Глава 4. Близкие

Ворота величественного поместья были распахнуты настежь, как никогда раньше.

Внутри царил хаос: повсюду громоздились кучи свежевырытой земли, даже её любимый маленький сад был полностью перекопан. Качели, сломанные кем-то, одиноко покосились набок, создавая унылое зрелище.

Если бы не знакомые рабочие, почтительно стоявшие по сторонам, Чжэн Юй решила бы, что в дом забрались воры.

— О, кого я вижу! Чжэн Юй?

Грубый голос донёсся из дома. Пройдя по каменным ступеням, мимо опустошенного сада, у полуоткрытой двери Чжэн Юй увидела знакомое лицо.

Это был её кузен.

Хотя у кузена были такие же золотые волосы, как и у её брата, они совершенно не были похожи.

У Жуй Эня была светлая кожа и яркие бирюзовые глаза. Чжэн Юй не раз говорила, что он похож на прекрасного павлина.

Её кузен же был полной его противоположностью.

Не только голос его был неприятным, но и телосложение — вдвое крупнее, чем у Жуй Эня. А смуглое лицо всегда казалось красновато-багровым, независимо от того, злился он или радовался.

Раньше кузен никогда не появлялся в их доме, потому что Жуй Энь не любил с ним общаться.

Если бы не дальнее родство, такой человек, как он, никогда не вошёл бы в круг общения Чжэн Юй и её брата.

Сейчас, глядя на его неприятную ухмылку, Чжэн Юй нахмурилась:

— Зная, что ты здесь временно проживаешь, ещё можно понять. А не зная, можно подумать, что в дом забрались воры.

— Тц, моя кузина всё так же остра на язык. Но раз Жуй Эня арестовали, полагаю, и твоим хорошим денькам пришёл конец, верно?

Ротшильды — большая семья, где кровные узы очень важны. Раньше кузен, принадлежащий к боковой ветви семьи, никогда бы не осмелился говорить с Чжэн Юй в таком тоне.

Теперь же, видя беду брата, он злорадствовал, пользуясь его положением.

Не обращая внимания на всё более хмурое лицо Чжэн Юй, кузен распорядился, обращаясь к слугам:

— Эй, перекопайте этот садик, и эти розы тоже выкорчуйте. Что в них вообще хорошего? Тц-тц, кузина, не обижайся, но Жуй Энь сейчас в беде, обвинения против него серьёзные, нам нельзя допустить, чтобы это затронуло нашу семью.

— Кто сказал, что брат в беде?

Её алые глаза прожигали толстого смуглого мужчину.

В ответ он лишь усмехнулся:

— Не надо так на меня смотреть. Дядя сказал, что отныне это поместье принадлежит мне. Если ты захочешь вернуться, то будешь гостем в моём доме.

Дядя был старшим в семье Ротшильдов и, помимо Жуй Эня, пользовался всеобщим уважением.

Строгая иерархия и классовое воспитание всегда придавали большое значение преемственности рода.

Сейчас кузен так бесцеремонно вёл себя в её доме только благодаря попустительству дяди.

В этот момент Чжэн Юй пришлось признать горькую правду.

Они… отказались от Жуй Эня.

А кузен занял его место, став новым наследником.

Чжэн Юй не стала заходить внутрь. Всё здесь было чужим и отвратительным, словно грязные руины.

Она не стала задерживаться и, под насмешливым взглядом кузена, развернулась и ушла. Взглянув на служанку, которая неотступно следовала за ней, словно живой «жучок» Дотторе, Чжэн Юй холодно усмехнулась.

Что ж, в сложившейся ситуации ей оставалось лишь временно сотрудничать с этим самодовольным Предвестником.

Чжэн Юй закрыла глаза, вспоминая свой разговор с Дотторе.

Став его орудием против других аристократов, она, в случае успеха, в глазах общественности будет той, кто помог Предвестнику укрепить свою власть.

Но у любой медали две стороны.

Когда Чжэн Юй немного отошла от дома, служанка не выдержала и спросила:

— Госпожа, куда вы направляетесь?

— На Арену человеческих и звериных боёв.

Чжэн Юй уже бывала в этом месте, но, конечно, не по своей воле.

Когда ей было одиннадцать или двенадцать лет, кузен обманом заманил её туда, в это кровавое место. Наверное, тогда она была самой юной зрительницей.

Кровь на арене была того же цвета, что и её глаза, а тошнотворный запах заставил её вырвать.

Хозяин арены, как и её кузен, был толстым и неприятным. Когда они стояли рядом, на ум приходило только одно слово — «приятели».

Что случилось потом?

Чжэн Юй не помнила.

Потому что пришёл Жуй Энь.

Золотоволосый юноша осторожно отвёл её в сторону, а затем ударил кузена.

Жуй Энь был сильным, с раннего детства он обладал Глазом Бога Гидро стихии.

Обычно Гидро — это вспомогательный элемент, но сила Жуй Эня имела редкую атакующую форму.

Прозрачные, острые как бритва, водяные лезвия разрушили половину арены.

Потом Жуй Энь подрался с Барри.

Барри был владельцем арены. Тогда он был совсем молод и горяч, к тому же кузен постоянно наговаривал на Жуй Эня.

Поэтому, увидев свою арену разрушенной, он пришёл в ярость.

Сначала Жуй Энь предложил ему щедрую компенсацию. Но как потом дошло до драки?

Чжэн Юй вспомнила.

Барри предложил объединить их семьи через брак, а связующим звеном должна была стать она.

Кузен привёл её туда по совету Барри, надеясь поставить всех перед фактом.

Ведь для двух крупнейших финансовых кланов Снежной, одного легального, а другого — действующего в тени, такой союз был бы крайне выгоден.

Но Жуй Энь не согласился.

— Я не настолько жалок, чтобы жертвовать счастьем своей сестры. Да и ты посмотри на себя, достоин ли ты её?

Жуй Энь всегда был добр к ней.

Он часто говорил с улыбкой, что она — единственная и неповторимая драгоценность в этом мире.

…

Вскоре карета доставила Чжэн Юй к Арене человеческих и звериных боёв.

Вывеска, казалось, была новой и ярко блестела на солнце золотыми буквами.

Чжэн Юй, погруженная в воспоминания о брате, решительно вошла внутрь.

Тем временем в другом месте…

Молодой человек в белом халате с загадочной улыбкой покачивал пробирку с жидкостью, которая дрожала, словно разделяя скрытую радость своего хозяина.

Перед ним находился огромный инкубатор.

Золотоволосый юноша лежал внутри с закрытыми глазами. Его конечности были подключены проводами к какому-то аппарату, создавая зловещую и таинственную картину.

Слышалось мерное биение чьего-то сердца.

Прозрачная жидкость медленно вливалась в его тело. Раскрытые ладони юноши, словно от боли, сжались в кулаки.

У его ног лежал маленький Глаз Бога Гидро стихии, и яркий свет, падая на его поверхность, отбрасывал бледный отблеск.