Глава 10

Глава 10

Цинь Юй сложил бумагу и спрятал ее во внутренний карман одежды.

— Иду, конечно! Как же не пойти? Под предводительством юной главы это отличная возможность познакомиться с окрестностями.

Юэ Чжэн Цин не обратила на него внимания, и Цинь Юй сам последовал за ней вниз с горы.

Вечером и так было душно, а чем ближе они подходили к печи для обжига кирпича, тем сильнее становился жар, делая воздух еще более знойным. Веер Цинь Юя наконец пригодился. Он ускорил шаг, поравнялся с Юэ Чжэн Цин и стал обмахивать ее.

— Юной главе не жарко? Не хотите немного ветерка?

Юэ Чжэн Цин взглянула на его лицо и шею, покрытые мелкими капельками пота от жары, и цокнула языком.

— Какой толк обмахиваться горячим воздухом? Пустая трата сил. Сохраняй спокойствие, и жара не будет так донимать.

— … — Цинь Юй отстал на три шага.

Цинь Юй не знал дороги, но во время недавнего разговора Гун Суй указал ему направление на Манъяшань, и ему казалось, что они идут не туда. Однако Юэ Чжэн Цин шагала уверенно и быстро, словно точно знала путь.

После недавней отповеди Цинь Юй немного поколебался, но все же снова подошел к ней.

— Юная глава, кажется, это не дорога на Манъяшань. Куда мы идем?

Юэ Чжэн Цин окинула его взглядом, как идиота. Уже темнеет, а он собрался на гору? Он действительно поверил ее словам или притворяется дураком?

— К печи для обжига кирпича.

— А, к печи, — оживился Цинь Юй. — Днем я слышал от Гун Суя, что вы сами обжигаете кирпичи, причем по технологии, предложенной юной главой. Если я не ошибаюсь, вопросы, которые вы мне дали, касались освоения террас на Манъяшань. Не ожидал, что юная глава так способна.

Устав от его болтовни, Юэ Чжэн Цин подошла к реке умыться, заодно позволяя речному ветру прочистить ей уши. Зачерпнув воды, она повернулась к нему и, сдержавшись, ничего не ответила.

Юэ Чжэн Цин шла впереди быстро. Цинь Юй, с его длинными ногами, не отставал, следуя за ней неторопливо и не умолкая ни на минуту.

— Так вот она, печь для обжига! Я видел такую только на картинках в книгах. А эти стопки — это уже обожженные кирпичи? На ощупь такие гладкие, качество действительно хорошее. Эй, а что это там, землистого цвета? Это еще не обожженные заготовки? Никогда не думал, что в своей жизни увижу такую кипучую деятельность! Юная глава действительно талантлива…

Юэ Чжэн Цин не выдержала, подняла на него глаза и, слегка улыбнувшись, сказала:

— По-моему, ты тоже весьма способен.

Цинь Юй выпрямился, взмахнув своим нефритовым веером так, что поднялся ветерок.

— В чем же мой талант?

Юэ Чжэн Цин фыркнула:

— Болтать без умолку.

— Ну что вы… — Цинь Юй хотел было продолжить, но вдруг почувствовал неладное.

Он так и знал, что эта девушка не станет так просто кого-то хвалить.

Появилась новая партия кирпичей. Чжуцзы подошел позвать Юэ Чжэн Цин посмотреть. Увидев следовавшего за ней Цинь Юя, он слегка кивнул ему в знак приветствия.

Когда юная глава ушла спать, они гадали, почему она оставила Цинь Юя. Долго ломали голову, но так ничего и не придумали, решив, что правду сказал слуга Цинь Юя.

Подумав еще, они решили, что Цинь Юй такой привлекательный, а юной главе уже четырнадцать — самый возраст влюбляться.

Если бы Юэ Чжэн Цин знала, о чем они думают, она бы точно захотела вскрыть их черепа и посмотреть, что там внутри. Неужели все ее предыдущие вопросы были заданы впустую?

Эти простаки ни до чего сами додуматься не могут, только повторяют чужие слова.

Юэ Чжэн Цин ответила: «Поняла», но не пошла смотреть на новые кирпичи. Похищение Цинь Юя напомнило ей о том, как семья Бай похитила младшую сестру Цюй. Она поняла, что, как бы ей ни было это неинтересно, придется вмешаться, иначе неизвестно, какую еще глупость совершат эти простодушные болваны.

Найдя братьев Цюй, Юэ Чжэн Цин спросила, как обстоят дела.

Удалось ли спасти сестру.

Братья Цюй как раз подправляли кирпичные заготовки. Увидев ее, они отложили инструменты и ответили:

— Спасти-то спасли, но окончательно разозлили семью Бай. Они удвоили проценты, теперь долг составляет почти пятьдесят ляней серебра.

Юэ Чжэн Цин нахмурилась:

— Вы не обращались к уездному начальнику?

Братья Цюй тоже были обеспокоены:

— Обращались. Именно уездный начальник и помог ее спасти. Но насчет долга он сказал, что это наше личное дело, и он в такие дела не вмешивается.

Юэ Чжэн Цин задумалась. Семья Бай была влиятельной в уезде, естественно, с ними старались не связываться. То, что уездный начальник помог вызволить девушку, уже можно считать добросовестным исполнением обязанностей. Требовать от него еще и разбираться с долгом было действительно сложно.

Раз власти не вмешиваются, значит, им придется решать проблему самим.

— Семья Бай все еще приходит к вам домой скандалить?

Братья Цюй переглянулись. Не подумав, они сболтнули лишнего. Стоит ли рассказывать дальше? Если юная глава узнает, что семья Бай продолжает бесчинствовать в горах, не ввяжется ли она в конфликт с ними?

Когда Гун Суй сказал, что они похитили молодого господина Бай, они испугались. К счастью, потом выяснилось, что схватили не того.

А если действительно начнется вражда с семьей Бай, что если юную главу обидят?

Тем более она такая красивая.

Но юная глава спрашивает. Если они не ответят или солгут, будет нехорошо. А вдруг она узнает, что они ее обманули, и не даст им кирпичей?

Братья Цюй в замешательстве почесали головы.

— Э… это…

Юэ Чжэн Цин не стала их мучить и пошла прямо к деревенскому старосте.

Староста думал иначе. Он считал, что юная глава — разбойница. Если власти не могут законными методами усмирить семью Бай, то юная глава может использовать не столь благовидные средства.

Он должен был найти способ помочь жителям деревни, которые так долго страдали от притеснений семьи Бай.

— Раньше слуги семьи Бай приходили скандалить только к семье Цюй, забирали их вещи. А теперь они буянят по всей деревне. Увидят что-то — ломают, что не понравится — крушат. Они хуже волков и диких кабанов.

Юэ Чжэн Цин нахмурилась еще сильнее.

Хуже разбойников.

Здесь было жарко. Цинь Юй, послушавшись Юэ Чжэн Цин, не обмахивался веером и молча следовал за ней, прислушиваясь к разговору. Он действительно почувствовал себя немного лучше.

Прохладнее не стало, но духота уже не так давила.

Выслушав достаточно, он вмешался:

— Что это за семья Бай такая? Такие негодяи, и никто не может их унять?

Староста сегодня дежурил у печи и не был на праздновании дня рождения Юэ Чжэн Цин, но днем он слышал о Цинь Юе. Теперь, глядя на этого красивого юношу в красной одежде с нефритовым веером в руке, он легко догадался, кто перед ним.

— Семья Бай — богатая и влиятельная в уезде. Говорят, у них есть родственники в столице. Даже уездный начальник их побаивается. Что уж говорить о нас, простых людях.

Темные глаза Цинь Юя блеснули, он слегка приподнял бровь, глядя на Юэ Чжэн Цин.

— Чтобы проучить кого-то, всегда найдется способ. Если нельзя действовать в открытую, можно прибегнуть к маленькой хитрости.

У Юэ Чжэн Цин внезапно возникло предчувствие, что этот легкомысленный сюцай может оказаться не лучше тех простаков.

— Что ты задумал? Не смей действовать опрометчиво.

Цинь Юй с щелчком раскрыл веер, пару раз взмахнул им и снова с щелчком закрыл. План созрел. Он коснулся кончиком веера худого плеча Юэ Чжэн Цин, призывая ее не волноваться.

— Юная глава, не торопитесь. Этот молодой господин Бай такой негодяй, что наверняка насолил не только одной семье. Сходим в уезд, разузнаем все, а потом воспользуемся случаем.

Веер впитал жар от печи и стал вдвое горячее обычной кожи. Жжение сквозь тонкую летнюю одежду заставило Юэ Чжэн Цин тут же отстраниться.

— В уезд?

— Именно.

-

На следующее утро Цинь Юй, проведший ночь у печи, разбудил Юэ Чжэн Цин. Собравшись, они приготовились спускаться с горы и отправляться в уездный город.

У развилки у подножия горы Юэ Чжэн Цин увидела мужчину, спящего на том же большом коричнево-белом камне, на котором она очнулась в первый день. Это был тот самый слуга, который вчера уговаривал Цинь Юя не оставаться на горе.

Храп слуги разносился по всей округе. Цинь Юй передал веер Юэ Чжэн Цин, сорвал тонкую длинную травинку, одной рукой зажал слуге нос, а другой стал щекотать ему ухо травинкой.

Лишившись возможности дышать носом, слуга открыл рот. Прошло немало времени, прежде чем он, пошатываясь, проснулся. Почувствовав что-то странное в ухе, он вздрогнул, рефлекторно отмахнулся, открыл глаза и сел.

Увидев Цинь Юя, он, забыв обо всем, тут же схватил его за рукав.

— Господин, вы наконец-то пришли! А Нун ждал вас всю ночь! Скорее бежим!

Такое бесцеремонное поведение…

Цинь Юй громко кашлянул и отодвинулся в сторону, открывая вид на Юэ Чжэн Цин, которая стояла позади, опустив голову и играя веером, словно ничего не слышала или услышанное ее ничуть не тронуло.

А Нун помнил, как вчера Юэ Чжэн Цин приказала Гун Сую, этому здоровенному и очень пугающему заике, угрожать им топором. Вскрикнув, он спрятался за спину Цинь Юя.

— Господин, зачем вы ее привели? Как же мы теперь убежим?

Вчерашнего было недостаточно, сегодня он снова твердит об этом. Цинь Юй схватил его за ухо и заставил встать.

— Куда бежать? Разве здесь плохо? Горы красивые, вода чистая, воздух свежий. Быстро приведи лошадь, или ты хочешь, чтобы юная глава шла пешком два-три часа?

А Нун потер ухо. Он все еще побаивался Юэ Чжэн Цин, но не мог ослушаться Цинь Юя. Оглядываясь через каждые три шага, он пошел в лес за лошадью. Потом, словно что-то решив, он гордо зашагал прочь.

Вчера разбойница смогла его напугать, потому что рядом были ее люди, готовые выполнить любой приказ. А сегодня рядом никого нет, что она ему сделает?

Приведя сытую и напоенную лошадь, Цинь Юй предложил Юэ Чжэн Цин сесть верхом.

Она покачала головой.

— Не сяду.

— Почему?

— Не умею ездить.

— Ты сядешь впереди, а я сяду сзади и буду править.

Юэ Чжэн Цин посмотрела ему прямо в глаза. Его лицо было таким невозмутимым, словно он ничего такого не предложил. Уголки ее губ слегка дрогнули.

— Не сяду. У печи есть телега. Привезите ее.

Цинь Юй ничуть не смутился тем, что его раскусили. Он велел А Нуну привезти телегу, но потом, подумав, что разбойники могут не знать А Нуна, сел на лошадь и поехал вместе с ним.

Юэ Чжэн Цин немного посидела на камне. Вскоре послышался четкий стук копыт и тяжелый скрип колес. Цинь Юй в алом халате, с черными волосами и алыми губами, покачиваясь, сидел на телеге. А Нун правил спереди. Позади них виднелся изумрудный лес и извилистая узкая тропинка.

Возникало странное чувство неуместности, словно изящный и ветреный молодой господин случайно попал в горную деревню.

Подъехав к перевалу, Цинь Юй подвинулся в сторону и похлопал по пустому месту рядом с собой.

— Я попробовал, немного трясет. Наверное, А Нун впервые правит телегой и еще не привык, да и дорога неровная. Проедем немного вперед, там дорога лучше, он освоится, и будет ехать ровнее.

Телега была довольно высокой. Юэ Чжэн Цин попыталась забраться, но не смогла. Со второй попытки она поставила ногу наверх, но наступила на подол платья и чуть не упала вперед. Цинь Юй быстро протянул руку, чтобы ее подхватить, но Юэ Чжэн Цин успела сохранить равновесие и спрыгнула назад.

В третий раз она одной рукой приподняла платье, а другой оперлась на протянутую руку Цинь Юя и наконец забралась на телегу.

А Нун тронул лошадь, и они втроем, покачиваясь, отправились в город.