Кости на берегу реки и человек во сне (1)

Гром и молния разрывали небо, дождь лил как из ведра.

Небесные божества, вероятно, яростно спорили, а простые смертные, трепеща перед небесной мощью, могли лишь закрыть окна и двери, спрятавшись в своих домах в ожидании рассвета.

В такую ночь обычных прохожих не встретишь.

В такую ночь и гостей из тьмы не ожидаешь увидеть.

Но как раз когда Лу Юньхуа собиралась закрывать чайную, к ней, спотыкаясь, подбежала молодая женщина, промокшая до нитки.

Лу Юньхуа протянула ей чистое полотенце: — Как вас зовут, госпожа?

— По мужу я — госпожа Чжан, — женщина, помедлив, приняла полотенце. — В такую дождливую ночь вы все еще держите чайную открытой?

— Госпожа Чжан, — Лу Юньхуа указала ей на место и, взяв чистую чашку, налила дымящегося чая. — Вы продрогли под дождем, выпейте горячего, чтобы не простудиться.

Госпожа Чжан вытерла мокрые волосы и, послушавшись, сделала глоток чая, после чего замолчала.

Лу Юньхуа мягко улыбнулась и, взяв женщину за слегка дрожащую руку, направила поток тепла по ее меридианам прямо к сердцу.

Прошлое госпожи Чжан, словно свиток, развернулось перед мысленным взором Лу Юньхуа.

Она увидела детскую дружбу, переросшую в любовь, страстные объятия влюбленных, сладкую семейную жизнь и горькое расставание.

Госпожа Чжан подняла голову и горько улыбнулась: — Девушка, можно я расскажу вам одну историю?

Лу Юньхуа понимающе кивнула, и женщина начала свой рассказ.

— Когда-то у меня был самый заботливый муж на свете. Он обо всем беспокоился и всегда был рядом.

Потом он сказал, что настоящий мужчина должен достичь высокого положения. В науках он не силен, а вот с оружием управляться умеет, так что решил добыть для меня титул знатной госпожи.

И с тех пор он ушел в армию.

— Война идет уже много лет, многих моих знакомых призвали. Я знала, что у него нет выбора, и эти слова были лишь утешением для меня, — госпожа Чжан вытерла слезы рукавом. — Все это время я не могла спать спокойно, боясь, что с ним случится что-то плохое. Я день и ночь молилась, чтобы небеса сжалились и вернули его мне целым и невредимым.

Внезапно госпожа Чжан вскочила: — Несколько дней назад мой брат принес весть, что он действительно отличился, но… теперь он должен жениться на дочери генерала! Сказал, что все, что было прежде, — пустой звук, и теперь каждый пойдет своей дорогой! Какой же он подлец!

Лу Юньхуа, глядя на взволнованную госпожу Чжан, мягко погладила ее по руке: — Если бы вы поверили этому, то не пришли бы ко мне, верно?

Услышав это, госпожа Чжан снова расплакалась: — Все, что было между нами, до сих пор стоит у меня перед глазами. Он каждую ночь приходит ко мне во сне и говорит, что все еще любит меня. Как же я могу поверить, что он разлюбил меня?

Лу Юньхуа, опустив голову, о чем-то задумалась, а потом, вздохнув, посмотрела прямо в глаза госпоже Чжан: — В таком случае, давайте отправимся туда.

— А?

— Туда, где ваш муж воевал.

— Это так далеко, как мы туда доберемся?

— В мгновение ока.

Не успела она договорить, как взмахнула рукой, и обе женщины, пройдя сквозь тьму, оказались в пустынном месте.

Холодный лунный свет заливал безлюдный берег реки. Журчание воды в реке было особенно отчетливо слышно в ночной тишине.

Госпожа Чжан прижала руку к груди и тихо произнесла: — Не знаю почему, но как только я попадаю в это место, мое сердце словно сжимается, и мне становится трудно дышать…

Лу Юньхуа поспешила к ней и, дав ей что-то выпить, сказала: — Глубокие чувства недолговечны, берегите себя. Госпожа Чжан быстро пришла в себя, но ничего не ответила, продолжая смотреть на текущую воду.

Ночь постепенно отступала, и начинало светать.

Лу Юньхуа, вглядываясь вдаль, заметила у подножия горы тонкую струйку дыма, поднимающуюся к небу. Она повернулась к госпоже Чжан, которая всю ночь безуспешно искала следы мужа, и тихо сказала: — Там чей-то дом, давайте пойдем и расспросим.

Госпожа Чжан, следуя взгляду Лу Юньхуа, хотя ничего и не видела, пошла за ней.

Они подошли к ветхому крестьянскому двору. Редкий плетень окружал двор, в центре которого находились две старые деревянные двери. Сейчас двери были плотно закрыты, и за ними царила необычная тишина.

— Есть кто дома? — Лу Юньхуа постучала в дверь.

Долгое время никто не отвечал.

— Есть кто дома? — подождав немного, Лу Юньхуа постучала снова.

В этот момент в окне мелькнули седые волосы.

Вскоре дверь дома со скрипом отворилась, и из нее вышла старуха с седыми волосами.

— Кого вам нужно? — спросила старуха, с опаской глядя на девушек.

Лу Юньхуа мягко улыбнулась, и в ее голосе прозвучала просьба: — Бабушка, мы издалека, не могли бы вы дать нам воды?

— В такое время, что две молодые девушки делают в этих местах? — старуха колебалась, но все же открыла дверь, пропуская их внутрь. — Сейчас такие неспокойные времена, опасно… Проходите.

Лу Юньхуа и госпожа Чжан переглянулись и вошли во двор.

Старуха провела их в дом, принесла кувшин с водой и две щербатые чашки, наполнив их до краев.

— Девушки, пейте, — сказала старуха, протягивая им два выстиранных полотенца. — Вытритесь, вы все вспотели.

Хотя двор выглядел заброшенным, а вещи — старыми, все было очень чисто, но в доме почти не чувствовалось присутствия жизни.

Лу Юньхуа взяла чашку и сделала небольшой глоток: — Бабушка, вы живете здесь одна?

— А где все остальные? Двор такой большой, здесь должно жить много людей, — прямо спросила госпожа Чжан.

Старуха замерла, не поднимая головы, протирая стол, который, казалось, был вытерт уже тысячу раз и на котором не было ни пылинки.

Прошло много времени, прежде чем они услышали ее тихий, лишенный эмоций голос: — Умерли. Все умерли. Наверное, отправились к Яньвану.

Лу Юньхуа застыла, молча поставив чашку на стол. В ее голосе послышалось сочувствие: — Бабушка…

— Простите, бабушка, я не знала… Я не хотела вас обидеть, — госпожа Чжан отставила чашку, спеша извиниться перед старухой.

— В этих краях в каждом доме такая история. Я, старуха, еще жива, только потому, что Яньван дал мне отсрочку, — старуха, казалось, равнодушно продолжила. — Вон там, за горой, жила семья Лао Вана. Все погибли, больше десяти человек. А мою старую подругу забрали всего несколько дней назад. Сказали, что им нужен повар.

— Эти дни — как украденные. Живу одним днем, — старуха, то ли убеждая гостей, то ли саму себя, начала говорить без умолку. — Солнце сегодня печет нещадно. Еще до рассвета я собрала овощи в огороде. Есть еще пара дынь, как раз поспели, сочные и сладкие. Оставайтесь у меня на обед, попробуете.

— Бабушка, давайте сначала поговорим, — Лу Юньхуа, помедлив, усадила старуху за стол. — Здесь, неподалеку у реки, были бои?

— Девушка, ты, наверное, не знаешь, но моя семья, Чжаны, в этих краях считалась большой и знатной. Я сама родила семерых сыновей, все как на подбор, — голос старухи становился все громче. — Работящие, умелые, сильные… Каждый раз, когда приходили вербовщики, мои сыновья получали неплохие должности.

— Да, слышно, что все ваши сыновья — молодцы, — поддакнула госпожа Чжан.

— Молодцы-то молодцы, да только жизнь у хороших людей короткая. Старший, второй и третий сыновья погибли на войне. Четвертый, пятый, шестой и седьмой дома остались, но когда война докатилась до нашего порога, погибли здесь же, — голос старухи становился все тише.

— Бабушка… — Лу Юньхуа, глядя на сдержанную старуху, почувствовала острую жалость.

Она подумала, что, хотя старуха и не попала в ее чайную, сама встреча — уже редкая удача, и, возможно, стоит сделать для нее исключение. Но тут старуха вдруг встала и воскликнула: — Неужели на нашу семью Чжан пало проклятье?!

Лу Юньхуа и госпожа Чжан переглянулись.

— Все семеро моих сыновей погибли, и даже приемный восьмой сын отправился к Яньвану! — Бабушка Чжан разрыдалась.

Приемный восьмой сын? Сердце госпожи Чжан бешено заколотилось.