Глава 15

Равнина в Дании.

ВходятФортинбрас,капитанисолдаты, на походе.

Снесите мой привет владыке датчан;Напомните ему, что ФортинбрасОбещанного просит разрешеньяПройти его землею. Встреча там же.И ежели мы королю нужны,Свой долг пред ним исполнить мы готовы.Ему скажите это.

Да, мой принц.

Вперед, не торопясь.

Фортинбрасисолдатыуходят.

ВходятГамлет,Розенкранц,Гильденстернидругие.

ГамлетСкажите, сударь мой, чье это войско?КапитанНорвежца, сударь.ГамлетКуда оно идет, спросить дозвольте?КапитанОно идет на Польшу.ГамлетА кто их предводитель?КапитанФортинбрас,Племянник старого Норвежца.ГамлетНа всю ли Польшу вы идете, сударь.Иль на какую-либо из окраин?КапитанСказать по правде и без добавлений,Нам хочется забрать клочок земли,Который только и богат названьем.За пять дукатов я его не взял быВ аренду. И Поляк или НорвежецНа нем навряд ли больше наживут.ГамлетТак за него Поляк не станет драться.КапитанТам ждут войска.ГамлетДве тысячи людейИ двадцать тысяч золотых не могутУладить спор об этом пустяке!Вот он, гнойник довольства и покоя:Прорвавшись внутрь, он не дает понять,Откуда смерть. — Благодарю вас, сударь.КапитанБлагослови вас бог.(Уходит.)РозенкранцИдемте, принц?ГамлетЯ догоню вас. Вы пока идите.Все, кроме Гамлета, уходят.Как всё кругом меня изобличаетИ вялую мою торопит месть!Что человек, когда он занят толькоСном и едой? Животное, не больше.Тот, кто нас создал с мыслью столь обширной,Глядящей и вперед и вспять, вложил в насНе для того богоподобный разум,Чтоб праздно плесневел он. То ли этоЗабвенье скотское, иль жалкий навыкРаздумывать чрезмерно об исходе, —Мысль, где на долю мудрости всегдаТри доли трусости, — я сам не знаю,Зачем живу, твердя: «Так надо сделать»,Раз есть причина, воля, мощь и средства,Чтоб это сделать. Вся земля пример;Вот это войско, тяжкая громада,Ведомая изящным, нежным принцем,Чей дух, объятый дивным честолюбьем,Смеется над невидимым исходом,Обрекши то, что смертно и неверно,Всему, что могут счастье, смерть, опасность,Так, за скорлупку. Истинно велик,Кто не встревожен малою причиной,Но вступит в ярый спор из-за былинки,Когда задета честь. Так как же я,Я, чей отец убит, чья мать в позоре,Чей разум и чья кровь возмущены,Стою и сплю, взирая со стыдом,Как смерть вот-вот поглотит двадцать тысяч,Что ради прихоти и вздорной славыИдут в могилу, как в постель, сражатьсяЗа место, где не развернуться всем,Где даже негде схоронить убитых?О мысль моя, отныне ты должнаКровавой быть, иль прах тебе цена!(Уходит.)

Скажите, сударь мой, чье это войско?

Норвежца, сударь.

Куда оно идет, спросить дозвольте?

Оно идет на Польшу.

А кто их предводитель?

Фортинбрас,Племянник старого Норвежца.

На всю ли Польшу вы идете, сударь.Иль на какую-либо из окраин?

Сказать по правде и без добавлений,Нам хочется забрать клочок земли,Который только и богат названьем.За пять дукатов я его не взял быВ аренду. И Поляк или НорвежецНа нем навряд ли больше наживут.

Так за него Поляк не станет драться.

Там ждут войска.

Две тысячи людейИ двадцать тысяч золотых не могутУладить спор об этом пустяке!Вот он, гнойник довольства и покоя:Прорвавшись внутрь, он не дает понять,Откуда смерть. — Благодарю вас, сударь.

Благослови вас бог.(Уходит.)

Идемте, принц?

Я догоню вас. Вы пока идите.Все, кроме Гамлета, уходят.Как всё кругом меня изобличаетИ вялую мою торопит месть!Что человек, когда он занят толькоСном и едой? Животное, не больше.Тот, кто нас создал с мыслью столь обширной,Глядящей и вперед и вспять, вложил в насНе для того богоподобный разум,Чтоб праздно плесневел он. То ли этоЗабвенье скотское, иль жалкий навыкРаздумывать чрезмерно об исходе, —Мысль, где на долю мудрости всегдаТри доли трусости, — я сам не знаю,Зачем живу, твердя: «Так надо сделать»,Раз есть причина, воля, мощь и средства,Чтоб это сделать. Вся земля пример;Вот это войско, тяжкая громада,Ведомая изящным, нежным принцем,Чей дух, объятый дивным честолюбьем,Смеется над невидимым исходом,Обрекши то, что смертно и неверно,Всему, что могут счастье, смерть, опасность,Так, за скорлупку. Истинно велик,Кто не встревожен малою причиной,Но вступит в ярый спор из-за былинки,Когда задета честь. Так как же я,Я, чей отец убит, чья мать в позоре,Чей разум и чья кровь возмущены,Стою и сплю, взирая со стыдом,Как смерть вот-вот поглотит двадцать тысяч,Что ради прихоти и вздорной славыИдут в могилу, как в постель, сражатьсяЗа место, где не развернуться всем,Где даже негде схоронить убитых?О мысль моя, отныне ты должнаКровавой быть, иль прах тебе цена!(Уходит.)

Все, кроме Гамлета, уходят.