Глава 11. Сопровождать его на работу — поле битвы?

— Крошка, как ты сюда попала...

— Что с той девушкой, которую ты запер в морозильной камере?

Их голоса прозвучали одновременно.

Цзян Тин подошёл к ней. Его налитые кровью, мрачные глаза феникса выглядели свирепо, но при ближайшем рассмотрении в них читалась обида.

Жена пришла не к нему.

А из-за кого-то другого.

Неужели все остальные важнее него?

Бабушка, Цзян Юйчэнь, а теперь ещё и девушка из клуба.

Цзи Минъянь опустила глаза, её тонкие белые пальчики нервно переплетались, казалось, она боялась его приближения.

Цзян Тин опёрся одной рукой о дверь, заключая её в свои объятия, и низким голосом произнёс:

— Никто не смеет нарушать мои приказы, и никто не смеет ставить под сомнение мои решения.

Цзи Минъянь отвернула заплаканные глаза:

— Это же живой человек, ты не можешь быть таким жестоким.

Сегодня за обедом госпожа Цзян рассказала ей, почему Цзян Тин носит буддийские чётки — на нём слишком много грехов убийства.

Она, конечно, не могла помешать другим совершать преступления, но надеялась, что Цзян Тин будет чистым и здоровым человеком.

Когда эта мысль пришла ей в голову, Цзи Минъянь сама замерла.

Услышав, что жена назвала его жестоким, Цзян Тин почувствовал, как пульсирует в висках, а внутри всё горит от гнева.

От её непонимания.

От её недоверия.

Он рявкнул в сторону двери:

— Чёрт возьми, идите и выпустите её, немедленно выпустите!

— Слушаюсь! — отозвался Инь Яо.

— Третий брат... ты в порядке? — спросил Шэнь Люфэн.

Цзян Тину было не до разговоров, он впился в губы жены.

Обиженно и яростно он сказал:

— Ты довольна? Взамен завтра ты поедешь со мной в офис! Проведёшь со мной целый день!

У Цзи Минъянь была лёгкая социофобия.

К тому же она боялась проводить с Цзян Тином целый день — чёрт его знает, что может случиться.

Сопротивление было написано у неё на лице.

Цзян Тин подхватил её на руки и вышел из комнаты.

Дядя Вэнь поспешил за ними.

Лу Янь нахмурился, потянул дядю Вэня за рукав и что-то ему сказал.

Дядя Вэнь вдруг всё понял:

— Неудивительно, что глава семьи запер её в морозильной камере.

После возвращения в Цзян Лань Юань.

Между Цзян Тином и Цзи Минъянь началась новая холодная война. Она не разговаривала с ним и не позволяла ему помогать ей мыться.

Мужчина с мрачным видом пошёл мыться сам.

В это время раздался стук в дверь.

Цзи Минъянь заставила себя улыбнуться и пошла открывать.

Дядя Вэнь подробно рассказал ей о том, что произошло в клубе Юйнтин.

Цзи Минъянь застыла. Она неправильно поняла Цзян Тина, ещё и назвала его жестоким.

В этот момент Цзян Тин вышел из ванной, обёрнутый полотенцем.

— О чём вы разговариваете?

— Я принёс госпоже Яньянь молоко, — ответил дядя Вэнь.

Цзян Тин взял молоко и закрыл дверь.

Он посмотрел на Цзи Минъянь сверху вниз и холодно пригрозил:

— Если не будешь послушно пить молоко, я тоже брошу тебя в морозильную камеру.

Цзи Минъянь как раз собиралась извиниться перед ним, но, услышав такие ребяческие слова, чуть не закатила глаза.

Когда пришло время сказки на ночь, он взял книгу сказок на итальянском и, пользуясь тем, что Цзи Минъянь не понимает, начал сочинять.

— В лесу жила пара кроликов, муж — чёрный кролик, жена — белая крольчиха. Однажды чёрный кролик пошёл искать еду, и к нему пристал другой кролик. Все стали показывать на чёрного кролика пальцем, даже его жена, белая крольчиха, ему не поверила. Его выгнали из дома, и он умер от горя под большим баньяном.

Цзи Минъянь: ...

Хотя она не учила итальянский, но знала, что «cervo» означает «олень», а не «кролик».

Он использовал историю про чёрного кролика, чтобы рассказать о своей обиде.

Как по-детски.

Цзи Минъянь прислонилась к Цзян Тину, сидя у него на коленях, и посмотрела на него. Его глаза всё ещё были немного красными.

Но это была не свирепая краснота, а обиженная и жалкая, с оттенком надломленности, словно его сильно обидели.

Она вздохнула и принялась его успокаивать:

— Дядя Вэнь мне всё рассказал. Это я тебя неправильно поняла, прости, Цзян Тин. Я не должна была называть тебя жестоким. У тебя теперь есть ребёнок, ты носишь чётки, будь хорошим, чистым и здоровым человеком. Считай, что делаешь добрые дела и накапливаешь заслуги ради малыша, хорошо?

Цзян Тин был так взволнован, что его душа, казалось, от удовольствия воспарила в рай.

Он не ослышался? Цзи Минъянь беспокоится о нём?!

— Ммм... — промычал мужчина, его длинные тёплые пальцы обняли её, а в магнетическом голосе послышался смех: — Сама себя называешь малышом, какая стыдоба. Я всё для тебя сделаю, буду больше делать добрых дел, накапливать заслуги ради тебя.

Этот негодяй намеренно искажает мои слова :)

Цзи Минъянь взяла его руку и положила на свой мягкий белый живот:

— Я говорила о ребёнке.

Цзян Тин целовал ароматную гладкую шею своей беременной жёнушки, его длинные сильные руки легко развернули её к себе лицом к лицу, он прижался лбом к её лбу.

— Я буду совершать добрые дела и накапливать заслуги только ради тебя. А о ребёнке пусть потом заботится его суженый.

Кружка-свинка, закуски, альбом для рисования, салфетки...

Цзян Тин сложил вещи жены в рюкзак. Всегда небрежный и необузданный по дороге на работу, господин Цзян теперь одной рукой нёс розовый рюкзачок, а другой обнимал жену, отправляясь в офис.

Госпоже Цзян сияющая улыбка на лице Цзян Тина показалась немного раздражающей, уж лучше бы он ходил с мрачным лицом.

Она собиралась сегодня начать учить Яньянь ухаживать за цветами, но этот негодник её увёл.

— Бабушка, мы вернёмся поужинать с вами только вечером, — сказала Цзи Минъянь.

— Не беспокойся обо мне, я сегодня поеду к семье Инь развлечься, — ответила госпожа Цзян. — А ты не слишком потакай Цзян Тину, смотри, избалуешь его.

Хотя они были знакомы всего несколько дней, она уже разгадала характер Цзи Минъянь.

Какая послушная, какая мягкосердечная девочка! Наверняка Цзян Тин её обманывает и обижает.

Её внук был чрезвычайно коварен и лучше всего умел манипулировать людьми.

Глядя им вслед, госпожа Цзян равнодушно сказала:

— Цзян Тин с трудом перенёс эту маленькую «обиду». Он никогда не терпит обиды просто так, наверняка теперь будет прикидываться несчастным и жалким перед Яньянь. Как у меня мог родиться такой хитрый внук?

Дядя Вэнь подумал: «Наверное, это хорошая наследственность от вас и старого главы семьи».

— Что с той женщиной, которую бросили в морозильную камеру? — спросила госпожа Цзян.

— Её спасли, но последствий не избежать, это повлияет на её карьеру, — ответил дядя Вэнь.

Подтекст был ясен: она больше не сможет зарабатывать на жизнь своей внешностью и фигурой.

— Позаботься о ней как следует.

— Да.

Тем временем на верхнем этаже здания Группы Цзян.

Кто-то вошёл в кабинет, чтобы доложить Цзян Тину о работе, и с удивлением увидел женщину с волосами до пояса, сидящую у панорамного окна. Она сидела спиной и рисовала, лица её не было видно.

Главное было то, что она сидела в сделанном на заказ кожаном кресле босса, а сам господин Цзян сидел на обычном офисном стуле.

Похоже, слухи о скорой женитьбе господина Цзяна были правдой!

Когда менеджер, докладывавший о работе, вышел, вошёл специальный помощник:

— Господин Цзян, у молодого господина Юйчэня назначена встреча с вами сегодня утром, он уже внизу.

— Хорошо, пусть заходит прямо сюда, — сказал Цзян Тин.

Специальный помощник искоса взглянул на Цзи Минъянь. Он знал немного больше других: эта женщина была сокровищем господина Цзяна, и в её животе рос бесценный наследник семьи Цзян.

Цзи Минъянь опустила кисть, о чём-то задумавшись, она выглядела немного рассеянной.

Цзян Тин прищурился:

— Иди сюда, обними.

Она положила кисть, подошла и обняла его, собираясь затем спрятаться в комнате отдыха.

Но кто бы мог подумать, что мужчина обхватит её за талию и усадит к себе на колени.

Цзи Минъянь широко раскрыла глаза. Что задумал этот негодяй?!

Она попыталась вырваться, но мужчина недовольно шлёпнул её по попке.

Вслед за этим раздался звук открывающейся двери.

— Дядя, я пришёл доложить вам о ходе работы компании Тяньфэн, — сказал Цзян Юйчэнь.