундеркинда Чжун Юна» (прим. пер.: история о ребенке, который в раннем возрасте проявлял необычайные способности, но, не развивая их, стал обычным человеком).

В любом случае, ему не стыдно.

Сердитый Хунъянь не хотел разговаривать с братьями и, взяв Фухэна за руку, отвел его в сторону. Пусть никто не мешает ему налаживать отношения с будущим учителем.

— Четвертый брат, он убежал, что делать? — еще веселее засмеялся Князь Хэ, глядя на воинственно удаляющуюся спину малыша.

— Куда он денется из резиденции? Не волнуйся, стража следит, не потеряется, — небрежно махнул рукой Цяньлун.

Князь Хэ тяжело вздохнул. Он волновался не за младшего брата, а за Фухэна, которого тот мог сбить с пути истинного.

— Фухэн во всех отношениях хорош, только слишком уж послушный. Ма Ци его совсем не контролирует.

В клане Фуча было много чиновников, но в этом поколении мало кто занимал высокие посты, да и те, кто занимал, были людьми непростыми. Как же среди лисьей стаи мог вырасти такой кролик, как Фухэн?

Хм, интересно.

В беседке были приготовлены удочки. Цяньлун небрежно забросил в воду удочку без наживки, велел слугам отойти подальше и как бы невзначай сказал:

— И еще кое-что. Слышал, шестнадцатый дядя опять отправился пить в Чжэнцзячжуан. Что ты об этом думаешь?

Князь Хэ промолчал. Он так и знал, что утренний рассказ брата о сне с участием их отца ничем хорошим не закончится.

Чжэнцзячжуан — вотчина Князя Ли, расположенная в двадцати с лишним ли от столицы. Туда добираться дальше, чем до Юаньминъюаня.

Император был недоволен Князем Ли Хунси, и слишком тесное общение с ним могло обернуться неприятностями из-за мстительности императора. Сам Князь Хэ не поддерживал отношений с Хунси и поэтому мало интересовался его делами.

Очевидно, его брат интересовался ими гораздо больше.

Князь Ли Хунси был сыном покойного Князя Ли Юньжэна. Во времена правления Канси дважды назначение и дважды отстранение Юньжэна от должности наследного принца наделало много шума. После восшествия на престол их отец не стал преследовать эту ветвь семьи, и Хунси даже стал первым среди их поколения, кто получил титул князя. В то время он и его брат были еще никому не известными принцами.

Если бы дело было только в этом, то ладно. Больше всего их раздражало то, что Хунси обращался к их отцу так же, как и они — «хан-ама».

Что, своего отца нет? Зачем напрашиваться в чужие отцы?

Их отец и без того был человеком не очень общительным, а тут еще появился соперник, борющийся за его внимание. Как им, родным сыновьям, с этим быть?

Такой взрослый человек, и как ему не стыдно?

Князь Хэ недолюбливал своего старшего кузена главным образом из-за этого. Ему-то было все равно, есть Хунси или нет, их отец не уделял много внимания семье, а когда возвращался домой, то в основном спрашивал об уроках. Князь Хэ старался держаться от него подальше, не говоря уже о том, чтобы лезть к нему с разговорами. Поэтому он обычно просто ворчал себе под нос и на этом все заканчивалось.

С императором все было иначе. Он хорошо учился и не боялся отцовских проверок. В его резиденции он был единственным подающим надежды принцем, и внезапное появление кузена, к которому отец явно благоволил, определенно вызывало у него дискомфорт.

Еще больше их раздражало то, что отец сравнивал их с Хунси, говоря о нем: «Мой непутевый сын», «Все принцы посредственны», «Среди моих сыновей нет выдающихся талантов».

Даже понимая, что отец говорил это из вежливости, им все равно не хотелось быть этими «непутевыми», «посредственными» и «невыдающимися» сыновьями.

Сам он, может, и был не самым умным и послушным, и мог бы смириться с такой оценкой, но император с детства был очень уверен в себе, и такие слова он запомнил бы на всю жизнь.

Вот так, понемногу, неприязнь к Хунси росла, и в последние два года все чаще возникало желание свести с ним счеты.

Месть — блюдо, которое подают холодным.

Раньше Хунси был под защитой отца, но теперь ему не на кого рассчитывать.

Князь Хэ прищурился. Он подозревал, что император недолюбливал Князя Ли еще и из-за его происхождения. Хунси был сыном бывшего наследного принца, с детства воспитывался у Священного Предка, имел хорошую репутацию и обладал способностями, но так и не взошел на трон. Будь он императором, он бы тоже не доверял такому человеку.

И шестнадцатый дядя хорош! Если уж они так дружны, то пусть дружат тихо. Такие демонстративные встречи рано или поздно дадут императору повод для наказания.

Князь Хэ потер виски, думая, что все-таки нужно замолвить словечко за дядю: — Четвертый брат, они с детства вместе играли. У Хунси нет никаких официальных обязанностей, а шестнадцатый дядя редко бывает свободен. Что тут такого, если они встретились?