Глава 17

К тому времени, как трое маленьких помощников закончили уборку в мастерской, солнце уже село за горы. Старик И вынес мясо и овощи и бросил им.

Из всей троицы только Чэнь Имо имела опыт приготовления пищи. Сун Хэшэн, не желая оставлять её одну, скомандовал Пан Я: — Быстро мой овощи и рис, разжигай огонь!

— Я… я очень устала… — простонала Пан Я.

— А кто не устал? Если не пошевелишься, я скажу старику, чтобы он спустил на тебя собаку!

Пан Я снова разрыдалась и, всхлипывая, поплелась мыть овощи.

Чэнь Имо тем временем занялась огнём.

— Мо Нань, посиди, отдохни, потом Пан Я займётся огнём! — Сун Хэшэн начал разминать ей руки и плечи, как его мама делала отцу, когда тот уставал от работы.

— Хэшэн-гэ, ты несправедлив! — заревела Пан Я.

— Ещё раз пикнешь, и я приведу собаку! — пригрозил Сун Хэшэн. Он и сам боялся Да Хэя, но эта угроза всегда действовала на Пан Я безотказно.

Пан Я тут же замолчала и, всхлипывая, продолжила мыть овощи.

Чэнь Имо, не обращая внимания на болтовню Сун Хэшэна, молча разжигала огонь.

Как именно трое детей приготовили ужин, описывать не стоит. Скажем лишь, что мясо, овощи и всё остальное было свалено в один котёл и сварено до готовности. О вкусе никто не беспокоился. После целого дня работы дети проголодались так, что уплетали еду за обе щеки. Огромный котёл с невкусной похлёбкой, от которой старик И, попробовав ложку, с отвращением отложил палочки, был вылизан дочиста. Сытые и довольные, дети развалились на стульях, поглаживая раздутые животы.

Старик И с презрением бросил им пакет с чем-то. — Наелись? Тогда проваливайте! И выбросьте это!

В пакете оказались молочные конфеты.

Пан Я, не видевшая такого раньше, облизнула губы. — Это же… вкусные конфеты! Зачем их выбрасывать?

— Детские сладости! — фыркнул старик. — Я что, ребёнок?

— Мы выбросим! Мы сейчас же выбросим! — Пан Я, сияя от радости, схватила пакет с конфетами и подмигнула Чэнь Имо и Сун Хэшэну, предлагая поскорее уйти, пока старик не передумал.

Сун Хэшэн и Чэнь Имо, уже сталкивавшиеся с подобным, не удивились. Дети, взявшись за руки, вышли из двора.

Пан Я тут же начала делить конфеты, и из-за «нечестного раздела добычи» у неё с Сун Хэшэном разгорелся спор. Чэнь Имо обернулась и увидела, что дверь во двор осталась открытой. Оранжевый свет из дома освещал дорогу, по которой они шли. Старик И стоял в дверях, у его ног лежала Да Хэй. Заметив, что Чэнь Имо смотрит на него, старик недовольно хмыкнул, взял собаку за поводок и скрылся в доме, но дверь оставил открытой, как и свет…

Чэнь Имо слегка улыбнулась и взяла конфету, которую протянул ей Сун Хэшэн.

Когда дети вернулись домой, Пан Я, похожая на чумазого котёнка, вывалявшегося в угольной пыли, с растрепавшимися косичками, наверняка получила от родителей порцию вопросов. Сун Хэшэна ждала взбучка, так как Фу Инъин утром приходила к ним жаловаться. Чэнь Имо тоже не удалось избежать неприятностей. Фу Инъин, которая весь день мучилась расстройством желудка, набросилась на неё с руганью и пощёчинами, обзывая «мелкой дрянью», «дармоедкой» и обвиняя в том, что она «с малых лет научилась охмурять мальчишек и строить козни».

К подобным оскорблениям она уже привыкла, но слова «охмурять мальчишек» заставили восьмилетнюю девочку замереть. Конфеты рассыпались по полу.