Глава 4

Насчет денег у Цяо Мань был свой план.

Конечно, она могла бы сразу пойти в полицейский участок и заявить на Сюй Хуацяна за двоеженство. Тогда полиция не только арестовала бы его, но и помогла бы ей получить компенсацию.

Но в таком случае Сюй Хуацян попал бы в тюрьму, и у него появилась бы судимость.

На него самого это бы не сильно повлияло, но если Цзыли в будущем захочет поступить в военную академию, это могло бы стать препятствием.

Поэтому, если не будет крайней необходимости, Цяо Мань не хотела идти этим путем.

Она все спланировала: завтра съездить к родителям, сообщить им новость о разводе и заодно попросить у родных поддержки.

На следующее утро Цяо Мань встала еще до рассвета. Сначала она привела себя в порядок, переодевшись в самое новое платье из шкафа.

Это было красное платье, которое Сюй Хуацян прислал ей через кого-то, когда заработал первые деньги на бизнесе. В те годы люди любили носить красное.

Сейчас была осень, платье было не тонким и не толстым, фасон подчеркивал тонкую талию, а подол спускался ниже колен.

Глядя в зеркало на себя молодую, стройную и изящную, а не на ту располневшую женщину, какой она стала позже, выполняя роль домработницы для всей семьи, Цяо Мань наконец ощутила реальность возвращения в прошлое и радость от второго шанса.

Приведя себя в порядок, она разбудила детей, поторопила их умыться и переодела в одежду для похода в гости к родственникам.

Просто смешно: их родной отец ходил в костюме, любовница — в кашемировом пальто.

А ее дети с трудом смогли найти в шкафу по одному комплекту одежды без заплаток.

— Мама, разводиться? — глаза Цзыли загорелись.

Этот мальчик с самого детства мечтал, чтобы его родители развелись.

Цяо Мань не знала, смеяться ей или плакать. Поправляя его одежду, она сказала:

— Сегодня сначала съездим к дядям, скажем им и тетям. Не волнуйся, мама точно разведется.

— К дядям…

Цзыли не хотел ехать. Он потянул сестру за руку, лег обратно на кровать и решительно заявил:

— Мама, поезжай одна. Я смогу позаботиться о Доюй.

— Почему? Старший и младший дяди вас очень любят, — попыталась поднять их Цяо Мань.

Цзыли выскользнул, как скользкая рыбка, и, упрямо лежа на кровати, сказал:

— У дядей и так еды немного. Каждый раз, когда мы приезжаем, они готовят рыбу и мясо. Если мы с Доюй не поедем, они смогут сэкономить немного еды.

При упоминании об этом Цяо Мань хотелось выругаться.

Несколько лет назад, когда дети были маленькими, она часто брала их с собой к родителям.

Братья жалели ее, каждый раз доставали все самое лучшее, чтобы угостить, а на прощание давали с собой полные сумки.

Сюй Хуацян, этот мерзавец, был недоволен, что она часто общается со своей семьей, но прямо не говорил. Вместо этого он внушал детям: «Нужно иметь гордость, нельзя постоянно ходить к дядям за подачками, иначе люди будут вас презирать».

Со временем Цзыли наотрез отказался ездить, отправляя Цяо Мань одну.

Могла ли она оставить двоих детей, одного старше, другого младше, одних?

Поэтому последние два года Цяо Мань почти не общалась со своей семьей.

Вздохнув, Цяо Мань нарочно направилась к двери:

— Ну, тогда вам сегодня не повезло с угощением. Сегодня мама собирается купить мяса и отнести к дядям, чтобы вкусно поесть. Ах, какое ароматное мясо будет…

Не успела она договорить, как к ней слева и справа прицепились два «хвостика».

Цзыли сглотнул слюну, его глаза немного остекленели.

Мясо! В этом году он еще не видел мясного.

Раз мама купит, значит, ему можно будет поесть?

...

Когда они вышли, небо только начало светлеть. Сюй Хуацян и Ян Сыюй еще спали, а многие жители деревни уже отправились на поля.

Под их сочувствующими или насмешливыми взглядами Цяо Мань, ведя детей за руки, большими шагами направилась к выходу из деревни.

У деревенского магазинчика она сначала потратила деньги на специи для тушения мяса: бадьян, корицу и прочее.

Раз уж есть, то надо наесться до отвала.

Они продолжили путь в горы.

Родной дом Цяо Мань находился глубоко в горах, отделенный от деревни Сюй пропастью, похожей на естественную преграду.

Этот обрыв служил жителям деревни защитным барьером, но одновременно и преградой, изолирующей их от внешнего мира.

Нравы в деревне были простыми и честными, но новости сюда доходили с опозданием.

Цяо Мань выбрала тропинку, пересекла обрыв и вошла в деревню, где выросла. К этому времени солнце уже высоко поднялось.

Она не пошла сразу домой, а направилась к дому Ван Данян на окраине деревни.

— Ван Данян, отрежьте нам большой кусок мяса.

В деревне только у них продавали мясо. Время от времени они забивали свинью, и за мясом нужно было приходить пораньше, иначе хорошего куска не достанется.

— Сяо Цяо вернулась? Давненько тебя не было видно у родителей, — Ван Данян вышла из дома. — Вчера только зарезали свинью, все мясо распродали. Осталась только большая свиная голова, хочешь?

— Хочу! Опалите мне ее, пожалуйста, — кивнула Цяо Мань.

У нее были кое-какие карманные деньги. Она хотела купить немного мяса потушить или хотя бы ребрышек, но раз ничего не осталось, свиная голова тоже подойдет.

Услышав слова «свиная голова», Цзыли тут же сморщил нос и, помахав рукой перед лицом, сказал:

— Мама, может, не будем брать свиную голову? Она же воняет. У соседки, бабушки Ма, тушеная свиная голова воняла три дня, зря только деньги потратили.

Конечно, это он сказал, встав на цыпочки, на ухо Цяо Мань.

Возможно, из-за мягкого и покладистого характера матери, Сюй Цзыли с детства вел себя как маленький взрослый: встречал людей с улыбкой, говорил обдуманно и никогда бы не сказал в лицо Ван Данян, что ее свиная голова плохая.

Цяо Мань тоже поддалась детскому настроению и, наклонившись к уху сына, прошептала:

— Это потому, что бабушка Ма пожалела хороших специй. А мама сегодня купила вон сколько приправ, точно никакого запаха не почувствуешь!

— В свиной голове больше всего жира, откусишь — такая вкуснотища! Давай сегодня как следует наедимся мяса, хорошо?

Хлюп.

Оба ребенка одновременно сглотнули слюну.

Всего через несколько минут Ван Данян ловко опалила свиную голову. Большая голова стала желтовато-черной от огня. Продев веревку из соломы через уши свиньи, она протянула ее Цяо Мань.

— Денег дай, сколько считаешь нужным. Я ведь тебя еще маленькой помню, а ты уже и замуж вышла, — вздохнула Ван Данян.

Цзыли тут же схватил свиную голову и, пошатываясь, пошел вперед.

Цяо Мань не стала пользоваться добротой соседки, заплатила по рыночной цене и поспешила догонять детей.

— Цзыли, дай мне, ты не унесешь.

— Я смогу!

Хэй! — Цзыли крепко уперся ногами в землю, собираясь закинуть свиную голову на плечо и нести так.

Он поднатужился, свиная голова взлетела в воздух, но тут же была перехвачена другой рукой.

Где свиная голова??

Цяо Мань сразу узнала человека, подхватившего голову, и, подбежав, воскликнула:

— Ханьмэй! Ты как здесь?!

— Это я у тебя должна спросить! Почему ты столько лет не приезжала к родителям? Мы с твоим старшим братом все глаза проглядели, а тебя и след простыл! — Гао Ханьмэй с блестящей тугой косой выглядела очень решительно.

Большую свиную голову, которую Цзыли с трудом мог поднять, она легко держала одной рукой.

Она сердито посмотрела на Цяо Мань и с упреком добавила:

— Бессовестная! Я даже ходила к деревне Сюй, выглядывала тебя, но наши деревни враждуют, меня не пустили тебя искать.

Она была не только невесткой Цяо Мань, но и подругой детства. Разве можно сомневаться в их близких отношениях?