Глава 3 (Часть 1)

Глава 3

Сюэ Чжу спокойно согласилась, даже не стала спорить, ссылаясь на дружбу старшего поколения, свои трудности и горькую судьбу.

У неё тоже была гордость. Неважно, что раньше тётушка Су относилась к ней без особой теплоты. Но когда Вэй Цуйнян хотела её убить и оклеветала, а тётушка Су не заступилась за неё ни единым словом, а наоборот, позволила ей умереть, — вот тогда помолвка и была расторгнута.

Тётушка Су с подозрением посмотрела на неё, опасаясь, что Сюэ Чжу затаила злобу: «Ты уж запомни хорошенько! Не вздумай потом перед Су Цы всё отрицать и сваливать всю вину на меня».

Сюэ Чжу вдруг осенило. Су Цы… младший брат Цы…

Она наконец не смогла сдержать горечи, вспомнив Ян Шэна, сына тётушки Ян. Он сказал, что передал весточку Су Цы, но Сюэ Чжу так и не дождалась его.

Если бы не Хун Шань, Сюэ Чжу умерла бы, так и не дождавшись Су Цы.

— Я знаю, можете не беспокоиться.

Сюэ Чжу не хотела больше иметь дел с тётушкой Су. Она развернулась и ушла. Всё было кончено. Вместо того чтобы переживать из-за посторонних людей, лучше провести больше времени с тётей.

— А Чжу, кто приходил?

Голос женщины был хриплым и слабым.

Сюэ Шиюэ уже проснулась и смутно слышала шум снаружи.

— Никто, тётя, отдыхайте спокойно.

Тётя была слаба, ей нельзя было волноваться ни капли.

Хотя Сюэ Чжу несколько раз тайком плакала, пока Сюэ Шиюэ спала, она не хотела, чтобы тётя это заметила.

— Из семьи Су, да?

Выражение лица Сюэ Чжу застыло. Ей не удалось обмануть Сюэ Шиюэ.

— Зачем она приходила? Мы с ней никак не связаны.

При упоминании тётушки Су Сюэ Шиюэ стиснула зубы. Её брат тогда ошибся в людях. Какими же бессердечными и неблагодарными оказались люди из семьи Су! Они чуть не погубили А Чжу.

— Тётя, не волнуйтесь. Мы действительно не связаны. Я уже расторгла помолвку.

Сюэ Чжу хотела скрыть от Сюэ Шиюэ расторжение помолвки, боясь, что та расстроится.

Но, к её удивлению, Сюэ Шиюэ, услышав о расторжении помолвки, закивала головой: «Хорошо, что расторгла, очень хорошо!»

— А Чжу, уезжай отсюда. Покинь деревню Юньшуй, не оставайся здесь.

С тех пор как её чуть не утопили, Сюэ Шиюэ задумалась об отъезде из деревни. Пока она жива, жители деревни Юньшуй смеют издеваться над А Чжу. А если её не станет, разве А Чжу не будет ещё хуже?

В деревне Юньшуй оставаться было нельзя.

Услышав, как Сюэ Шиюэ говорит о будущем, Сюэ Чжу не смогла сдержать слёз: «Тётя, вы поправитесь! Когда учитель вылечит вашу болезнь, мы обе будем жить хорошо!»

Сюэ Чжу снова нашла Хун Шаня и со слезами умоляла его вылечить Сюэ Шиюэ. Хун Шань не согласился, но и не отказал.

— Смиренный монах сделает всё возможное, чтобы помочь благодетельнице.

Однако рождение, старость, болезнь и смерть — не во власти человека.

С помощью монаха Хун Шаня Сюэ Чжу собрала вещи и увезла Сюэ Шиюэ из деревни Юньшуй, где она выросла.

Новым домом стал маленький дворик, снятый в городке Фэнлинь. Он находился всего в одной улице от лечебницы, что было удобно для Сюэ Шиюэ, чтобы обращаться к врачу.

Но болезнь была неизлечима, и никакие отвары уже не помогали. Сюэ Шиюэ не прожила и трёх дней после переезда на новое место — она скончалась.

На старой земле появилась новая могила, на зелёных ветвях повисли белые траурные флаги. Сюэ Чжу похоронила тётю и молча стояла на коленях перед могилой.

— Благодетельница Сюэ, куда вы направитесь теперь?

Хун Шань всё это время лечил Сюэ Шиюэ и проводил её вместе с Сюэ Чжу в последний путь. Но жизнь идёт своим чередом, и как бы долго ни длилась остановка, приходит время отправляться в дальнейший путь.

— Буду с тётей. Всю жизнь буду с тётей.

Женщина в траурной одежде выглядела измождённой, словно бездушная кукла, бледная и опустошённая.

— Твоя тётя не хотела бы, чтобы ты оставалась с ней.

Перед смертью Сюэ Шиюэ больше всего беспокоилась о Сюэ Чжу. В деревне Юньшуй, где она прожила всю жизнь, оставаться было нельзя, а на новом месте она никого не знала.

Поэтому она попросила Хун Шаня сжалиться над А Чжу и найти ей хорошее, безопасное место.

— А Чжу, что если я оставлю монашество и женюсь на тебе?

От слов Хун Шаня застывшее, безжизненное лицо Сюэ Чжу наконец ожило. Она смотрела на него с недоверием.

Неужели она ослышалась?

Хун Шань повторил свои слова.

— Учитель, ни в коем случае! Не нужно приносить такую жертву из-за меня!

— А Чжу, позволь мне взять на себя ответственность за тебя.

Эти простые слова скрывали глубокий смысл, затрагивая некую запретную тему.

Никто не знал, что, попав в плен в Притон Чёрного Ветра, Сюэ Чжу действительно лишилась невинности. Но произошло это не по вине бандитов, а из-за учителя Хун Шаня. Они оба стали жертвами подлой уловки обитателей Притона Чёрного Ветра, и между ними случилась близость.

Тот случай Сюэ Чжу намеренно пыталась забыть, сделать вид, что его не было. Но сейчас она поняла, что всё помнит до мельчайших подробностей.

Она долго молчала. «Учитель, не губите своё совершенствование из-за меня».

— Разве это из-за тебя? — Хун Шань не стал винить Сюэ Чжу. — Совершенствование — в моём сердце. Раз уж это произошло, моё сердце тронуто, и я должен следовать ему без угрызений совести, а не цепляться за свой статус монаха или мирянина.

— А Чжу, позволь мне позаботиться о тебе, — глаза монаха были тёплыми и чистыми, словно единственный свет, который Сюэ Чжу могла найти в будущем.

— Хорошо.

Она услышала свой собственный ответ.

————

Беженцы проходили через Аньян. Они надеялись отдохнуть у городских стен.

Издалека они увидели под стеной навес для раздачи каши. Навес был около трёх чжанов* в длину (*примерно 9-10 метров*), под ним стояли три больших котла. Несколько крепких женщин командовали беженцами, выстраивая их в очередь за кашей.

— Уездный судья Ван сказал, что кашу могут получать только пострадавшие от бедствия! Каждому полагается только одна миска!

Беженцы не могли поверить своим ушам. Неужели здесь действительно устроили раздачу каши!

Они сильно ущипнули себя за ногу. Ай! Это не сон!

Эту кашу действительно раздавали для помощи пострадавшим, для них.

Невероятно!

По пути беженцы проходили через другие области и уезды, но везде городские ворота были плотно закрыты, а их, толпу переселенцев, прогоняли подальше.

А уезд Аньян оказался настолько добр, что раздавал им драгоценное зерно.

Спасены!

Увидев надежду, толпы беженцев, уже почти умиравших от голода, воспряли духом и наперебой бросились ждать своей миски горячей каши.

У одного из котлов кашу раздавала молодая женщина. На ней было простое платье из хлопковой ткани лунно-белого цвета, рукава закатаны на два цуня (*около 6-7 см*), а в волосах у виска красовались два шёлковых цветка.

Её лицо было закрыто повязкой от ветра и пыли, так что его нельзя было разглядеть полностью. Но даже по открытым участкам кожи и глазам было видно, что это, несомненно, девушка с белоснежной кожей и лицом, подобным цветку.

Сюэ Чжу аккуратно наливала кашу каждому подходившему беженцу, отмеряя равные порции. Она слегка поднимала голову, чтобы убедиться, что человек перед ней не подходит второй раз, а затем быстро опускала взгляд на котёл, не смея долго смотреть людям в глаза.

Несмотря на всю моральную подготовку, Сюэ Чжу всё ещё немного боялась общаться с незнакомцами.

Она жила в Аньяне уже полгода.