Глава 18. Глаза

Семья Ротшильдов владела крупнейшим коммерческим конгломератом во всей Снежной. В отсутствие Жуй Эня его кузен Яли стал первым наследником.

К сожалению, у него не было выдающихся деловых качеств. Подобно нуворишу, он гнался за сиюминутной выгодой, не задумываясь о долгосрочной перспективе, и бездумно тратил огромные суммы.

В основном на бесполезные безделушки.

Жуй Энь, просматривая список расходов, предоставленный управляющим, нахмурился.

Для обычного человека этих денег хватило бы на несколько жизней, но для Жуй Эня это была лишь капля в море по сравнению с доходами конгломерата.

Однако следующая статья расходов заставила его задуматься.

Красные грибы из Сумеру.

Это был запрещенный товар во всех странах.

Какая дерзость со стороны Яли!

Жуй Энь продолжил читать список. Помимо огромных трат на красные грибы, там были указаны еще какие-то… необычные материалы.

Для чего они предназначались?

Чжэн Юй виновато опустила голову и тихо произнесла: — Все это время я работала на Дотторе, поэтому…

Губы Жуй Эня сжались в тонкую линию. Он встал и подошел к Чжэн Юй. Он хотел погладить ее по голове, но остановился на полпути.

Он вдруг осознал, что его младшая сестра уже взрослая.

Маленькая девочка, которую он всегда оберегал, выросла, ее взгляд больше не был наивным, в нем появилась какая-то пленительная женственность.

Чжэн Юй, заметив его занесенную руку, послушно наклонилась и потерлась головой о его ладонь, словно котенок.

— Брат, я стала намного выше.

Жуй Энь тихо вздохнул: — Тебе пришлось нелегко все это время.

— Нет, все в порядке. Пока ты рядом со мной, мне ничего не страшно!

Хотя Яли был изгнан, и они могли вернуться к прежней жизни, Чжэн Юй почему-то не покидало чувство тревоги.

Она часто просыпалась по ночам.

Ей снился тот пожар.

Только в ее снах в ловушке оказывалась она сама.

Бескрайнее море огня, из которого невозможно было выбраться, как бы она ни бежала.

Жар обжигал легкие, и в этом огненном мареве она встречалась взглядом с парой алых глаз.

Потом она просыпалась.

Жуй Энь все больше времени проводил в кабинете, разбираясь с бесконечными делами. Хотя он не появлялся на публике, горы документов не давали ему сомкнуть глаз.

Он уже не помнил, сколько ночей провел без сна.

Секретные документы, касающиеся коммерческой деятельности Снежной, лежали перед ним на столе. Жуй Энь, подперев голову рукой, выглядел измученным.

Чжэн Юй принесла ему стакан теплого молока: — Отдохни немного.

Жуй Энь выпил молоко залпом, но не собирался отдыхать.

— Я слишком долго отсутствовал. Мне нужно разобраться с множеством дел, в том числе с проблемами, которые оставил после себя Яли.

— А когда мы поедем в Фонтейн? — спросила Чжэн Юй. Воспоминания о кошмарах не давали ей покоя, и ей казалось, что, если они уедут из Снежной, все наладится.

В этот момент в дверь кабинета постучала служанка.

Жуй Энь и Чжэн Юй нахмурились и спросили: — В чем дело?

— Господин, госпожа, генерал Долок внезапно заболел! Его сейчас пытаются спасти в больнице!

Чжэн Юй вскочила на ноги. Она помнила, как совсем недавно этот крепкий старик вместе с Тесс и своими солдатами помогал ей спасать Жуй Эня.

Как он мог так внезапно заболеть?

Жуй Энь первым добежал до двери: — Что с дедушкой?

— Говорят, генерал может не дожить до утра…

В закрытой комнате царил полумрак. Мерцающие свечи отбрасывали длинные тени, словно предвестники смерти.

Молодой человек в маске небрежно сидел, закинув ногу на ногу, и что-то вертел в руках, ловко перебирая пальцами.

Пьеро, глядя на секретные коммерческие документы, спросил: — Дотторе, эти документы достоверны? Как ты их раздобыл?

Молодой человек, не глядя на него, понизил голос: — Человеческие сомнения безграничны. Если не хочешь верить, можешь считать их подделкой.

Что это — дерзость или самоуверенность? Пьеро не стал вступать с ним в спор и, позвав подчиненных, приказал сделать копии документов.

Коммерческие шифры снежнойской верхушки лежали перед ними на столе.

Дотторе откинулся на спинку дивана. За окном завывала метель.

От скуки он вспомнил о глазах цвета роз.

В этом взгляде всегда читалась враждебность. Даже улыбка была фальшивой, призванной усыпить его бдительность.

— Хм… — усмехнулся Дотторе.

Если бы эти глаза наполнились слезами…

Это было бы прекрасно.