После всех этих приключений и долгой пробежки Чун Хуэй взмокла от пота, и простуда как рукой сняло. Она почувствовала себя гораздо лучше.
Пройдя долгий путь и изрядно проголодавшись, Чун Хуэй сорвала гриб и съела его. Гриб оказался довольно вкусным — сладковатым и нежным.
Она продолжала идти, по пути перекусывая грибами. Все было хорошо, за исключением того, что она так и не смогла найти дорогу обратно к реке.
Жажду Чун Хуэй утоляла росой с листьев, а голод — дикими ягодами и грибами. Ей везло: ей удалось избежать нескольких опасных ситуаций, а зловещий смех больше не повторялся.
Через несколько дней она наконец-то вышла из леса. Пройдя вдоль реки около десяти ли, Чун Хуэй увидела первые признаки цивилизации — небольшую деревню.
Как и ожидалось, все жители деревни носили грубую одежду, похожую на древнюю. Современная одежда Чун Хуэй выделялась на их фоне, и сельчане, показывая на нее пальцами, обходили девушку стороной.
Что ж, даже летом все были закутаны с головы до ног, а она ходила с голыми руками. В древние времена это, наверное, считалось верхом неприличия и распущенности.
Стараясь держаться подальше от толпы, Чун Хуэй случайно забрела в безлюдное место. Она уже начала жалеть об этом, как вдруг двое мужчин преградили ей путь.
— Что вам нужно, господа? — спросила Чун Хуэй, обхватив меч.
Двое молодых людей, один толстый, другой худой, с развязным видом оглядывали ее с ног до головы.
Их взгляды заставили Чун Хуэй поежиться. — У меня нет денег, да и фигурой с лицом я не вышла, — сказала она. — Господа, будьте добры, отпустите меня!
Чун Хуэй не пыталась принизить себя. Она действительно была худой, как скелет. Что касается лица, то после нескольких дней, проведенных в лесу, оно выглядело не лучшим образом. А перед тем как войти в деревню, Чун Хуэй вымазала его грязью. Разве после этого можно было ожидать, что она будет выглядеть привлекательно?
Растрепанные волосы, рваная одежда, грязное лицо… Если бы не ее четкая речь, ее вполне можно было бы принять за сумасшедшую.
— Да от тебя, — презрительно фыркнул худой, — еще заразишься чем-нибудь! Давай сюда!
С этими словами он выхватил у Чун Хуэй меч.
Толстяк, возбужденно глядя на меч, сказал: — Давай, вытаскивай его!
Все, кто жил в этих краях, мечтали о настоящем оружии. В деревне были только кухонные ножи да небольшие кинжалы, которыми разве что пугать можно. Они давно хотели заполучить себе хороший меч.
Худой поспешно вытащил меч из ножен.
И оба застыли на месте. Чун Хуэй тоже опешила. «Еще недавно я рубила этим мечом ветки, а теперь он превратился в кусок ржавого железа?» — подумала она.
— Тьфу, какая гадость! — Худой бросил меч и повернулся, чтобы уйти.
— Ножны-то выглядят как новые, а внутри — одна ржавчина!
— Это все ты! Зря только время потратили!
Когда мужчины ушли, Чун Хуэй наклонилась к мечу.
Ножны действительно выглядели как новые, но вот сам меч… Неужели его подменили?
Как только Чун Хуэй коснулась рукояти, произошло чудо. Ржавый, никуда не годный клинок вдруг стал таким же, как прежде: блестящим, острым, с холодным лезвием.
Чун Хуэй испуганно отдернула руку. Как бы странно это ни казалось, как бы ей ни хотелось избавиться от меча, стоило ей попытаться уйти, как ее тело переставало слушаться. Она не могла сделать ни шагу.
С тяжелым сердцем Чун Хуэй подняла меч.
Заметив неподалеку мешок, она подбежала к нему.
Мешок был не очень грязным и почти не пах. Только внизу была большая дыра. Чун Хуэй разрезала мешок, оторвала небольшой кусок и завернула в него меч, обвязав сверху соломой. Оставшуюся часть мешка она накинула на себя, как плащ, завязав концы. Теперь, хотя бы руки были прикрыты. Люди на улице по-прежнему смотрели на нее с опаской, но, по крайней мере, не шарахались в стороны.
Чун Хуэй шла по дороге, когда из переулка выбежала женщина. Она схватила девушку за ухо и закричала: — Ах ты, негодница, А Бао! Я тебя кормлю, одеваю, ни в чем тебе не отказываю, а ты смеешь от меня убегать?!
— Тетушка, вы меня с кем-то путаете! — Чун Хуэй потерла ухо. — Больно! Отпустите!
— Да тебя я из тысячи узнаю!
Чун Хуэй и так привлекала к себе внимание, а теперь, стоя в такой позе, стала объектом всеобщих пересудов. Женщина еще сильнее сжала ее ухо. Не желая лишиться его, Чун Хуэй пошла за ней. Еще одной причиной ее покорности было нежелание привлекать еще больше внимания к их перепалке. Это было бы слишком унизительно.
Когда вокруг стало меньше людей, Чун Хуэй сказала: — Тетушка, отпустите меня, пожалуйста. Давайте спокойно поговорим.
Женщина подтащила ее к себе, а затем толкнула на землю.
Они оказались во дворе крестьянского дома.
— Цзы Шу! Цзы Шу! — крикнула Хэ Ши в сторону дома.
— Что случилось? Я только что прилег, — раздался из дома недовольный голос.
Из дома вышел мужчина в расстегнутой одежде. Увидев Чун Хуэй, он удивился: — Матушка, где ты ее нашла?
— Наткнулась на нее по дороге на рынок. Да я ее и искать-то не собиралась. Иди в дом и принеси цепь, которую ты недавно купил. Мы ее прикуем, чтобы больше не убегала.
— Сейчас!
Если бы мужчина не назвал женщину матушкой, Чун Хуэй решила бы, что это ее муж…
— Тетушка, послушайте меня! Вы ошиблись! Я здесь впервые и точно не та А Бао, о которой вы говорите.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|