Глава 6 (Часть 1)

Утренняя река Циньхуай была гораздо тише, чем ночью.

Легкий ветерок подхватывал только что распустившиеся ивовые сережки, добавляя несколько трогательных зеленых штрихов к весеннему пейзажу набережной.

И Цянь шла за Бай Цзю, тихо ступая по длинной дамбе.

Один круг, второй, третий… После бесчисленных зевков И Цянь не выдержала и пожаловалась:

— Гэгэ, откуда у тебя столько поэтического настроения? Думаешь, если мы пройдемся по дамбе ещё несколько раз, речной бог спросит нас, какой из топоров мы уронили — золотой или серебряный?

— А-Цянь, прояви немного терпения, — прищурился Бай Цзю. — Хотя, с речным богом может и сработать. Но вообще-то, смысл этой истории в том, что жадность фраера сгубила, и в итоге он остался ни с чем!

Заметив, что лицо И Цянь начинает меняться, Бай Цзю сменил тему:

— Ладно, присмотрись повнимательнее к окружению. Не кажется ли тебе, что мы попусту тратим время?

И Цянь закатила глаза и огляделась.

Словно устав от ночного веселья, утренняя река Циньхуай ещё не проснулась. Вокруг царила тишина, лишь изредка по воде пробегала рябь от проплывающих рыбацких лодок.

Длинные тонкие ветви ив склонялись к воде, любопытные рыбки покусывали листья, выпуская пузырьки.

Картина была приятной и умиротворяющей, но И Цянь всё же заметила кое-что странное.

На проплывающих мимо рыбацких лодках не было ни души. Добравшись до определенного места, они внезапно исчезали, а затем снова появлялись там, где она их впервые увидела.

Рыбы в воде казались живыми, но в них не чувствовалось ни капли жизни. Даже окружающий пейзаж словно постепенно терял краски, становясь бледным и тусклым.

И Цянь нахмурилась, но всё же небрежно похвалила:

— Гэгэ, ты молодец.

— А-Цянь, если бы в твоем голосе было больше энтузиазма, я бы, пожалуй, обрадовался, — нахмурился Бай Цзю, выражая недовольство.

И Цянь про себя возмутилась его придирчивости, но всё же послушно повторила:

— Гэгэ, ты молодец! — на этот раз её голос был выразительным, полным эмоций и восхищения.

Бай Цзю удовлетворенно кивнул, но всё же добавил:

— Было бы ещё лучше, если бы ты добавила немного застенчивости.

И Цянь не выдержала и съязвила:

— А как же твое бессмертие, гэгэ?

Бай Цзю, потерев подбородок, улыбнулся И Цянь:

— Ты же сама сказала, что в даосской школе не запрещены браки, и даже привела в пример свадьбу Сюаньюй Даоцзюня.

И Цянь вздрогнула. Ей показалось, что в его улыбке было что-то… не совсем приличное. Не желая продолжать этот разговор, она махнула рукой и достала из-за пазухи колокольчик, которым тихонько позвенела.

Раздался чистый звон, распространяясь все дальше и дальше. Казалось, что во всем мире остался только этот звук.

Бай Цзю, который хотел что-то сказать, увидев это, замолчал и стал наблюдать за действиями И Цянь.

Звон колокольчика сопровождался протяжным заклинанием, похожим на древнее песнопение, в котором слышался мелодичный перезвон — торжественный и величественный.

Вскоре И Цянь перестала звенеть колокольчиком, бережно убрала его за пазуху и кивнула Бай Цзю.

Бай Цзю, увидев её здоровый румянец, наконец разгладил нахмуренный лоб:

— Получилось?

И Цянь кивнула и сказала:

— Душа Тан Су действительно рассеяна, как мы и предполагали. Здесь, на реке Циньхуай, находится только её небесная душа.

— Похоже, времени у нас мало. Мы должны собрать все части её души до того, как рассеется душа жизни, иначе будет поздно.

— Почему душа жизни? Разве небесная душа не подходит? — удивилась И Цянь.

— Душа жизни — это душа судьбы. Если она рассеется, то даже если мы восстановим душу, это будет уже не тот человек, — объяснил Бай Цзю.

Он помолчал и добавил:

— Хотя времени мало, но оно у нас ещё есть. А-Цянь, давай, гэгэ покажет тебе красоты Цзиньлина!

— Гэгэ, ты думаешь, что только ты умеешь выходить в свет? Пусть я и не видела ночного рынка и прелестей куртизанок, как ты, но в ювелирные лавки я днем заходила.

— Я же говорил, что я всем сердцем стремлюсь к Дао, мое сердце непоколебимо! — возмутился Бай Цзю и, помолчав, добавил: — А-Цянь, ты такая неблагодарная. Я просто хотел показать тебе город, ведь ты во всем Цзиньлине знаешь только Мастерскую Изумрудной Отделки и Обитель Благовоний. Ты только и делаешь, что покупаешь косметику и украшения. Я подумал, что тебе стоит расширить свой кругозор. А то, если тебя спросят, чем знаменит Цзиньлин, ты же не скажешь, что здесь особенно ароматная пудра и изумруды необычайно прозрачные? Ха!

Потерев подбородок, Бай Цзю не удержался и добавил:

— И ещё, тебе, девушке, не стоит быть такой резкой. Будь немного мягче.

И Цянь, опешив от его слов, резко развернулась и быстро зашагала прочь. Сделав слишком широкий шаг, она чуть не упала. Едва удержавшись на ногах и избежав позора, она прижала руку к груди, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, и услышала за спиной смешок. Её уши вспыхнули.

— Иди давай, а то солнце сядет, — сказал Бай Цзю, глядя на восходящее солнце, полное надежды. Уголки его губ невольно приподнялись.

И Цянь, словно почувствовав его взгляд, посмотрела на солнце и ещё больше покраснела.

Она снова быстро зашагала прочь, но на этот раз догадалась приподнять подол своего светло-зеленого платья.

Бай Цзю больше ничего не сказал и, ускорив шаг, догнал её.

— Куда мы идем? — спросила И Цянь, слегка повернув голову.

Её очаровательный вид заставил Бай Цзю улыбнуться. Не отвечая на вопрос, он мягко сказал:

— Просто иди за мной. Не бойся, я тебя не продам.

Он окинул И Цянь взглядом и добавил:

— Хотя, боюсь, за тебя много не дадут.

Сказав это, он зашагал вперед. Его фигура была стройной и изящной.

И Цянь, услышав его насмешку, поджала губы и пнула камешек в сторону Бай Цзю. Услышав его недовольное ворчание, она улыбнулась и побежала за ним.

— «Только женщины и ничтожные люди трудны в содержании!», — пробормотал Бай Цзю, потирая поясницу, когда услышал шаги позади себя.

И Цянь замедлила шаг, нахмурилась, приподняла брови и спросила:

— Кто труден в содержании?

— Я! — тут же ответил Бай Цзю.

Снова потерев поясницу, он не удержался и добавил: — А-Цянь, мужская поясница — это не игрушка!