Глава 12. Цзи Минъянь, не будь такой послушной, я хочу тебя избаловать

Компания Тяньфэн — это игровая компания, которую недавно приобрела Группа Цзян. Сейчас должность президента в ней занимает Цзян Юйчэнь.

Цзян Юйчэнь, конечно же, увидел женщину в объятиях дяди. Он слегка приподнял бровь и холодным, чётким голосом начал докладывать о работе.

Цзян Тин время от времени кивал или задавал пару вопросов.

Их разговор длился почти полчаса.

Судя по всему, он проходил вполне приятно.

Цзи Минъянь уткнулась лицом в грудь Цзян Тина, поглаживая пальцами живот. Вдыхая исходящий от мужчины аромат жгучей полыни, она почувствовала сонливость, словно её загипнотизировали.

Услышав, что они собираются пообедать вместе, она не удержалась и ущипнула Цзян Тина за талию.

Не перегибай палку!

Цзян Тин мягко похлопал её по спине:

— У меня на обед назначена встреча, поешь сам.

— Да, дядя, — ответил Цзян Юйчэнь.

Он взглянул на мольберт у панорамного окна, его тёмные зрачки слегка сузились.

— Дядя, чей это мольберт?

— Моей крошки.

Цзян Юйчэнь посмотрел на женщину в объятиях дяди. На ней было белое длинное платье, чёрные волосы рассыпались по плечам — очень похоже на девушку из его воспоминаний. Он опустил взгляд ниже.

Мельком взглянув, он тут же отвёл глаза.

Не из-за предостерегающего взгляда дяди, а потому что он убедился: женщина в объятиях дяди — не Цзи Минъянь.

Хотя обе умели рисовать и силуэты со спины были похожи, у Цзи Минъянь на лодыжках было два старых шрама. Она круглый год носила носки и туфли. Однажды она подвернула ногу, и Цзян Юйчэнь узнал об этом, когда отвёл её в медпункт.

Школьный врач сказал, что шрамам уже много лет, и на нежной белой коже девушки они очень заметны. Если бы тогда о них тщательно позаботились, их наверняка можно было бы вылечить, но сейчас лучшее время для удаления шрамов упущено, и даже с помощью эстетической медицины от них не избавиться.

У женщины перед ним кожа была белоснежной, а на лодыжках не было ни единого шрама.

Цзян Юйчэнь взял себя в руки и улыбнулся:

— Дядя собирается жениться?

Цзян Тин лениво вздёрнул подбородок:

— Угу.

— Тогда могу я быть вашим шафером? — спросил Цзян Юйчэнь.

— Если хочешь, — ответил Цзян Тин.

— Конечно, я хочу быть шафером у дяди. Тогда заранее желаю дяде и тётушке счастливой свадьбы.

— Спасибо.

Воздух на несколько секунд застыл. Цзян Юйчэнь не дождался благодарности от женщины, слегка кивнул и вышел из кабинета.

Он и сам не знал, чего ожидал.

Он точно сошёл с ума.

Он надеялся, что эта женщина — Цзи Минъянь.

Дядя видел Цзи Минъянь раньше и даже велел ему хорошо относиться к своей девушке. Дядя всё-таки очень его любил, как он мог отобрать у него девушку? Не стоило так плохо думать о дяде.

Цзи Минъянь не знала, что это за странная причуда у Цзян Тина, но влепить ему пощёчину точно не помешает.

Цзян Тин перехватил маленький кулачок жены и поцеловал его.

— Не больно. Хочешь ударить ещё раз?

— ...Не буду, мне руку больно.

Белая мягкая ткань платья лежала складками на чёрных брюках мужчины — поза была одновременно невинной и интимной.

Цзи Минъянь моргнула, явно собираясь что-то сказать, но передумала. Скажет — он точно разозлится, лучше промолчать.

Цзян Тин рассеянно поглаживал её по спине, словно успокаивая милого котёнка, каждое его движение было исполнено заботы и терпения.

— Ты, наверное, хочешь спросить, почему Цзян Юйчэнь тебя не узнал?

— Моё лицо не было видно, так что нормально, что он меня не узнал. Просто та картина...

Она не осмелилась продолжать, потому что Цзян Тин очень ревностно относился к её четырём годам в университете с Цзян Юйчэнем.

Хотя они с Цзян Юйчэнем даже за руки не держались, а их близость ограничивалась тем, что они шли под одним зонтом, их отношения были донельзя невинными.

Но в системе любовных координат Цзян Тина, если жена хотя бы взглянет на другого мужчину, значит, она его больше не любит.

В нём был силён мужской шовинизм: он мог носить жену на руках, позволять ей сидеть у себя на шее и командовать, но она должна была быть верна и любить только его одного.

Человек без жены умрёт!

А безбашенный тип без жены и подавно жить не сможет!

Цзян Тин холодно хмыкнул:

— Только что твои лодыжки были видны. Без тех двух шрамов он тебя не узнал.

Когда он решил поселить Цзи Минъянь на вилле и увидел шрамы на её теле, то ничего не сказал, но в душе чуть не умер от жалости.

Его с трудом найденная жемчужина оказалась вся в шрамах. Кто знает, сколько страданий она перенесла в своей прошлой жизни? Он не знал, как её любить и жалеть, мог лишь целовать её шрамы и одновременно лечить их.

— Не люби Цзян Юйчэня, он тебя даже не узнал.

— Угу.

Цзян Тин радостно поцеловал её. Неважно, была ли это отговорка или нет, он был очень рад.

Цзи Минъянь вернулась к мольберту и продолжила рисовать, но на этот раз была не так сосредоточена, время от времени поглядывая на Цзян Тина.

Странное чувство.

Раньше, когда Цзян Юйчэнь сидел рядом, пока она рисовала, она даже не замечала, когда он приходил и уходил. Она любила полностью погружаться в рисование и крайне редко отвлекалась.

Наверное, присутствие Цзян Тина было слишком ощутимым.

А может, она просто немного проголодалась, и внимание рассеялось.

Цзян Тин, естественно, заметил взгляды жены. Когда вошёл специальный помощник, он увидел, как господин Цзян работает, явно позируя.

Странно, раньше господин Цзян работал в какой угодно позе, иногда даже развязно закидывал ноги на стол.

Не то что сейчас — даже угол наклона подбородка был выверен. Хоть сейчас фотографируй для рекламы — стандарт бизнес-модели. Немного похоже на павлина, распускающего хвост.

О-о~

Наверное, чтобы привлечь внимание жены.

В природе самцы во время ухаживания ведут себя примерно так же.

Цзи Минъянь пообедала, поспала в комнате отдыха Цзян Тина, а когда проснулась, рабочий день уже закончился.

— Хочешь прогуляться по торговой улице? — он поддерживал мягкую талию жены, уговаривая её встать, а потом понёс на руках к лифту.

Возможно, из-за беременности Цзян Тин стал к ней немного щедрее. Совсем чуть-чуть.

Раньше ему не нравилось, когда она выходила из дома, не говоря уже о походах по магазинам.

— Нет, поедем домой ужинать с бабушкой.

— Ты такая послушная, она любит тебя уже больше, чем меня.

Цзян Тин играл с тонкими белыми пальчиками женщины, вид у него был ленивый и расслабленный. Он был в хорошем настроении и даже шутил.

— Бабушка любит меня из-за тебя, — сказала Цзи Минъянь.

Цзян Тин приподнял бровь. Ему очень хотелось увидеть, какой станет Цзи Минъянь, если её избаловать.

Он видел немало женщин, избалованных родителями или мужчинами. Им не нужен был год — хватало недели, чтобы они возомнили себя настоящими принцессами, стали высокомерными и капризничали, пользуясь своей избалованностью.

Он, похоже, вырастил розу: чем больше её балуешь, тем пышнее она цветёт, тем больше у неё шипов, очаровывающих взгляд.

— Цзи Минъянь, не будь такой послушной, я хочу тебя избаловать.

— ...

Цзи Минъянь никогда не слышала подобных просьб. Она как раз грызла каштан — ароматный, горячий. Нужно покупать те, что в скорлупе, чистить самой и есть — так вкуснее всего.

Она с неохотой протянула жареные каштаны Цзян Тину:

— Тогда почисти мне каштаны. Пока все не почистишь, есть не получишь.

Кажется, это было наказанием для неё самой?

Цзян Тин совершенно не понимал удовольствия от чистки каштанов :)

Цзян Тин действительно почистил все каштаны, оставив последний Цзи Минъянь.

Она с удовольствием надкусила скорлупу и выдавила мякоть.

Счастье — всего два слова!

Водитель подумал: «Что это за будни влюблённой парочки?»

— Глава семьи, госпожа Яньянь, вы наконец-то вернулись, — сказал дядя Вэнь. — Госпожа Цзян вернулась от семьи Инь и с тех пор не в духе, даже любимый чёрный чай пить не может. Идите скорее к ней.