Чувство собственности

— Разве Мацутани-кун еще не знает, пишу я книги или нет? Или, может быть, Мацутани-кун вовсе не полицейский, а какой-нибудь извращенец, интересующийся делом об убийстве? — Сяцзы не хотела играть с ним в кошки-мышки. Голова сильно болела, и вид этого человека ее раздражал.

Мацутанигава опешил и инстинктивно отшатнулся. Поняв, что повел себя не очень уместно, он смущенно улыбнулся.

— Вы умнее, чем я думал. Как вы догадались, что я не полицейский? — Перед выходом он проверил себя с ног до головы, ни один волосок не должен был выдать его.

— Слишком чистоплотный.

— Что?

— Ваша одежда, обувь — слишком чистые. Если бы это касалось только обуви или одежды, можно было бы подумать, что вы просто купили новые вещи. Но вы еще и сделали прическу. Мужчина, который с головы до ног так тщательно прихорашивается... это свидание? Очевидно, нет, мы ведь даже не знакомы. Остается второй вариант: вы намеренно скрываете информацию о себе.

Сяцзы Сайк обычно не интересовалась детективными расследованиями, лишь немного ознакомилась с темой, когда писала книгу. Но этого оказалось достаточно.

Мацутанигава мысленно выругался. Перемудрил.

— Мои произведения как-то связаны с этим делом? — Если нет, она собиралась подняться наверх и лечь спать.

Услышав ее вопрос, Мацутанигава стал серьезным.

— Если быть точным, очень связаны. Помните главную героиню «Черной жемчужины»?

— Да, Юкими Сачико.

— В белой картонной коробке мы нашли записку, испачканную кровью. На ней было написано: «Не мечтай о любви, иди и добивайся ее». Вам это ничего не напоминает? — Говоря о деле, Мацутанигава напряг подбородок. Он пристально смотрел на лицо Сяцзы, словно пытаясь что-то обнаружить. Наблюдал за ее мимикой и жестами?

— Это слова мужа Сачико, сказанные ей после его смерти. Они придали ей смелости добиваться любимого человека.

— Вся проблема в том, что это уже пятое убийство с белой картонной коробкой, а мы до сих пор не поймали преступника, — Мацутанигава наблюдал за реакцией Сяцзы на его слова, но снова был разочарован.

Сяцзы слушала его совершенно спокойно, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Даже если бы перед ней положили труп, она бы и глазом не моргнула. Ей было просто любопытно, почему именно ее книга? Разбудила ли она болезненные воспоминания убийцы?

Вряд ли. В таком случае он должен был убить ее. Может, вызвала какой-то отклик?..

— Вам не страшно? Вы единственная выжившая. Убийца вполне может вернуться за вами, — он даже намеренно говорил зловещим тоном, словно надеясь ее напугать.

Сяцзы Сайк нахмурилась и с недоумением посмотрела на его странное выражение лица.

— Разве все мы не смертны? Для меня главное, чтобы смерть была безболезненной, неважно, рано или поздно это произойдет.

Мацутанигава опешил. Что это за странные рассуждения? Не слишком ли она равнодушна к жизни?

— Не стоит так говорить. Жизнь прекрасна: вкусная еда, любовь, семья — все это замечательно.

Сяцзы промолчала, опустив взгляд на стакан с водой в своих руках.

Когда Мацутанигава уже подумал, что разговор окончен, Сяцзы подняла голову, поставила стакан на стол, скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу и расслабленно откинулась на спинку дивана.

Кончики ее пальцев размеренно постукивали по руке. Она с любопытством посмотрела на него.

— У жертв есть что-то общее?

— Да, неверность в отношениях.

— Вы составили психологический портрет преступника?

— Основываясь на предоставленной вами информации и результатах нашего расследования, мы предполагаем, что преступник — мужчина в возрасте от 20 до 25 лет, с крайним типом личности, владеющий навыками противодействия расследованию. Недавно он пережил серьезное потрясение, предположительно, связанное с личными отношениями.

— Вот как... — Сяцзы сгорбилась, опершись локтем на колено и подперев щеку рукой. Ее взгляд скользил по Мацутанигаве, затем переместился на кафельный пол. От нее исходила аура хорошего настроения.

В этот момент вернулась госпожа Сайки с покупками.

Мацутанигава не стал задерживаться, сказал, что это его новый знакомый, и ушел.

На следующий день Сяцзы неожиданно предложила прогуляться. Госпожа Сайки не стала возражать, ведь действительно, слишком долго сидеть дома вредно, а прогулка может поднять настроение.

— Ты уверена, что тебе не нужна компания?

Сяцзы уклонилась от заботливого взгляда матери, переобулась и поспешно вышла из дома.

Идя по улице, Сяцзы неспешно рассматривала все вокруг, словно туристка.

— Мы обязательно должны туда идти?

— Да, это очень важно.

— Почему?

Сяцзы вдруг рассмеялась, на глазах выступили слезы. Прохожие смотрели на нее как на сумасшедшую, мысленно сожалея о такой красивой девушке.

— Ты не знаешь? Разве ты не чувствуешь мои эмоции? — другой голос безжалостно насмехался.

Она схватилась за грудь. Что это? У нее не может быть проблем с сердцем! Почему так больно? Так тяжело дышать?..

Слезы текли по ее щекам. Сяцзы запаниковала. Недоверчиво коснулась лица — мокрое? Она плачет? Но почему? Люди плачут, когда им грустно. Это и есть любовь?

Она осторожно лизнула кончик пальца — соленое. Точно слезы. И немного горькие...

— Ха-ха, ну как? Разве ты не хотела испытать самые сильные эмоции? Нравится? Это моя любовь к ней, вечная любовь... — Голос говорящего был хриплым, полным безумной истерики.

Сяцзы нахмурилась.

— Мне не нравится. Это неприятное чувство.

— Слишком поздно. Ты уже согласилась. Разве не ради того, чтобы испытать незнакомые тебе эмоции, ты решилась на этот жалкий эксперимент?

Сяцзы Сайк рассмеялась злорадным смехом, в ее глазах плясали злые искорки.

— Сяцзы?

Знакомый голос раздался сзади.

Улыбка еще не успела сойти с лица Сяцзы. Она медленно обернулась.

— А, это Юта.

Но, увидев человека позади него, ее лицо изменилось.

— Ого, это же госпожа Сяцзы! Помните меня? — Годжо, обойдя Юту, подошел к Сяцзы.

Сяцзы попыталась убежать, но кто-то ударил ее сзади по голове, и она потеряла сознание. Все произошло слишком быстро, она не успела среагировать.

Сугуру Гето подхватил Сяцзы, словно мешок, и зажал ее под мышкой, совершенно не видя в этом ничего странного.

— Семпай, давайте я понесу, — Юта быстро подошел и протянул руки, чтобы взять Сяцзы.

Гето увернулся.

— Придержи свою ревность. Такая маленькая — совсем не мой тип, — Гето прищурился, в его глазах мелькнуло недоумение.

Такой собственнический в столь юном возрасте? Что же будет, когда он вырастет? Запрет Сяцзы под домашний арест?

Сугуру Гето и не подозревал, насколько пророческими окажутся его слова. Но это уже другая история.

В итоге все трое сели в машину помощника куратора. Годжо сидел спереди, за ним — Юта, Сяцзы и Сугуру Гето. Коричневый седан плавно ехал по пустому шоссе, время от времени поворачивая. Сяцзы качалась из стороны в сторону. Юта осторожно прислонил ее к себе, боясь, что она упадет вперед, и, не колеблясь, обнял ее за талию, чтобы зафиксировать ее положение и одновременно преградить путь Гето.

Он медленно задержал дыхание, пальцы постепенно сжимались, пока вся его рука не коснулась ее талии. Юта довольно улыбнулся, его взгляд посветлел. Он убрал прядь волос с ее лба и намеренно потерся подбородком о ее макушку, словно метя территорию. Немного по-детски, но в то же время вызывающе зависть.

Только тогда Юта заметил, что все пятеро в машине, включая водителя — помощника куратора, который время от времени поглядывал на них в зеркало заднего вида с любопытством в глазах, — смотрят на него. Годжо же просто не мог не смотреть — его Шесть глаз постоянно работали. Сугуру Гето неожиданно для себя почувствовал зависть. Такая неприкрытая собственническая забота, открытое проявление чувств... ему никогда такого не встречалось.

— Джей, неужели завидуешь?

Годжо достал из кармана что-то и бросил в сторону Гето.

Развернув фантик, Гето увидел конфету. Он снял яркую обертку и положил конфету в рот. Она оказалась не приторно сладкой, а кисло-сладкой, довольно вкусной. Разглядывая фантик в руке, он поднес его к окну. На просвет обертка переливалась всеми цветами радуги. Ее стоило сохранить.

— Ну как? Вкусно, правда? Я случайно наткнулся на них, специально заказал из Китая! — Годжо-котик не мог усидеть на месте, хвастаясь своими конфетами.

Годжо любил только сладкое, а Сёко — сигареты. Для кого он купил конфеты, было очевидно.

Гето кончиком языка прижал еще не растворившуюся конфету к нёбу, оперся рукой о стекло и посмотрел на быстро мелькающий за окном пейзаж. В его глазах заплясали веселые искорки.

— Сатору, как насчет того, чтобы после этого задания сходить в онсен?

— Онсен? Отлично!

— Без Сёко. Только мы вдвоем.

Годжо-котик удивленно обернулся, но увидел только профиль Гето. Заметив улыбку на его губах, он тоже улыбнулся.

— Хорошо. Сёко действительно нужно выспаться. Пойдем тайком.

Только помощник куратора, который все это время вел машину, мысленно стенал. «Мне не место здесь, мне место под машиной...»