Глава 3 (Часть 1)

3

— Стать богом?

— Мужун Чусю моргнула. Она понимала, что значит стать богом, но никогда не связывала эти слова с собой.

Не было никого, кто не хотел бы стать богом, но для Мужун Чусю эти два слова были совершенно чуждыми.

Стремление стать богом рождается из желания все контролировать, возвыситься над всем сущим. Но бесчувственная Мужун Чусю совершенно не понимала, что такое желание, не говоря уже о желании стать богом.

— Да какое там стать богом? Ты вообще ничего не хочешь!

— Проговорив так долго, Янь Чжэнсинь почувствовал, что просто играл на цитре перед быком. Другие хотя бы играют перед живым быком, а он — объяснял мечу, что такое сердце!

Янь Чжэнсинь произнес эту фразу, смеясь почти до безумия, затем развернулся и большими шагами удалился в другую сторону, оставив Мужун Чусю одну, молча стоять на месте.

Дни шли своим чередом, и, казалось, в этом не было ничего плохого.

Мужун Чусю не забыла произошедшее в тот день.

Книга, которая навела Мужун Чусю на размышления, попалась ей не случайно. Она была весьма начитанной и прекрасно разбиралась во всех искусствах, связанных с мечами. И в ее памяти отложилось, что почти в каждой книге упоминалась важность этого самого сердца.

«Оценивающий меч должен делать это сердцем. Так называемое „оценивать меч сердцем“ означает созерцать меч душой. Только так можно достичь духовного единения с мечом и узреть истинный облик духа меча…»

«Бессмертный мечник и его меч связаны, как рука и человек, кровью и плотью, эту связь нельзя легко разорвать. Единственный способ для бессмертного мечника слиться с мечом воедино — это разделить с ним свое сердце…»

Она читала это бесчисленное количество раз. Поэтому, случайно наткнувшись на похожую запись, Мужун Чусю и решила расспросить Янь Чжэнсиня.

Однако результат показался ей немного странным.

Ну и ладно. Какая разница, есть сердце или нет?

Мужун Чусю было все равно. Она пошла спрашивать Янь Чжэнсиня лишь потому, что слишком часто натыкалась на упоминания о сердце. При всей своей эрудиции она понимала все, кроме предназначения этого сердца, вот и захотела прояснить этот вопрос.

Так продолжалось до одного дня, неизвестно, сколько времени спустя. Мужун Чусю сидела на персиковом дереве у края обрыва на Пике Наньфу и, запрокинув голову, смотрела на бледно-фиолетовое небо.

Бледно-фиолетовая дымка окутывала весь Мир небожителей. Здесь не было ни солнца, ни луны, ни дня, ни ночи — лишь бесконечное время.

Мир богов взирал на Мир небожителей сверху.

Мужун Чусю прислонилась к стволу дерева. Обычно она пряталась в своей башне кузницы мечей и не выходила, но сегодня, закончив ковать меч, она захотела немного отдохнуть и размять кости.

У нее никогда не было друзей, поэтому ей оставалось лишь коротать время в одиночестве.

Одиноко ли ей?

Мужун Чусю не чувствовала одиночества, потому что была бесчувственной.

В этот момент Мужун Чусю услышала вдалеке шаги, приближающиеся к ее укрытию. Поскольку она пряталась среди густых цветущих ветвей персикового дерева, а сама была миниатюрной, да и пришедшие не осматривались по сторонам, они ее не заметили.

Мужун Чусю не была благородным человеком и не знала, что подслушивать — это безнравственно. Поэтому она не собиралась уходить и не собиралась подслушивать. Пусть другие болтают о своем, а она будет сидеть и размышлять о своем — никто никому не мешает.

Но Мужун Чусю не закрыла уши, поэтому голоса обсуждавших все же донеслись до нее, неприятные, как жужжание мух.

— Вы видели ту девушку?

— спросил тонкий женский голос.

— Ты о той, с серыми волосами и в черном платье?

— отозвался другой женский голос.

Это были те самые бессмертные, которых Ли Фудао привел во Дворец Тяньи. Будучи новенькими, они ничего не знали о происхождении Мужун Чусю. Даже когда они спрашивали других старших, те хранили молчание. Поэтому им было любопытно, и они обсуждали это между собой.

К сожалению, место для сплетен они выбрали неподходящее — прямо под Мужун Чусю.

Настроение Мужун Чусю почти не изменилось. Пусть обсуждают, ей это никак не вредит.

— Мне кажется, она очень странная. Вечно прячется в той маленькой башне, я ее очень редко вижу,

— сказал первый женский голос.

Второй голос ответил:

— Она просто ненормальная.

— Ненормальная? Почему ненормальная? Я видела, у нее ровная походка, и хоть она выглядит холодной, но духовной энергии у нее в избытке. Должно быть, она могущественная бессмертная.

— Я слышала, она — дух меча, причем дух меча без сердца. А вот почему нормальный дух меча оказался без сердца, я не знаю.

— Дух меча без сердца? Что это значит?

— Без сердца — значит без чувств, без любви и привязанности. От мертвеца она отличается только тем, что дышит.

— Если у нее нет сердца, зачем она вообще существует?

Эти слова прозвучали крайне едко и язвительно, но Мужун Чусю ничуть не рассердилась. Ее внимание привлек сам вопрос.

Если у нее нет сердца, зачем она существует?

Почему без сердца нельзя существовать?

Неужели сердце — это необходимое условие для существования?

В некотором смысле Мужун Чусю была чрезвычайно прямолинейным человеком, потому что никогда ничего не скрывала. Она делала то, что хотела, и совершенно не разбиралась в правилах и человеческих отношениях.

Несмотря на то, что эти люди были ей совершенно чужими, и несмотря на то, что она фактически подслушивала, Мужун Чусю смогла с совершенно невозмутимым лицом спрыгнуть с персикового дерева, встать перед этими бессмертными и бесстрастно спросить:

— Почему без сердца нельзя существовать?

Подслушивать было безнравственно, но и сплетничать за спиной — тоже не слишком хорошо. К тому же, ледяной взгляд Мужун Чусю мгновенно сбил спесь с этих бессмертных. Та, что говорила первой, собравшись с духом, произнесла:

— Почему ты подслушивала?

Подслушивала?

Что это?

Непонятно.

— Почему без сердца нельзя существовать?

— Мужун Чусю решила, что понять смысл слова «подслушивать» менее важно, чем получить ответ на свой вопрос, поэтому предпочла пока пропустить выяснение значения слова.