Глава 3. Принуждение (Часть 1)

Сюэ Шэн Шу впервые видел, чтобы холодный и отстраненный Принц Хэн делил карету с девушкой.

Раньше этот неприступный принц не только не проявлял нежности к женщинам на публике, как это было недавно, но и вообще старался не допускать их близко к себе.

Сюэ Шэн Шу даже начал сомневаться в его предпочтениях… Но теперь, похоже, он ошибался.

Принц Хэн определенно интересовался женщинами.

В отличие от рассудительного Сюэ Шэн Шу, Сюэ Шэн Ли сгорал от любопытства и постоянно оглядывался на карету, пытаясь заглянуть за занавески и увидеть, чем там занимаются принц и Суй Суй.

Он завидовал, ему тоже хотелось нежных женских объятий.

Внутри кареты царила интимная атмосфера. Плотные занавески не пропускали большую часть света, и полумрак манил заглянуть внутрь.

Шорох ткани, прерывистое дыхание и тихие звуки поцелуев будоражили и без того чувствительные нервы Суй Суй, эхом разносились в замкнутом пространстве. Ладони Чу Ци, скользящие по ее телу, обжигали.

Суй Суй подумала, что карета Его Высочества Принца Хэн слишком мала. Она не могла даже пошевелиться, зажатая между Чу Ци и стенкой кареты. Он обнимал ее за талию, и ей оставалось лишь покорно терпеть его ласки.

Он жадно целовал ее мягкие губы, не оставляя без внимания даже язык, доводя ее до онемения.

Чу Ци хотел сделать это еще тогда, когда она пила сок из кислой сливы.

Его взгляд притягивали и изгиб ее бровей, который он с того самого момента, как подобрал ее, мысленно обводил бесчисленное количество раз, и ее алые губы, и жемчужные зубы — все в ней пленяло его.

Чу Ци хотел слиться с ней воедино, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся в его сердце за последние годы.

— Суй Суй, моя Суй Суй… — горячее дыхание опаляло ее губы, уши, шею. Чу Ци повторял ее имя словно в бреду.

Суй Суй вздрогнула и отчаянно оттолкнула его. Чу Ци словно очнулся от сна, его рука замерла, в глазах мелькнуло удивление.

Видя, что его взгляд прояснился, Суй Суй с облегчением попыталась встать с его колен, но, едва приподнявшись, снова была притянута обратно.

— Ваше Высочество…

— Я ничего не сделаю, позволь мне просто обнять тебя, — голос Чу Ци звучал устало. И он действительно сдержал свое слово.

Он лишь обнимал ее, не переходя границы дозволенного, в его объятиях чувствовались привязанность и тоска.

— Между нами с ней ничего нет, — вдруг неожиданно произнес он.

Суй Суй удивленно моргнула, не сразу поняв, о чем он говорит. — О ком вы, Ваше Высочество?

Из-за их возни прическа Суй Суй растрепалась, пряди волос падали на виски, покачиваясь в такт движению кареты.

— Я помогу тебе с прической, — сказал Чу Ци и, не дожидаясь ответа, протянул руку к ее темным волосам. Его пальцы ловко заплетали пряди, пока он продолжал говорить: — Моей матери уже много лет как нет. Отец, видя, что я уже достиг совершеннолетия, а мой задний двор пустует, а ты все еще болеешь на юге и неизвестно когда вернешься, решил выдать за меня замуж другую. Я не мог ослушаться его указа.

Закончив, он добавил: — Между нами с ней нет ничего, кроме как еще один рот в резиденции.

Суй Суй задумалась, и ее мысли унеслись в далекое прошлое.

— Чу Ци, посмотри, красивая лента? — В детстве она как-то забежала в кабинет, не обращая внимания на его явное недовольство, и с восторгом показала ему ленту.

Чу Ци, на удивление, терпеливо посмотрел на нее. — Какая разница?

У нее всегда было так много украшений, самых разных форм и видов, словно она скупила весь уличный рынок, но каждый раз она просила его купить ей новые.

Он считал такие разговоры пустой тратой времени.

Но Чжао Суй Хуань, казалось, ничего не замечала. Она моргнула своими карими глазами, такими милыми и живыми, и ее губы произнесли:

— Эта лента такая красивая, завяжи ее мне, пожалуйста.

…

Суй Суй начала смутно вспоминать тот случай.

Кажется, он так и не завязал ей ленту, хотя ему нужно было всего лишь завязать ее.

У него явно не было так много дел, но казалось, что даже одно слово, сказанное ей, было для него пустой тратой драгоценного времени.

Так для кого же он сейчас разыгрывал этот спектакль?

— Ваше Высочество, вы так талантливы, даже это умеете.

Суй Суй подняла голову и посмотрела на Чу Ци, ее улыбка была подобна цветку. Придя в себя, она ответила на его предыдущие слова: — Разве я, простая служанка, могу вмешиваться в дела Вашего Высочества? Вы, должно быть, ошиблись человеком.

Чу Ци ничего не ответил, лишь завязал ленту, затем надел на нее выпавшую подвеску и нежно поцеловал ее в губы.

В этот момент карета остановилась.

— Пойдем.

Он не хотел ничего объяснять.

Как только Суй Суй вышла из кареты, еще не успев привыкнуть к яркому свету, она увидела Сюэ Шэн Шу и Сюэ Шэн Ли. В их глазах читалось любопытство, но, встретившись с ней взглядом, они тут же отвели глаза, делая вид, что ничего не произошло.

Суй Суй лишь на мгновение замерла, а затем поняла, в чем дело, и укоризненно посмотрела на Чу Ци.

Похоже, всем было известно, что только что произошло в карете.

— Что такое?

Хотя Чу Ци и задал вопрос, в его улыбающихся глазах не было ни капли сомнения.

Он знал, о чем они думают, и особенно хорошо знал мысли Сюэ Шэн Ли.

Как бы Сюэ Шэн Ли ни пытался скрыть свои грязные мысли, Чу Ци, когда дело касалось Суй Суй, всегда видел их насквозь.

Сюэ Шэн Ли должен быть благодарен, что сохранил рассудок и не сделал ничего неподобающего и не сказал ничего лишнего. Иначе, даже если бы он хотел сотрудничать с генеральской резиденцией, даже если бы он был сыном Сюэ Сюй Юаня, Чу Ци вырвал бы ему глаза и язык.

Этот случай был хорошей возможностью приструнить Сюэ Шэн Ли, почему бы этим не воспользоваться?

Плавучий дом был роскошно украшен, а его корпус был достаточно широким, словно беседка на воде.

Гостей еще не было, и кроме слуг, которые наводили порядок, на плавучем доме никого не было.

— В носовой части находится терраса, если… сударыня пожелает, можете полюбоваться видом на озеро, — Сюэ Шэн Шу кратко рассказал им о планировке дома, обращаясь в основном к Суй Суй.

Другими словами, Сюэ Шэн Шу был гораздо проницательнее своего младшего брата.

Он знал, что занимает мысли Чу Ци.