Глава 5

Другая часть площадки.

ВходятПризракиГамлет.

Куда ведешь? Я дальше не пойду.

Так слушай.

Я готов.

Уж близок час мой,Когда в мучительный и серный пламеньВернуться должен я.

О бедный призрак!

Нет, не жалей меня, но всей душойВнимай мне.

Говори; я буду слушать.

И должен отомстить, когда услышишь.

Что?

Я дух, я твой отец.Приговоренный по ночам скитаться,А днем томиться посреди огня,Пока грехи моей земной природыНе выжгутся дотла. Когда б не тайнаМоей темницы, я бы мог поведатьТакую повесть, что малейший звукТебе бы душу взрыл, кровь обдал стужей,Глаза, как звезды, вырвал из орбит,Разъял твои заплетшиеся кудриИ каждый волос водрузил стоймя,Как иглы на взъяренном дикобразе;Но вечное должно быть недоступноПлотским ушам. О, слушай, слушай, слушай!Коль ты отца когда-нибудь любил...

О боже!

Отомсти за гнусное его убийство.

Убийство?

Убийство гнусно по себе; но этоГнуснее всех и всех бесчеловечней.

Скажи скорей, чтоб я на крыльях быстрых,Как помысел, как страстные мечтанья,Помчался к мести.

Вижу, ты готов;Но даже будь ты вял, как тучный плевел,Растущий мирно у летейских вод,Ты бы теперь воспрянул. Слушай, Гамлет:Идет молва, что я, уснув в саду,Ужален был змеей; так ухо ДанииПоддельной басней о моей кончинеОбмануто; но знай, мой сын достойный:Змей, поразивший твоего отца,Надел его венец.

О вещая моя душа! Мой дядя?

Да, этот блудный зверь, кровосмеситель,Волшбой ума, коварства черным даром —О гнусный ум и гнусный дар, что властныТак обольщать! — склонил к постыдным ласкамМою, казалось, чистую жену;О Гамлет, это ль не было паденьем!Меня, чья благородная любовьШла неизменно об руку с обетом,Мной данным при венчанье, променятьНа жалкое творенье, чьи дарыУбоги пред моими!Но как вовек не дрогнет добродетель,Хотя бы грех ей льстил в обличьях рая,Так похоть, будь с ней ангел лучезарный,Пресытится и на небесном ложе,Тоскуя по отбросам.Но тише! Я почуял воздух утра;Дай кратким быть. Когда я спал в саду,Как то обычно делал пополудни,Мой мирный час твой дядя подстерегС проклятым соком белены в сосудцеИ тихо мне в преддверия ушейВлил прокажающий настой, чье свойствоТак глубоко враждебно нашей крови,Что, быстрый, словно ртуть, он проникаетВ природные врата и ходы телаИ свертывает круто и внезапно,Как если кислым капнуть в молоко,Живую кровь; так было и с моею;И мерзостные струпья облепили,Как Лазарю, мгновенною коростойВсе тело мне.Так я во сне от братственной рукиУтратил жизнь, венец и королеву;Я скошен был в цвету моих грехов,Врасплох, непричащен и непомазан;Не сведши счетов, призван был к ответуПод бременем моих несовершенств.О ужас! Ужас! О великий ужас!Не потерпи, коль есть в тебе природа:Не дай постели датских королейСтать ложем блуда и кровосмешенья.Но, как бы это дело ни повел ты,Не запятнай себя, не умышляйНа мать свою; с нее довольно небаИ терний, что в груди у ней живут,Язвя и жаля. Но теперь прощай!Уже светляк предвозвещает утроИ гасит свой ненужный огонек;Прощай, прощай! И помни обо мне.(Уходит.)

О рать небес! Земля! И что ещеПрибавить? Ад? — Тьфу, нет! — Стой, сердце, стой.И не дряхлейте, мышцы, но меняНесите твердо. — Помнить о тебе?Да, бедный дух, пока гнездится памятьВ несчастном этом шаре. О тебе?Ах, я с таблицы памяти моейВсе суетные записи сотру,Все книжные слова, все отпечатки,Что молодость и опыт сберегли;И в книге мозга моего пребудетЛишь твой завет, не смешанный ни с чем,Что низменнее; да, клянуся небом!О пагубная женщина! — Подлец,Улыбчивый подлец, подлец проклятый! —Мои таблички, — надо записать,Что можно жить с улыбкой и с улыбкойБыть подлецом; по крайней мере — в Дании.(Пишет.)Так, дядя, вот, вы здесь. — Мой клич отныне:«Прощай, прощай! И помни обо мне».Я клятву дал.

Принц, принц!

Принц Гамлет!

Да хранит вас небо!

Да будет так!

Илло, хо-хо, мой принц!

Илло, хо-хо! Сюда, сюда, мой сокол!

Ну что, мой принц?

Что нового, мой принц?

О, чудеса!

Скажите, принц.

Нет; вы проговоритесь.

Не я, мой принц, клянусь вам.

И не я.

Как вам покажется? Кто мог бы думать?Но это будет тайной?

Да, клянемся.

Нет в Датском королевстве подлеца,Который не был бы отпетым плутом.

Не стоит призраку вставать из гроба,Чтоб это нам поведать.

Да; вы правы;Поэтому без дальних слов давайтеПожмем друг другу руки и пойдем:Вы по своим делам или желаньям, —Ведь есть у всех желанья и делаТе иль другие; я же, в бедной доле,Вот видите ль, пойду молиться.

Принц,То дикие, бессвязные слова.

Сердечно жаль, что вам они обидны;Да, жаль сердечно.

Здесь обиды нет.

Обида есть, клянусь святым Патрикием,И тяжкая. А что до привиденья,То это честный дух, скажу вам прямо;Но узнавать, что между нами было,Вы не пытайтесь. А теперь, друзья, —Раз вы друзья, студенты и солдаты, —Исполните мне просьбу.

Какую, принц? Мы рады.

Вовек не разглашать того, что было.

Принц, мы не станем.

Поклянитесь.

Ей-же,Не стану, принц.

И я не стану, ей-же.

Нет, на моем мече.

Ведь мы клялись.

Как должно, на моем мече, как должно.

Клянитесь.

А! Это ты сказал? Ты здесь, приятель? —Вот, слышите его из подземелья?Клянитесь же.

Скажите клятву, принц.

Молчать о том, что видели вы здесь,Моим мечом клянитесь.

Клянитесь.

Hic et ubique?1Переменим место. —Здесь станем, господа,И вновь на меч мой возложите руки,Что будете о слышанном молчать;Моим мечом клянитесь.

Клянитесь.

Так, старый крот! Как ты проворно роешь!Отличный землекоп! — Что ж, отойдем.

О день и ночь! Все это крайне странно!

Как странника и встретьте это с миром.И в небе и в земле сокрыто больше,Чем снится вашей мудрости, Горацио.Но отойдем.Клянитесь снова, — бог вам да поможет, —Как странно бы себя я ни повел,Затем что я сочту, быть может, нужнымВ причуды облекаться иногда, —Что вы не станете, со мною встретясь,Ни скрещивать так руки, ни кивать,Ни говорить двусмысленные речи,Как: «Мы-то знаем», иль: «Когда б могли мы»,Иль: «Если б мы хотели рассказать»,Иль что-нибудь такое, намекая,Что вам известно что-то; так не делать —И в этом бог вам помоги в нужде —Клянитесь.

Клянитесь.

Мир, мир, смятенный дух!Они клянутся.Так, господа,Я вам себя с любовью поручаю;И все, чем только может бедный ГамлетВам выразить свою любовь и дружбу,Даст бог, исполнится. Идемте вместе;И пальцы на губах, я вас прошу.Век расшатался — и скверней всего,Что я рожден восстановить его! —Ну что ж, идемте вместе.

Они клянутся.

Здесь и всюду?(Лат.)