Глава 3

При упоминании ребенка любовницы лицо Сюй Хуацяна немного прояснилось.

Он самодовольно погладил Ян Сыюй:

— Ты можешь не верить, но я думаю, на этот раз Сыюй родит мне сына! Тогда у меня будет два сына, посмотрим, кто в деревне посмеет меня презирать.

— Отец Сыюй — командир в воинской части. У этого ребенка с рождения будет дедушка-командир. У нашего Цзыли тоже появится младший брат. Разве так нельзя жить? Правда, Цзыли?

Совершенно не обращая внимания на Доюй, Сюй Хуацян терпеливо пощекотал подбородок Цзыли.

Мальчик был похож на него, лицо у него было очень красивое. Из-за этого Сюй Хуацян был готов уделить ему немного внимания.

Именно в этот момент Сюй Хуацян заметил взгляд Цзыли, устремленный на Ян Сыюй. В нем было столько злобы, словно он хотел содрать с нее кожу и переломать кости. От такого взгляда по спине пробегали мурашки.

Даже он, нувориш, повидавший немало подлости за время своего вращения в обществе, невольно вздрогнул.

Когда Цяо Мань снова обняла сына, Сюй Цзыли опустил глаза и замолчал.

Сюй Хуацян провел рукой по затылку и нащупал мелкую, частую испарину.

— Что это за поведение у ребенка? Как у ядовитой змеи! Как ты его воспитываешь? — раздраженно рявкнул он на Цяо Мань.

— Чего ты орешь? Пусть она выйдет, я хочу поговорить с тобой о разводе! — Цяо Мань тоже повысила голос и, указав пальцем на дверь, холодно произнесла.

Две женщины.

Одна опозорилась, пытаясь повеситься, теперь требует развода, да еще и сына воспитала таким.

Другая — понимающая, красивая, да еще и с высокопоставленным отцом.

Если раньше Сюй Хуацян еще учитывал годы брака, и если не любовь, то хотя бы привязанность сохранялась, то теперь он действительно задумался о разводе!

Развестись! То, что Сыюй была его сяо лаопо, уже было для нее унизительно. Теперь Цяо Мань сама уступает место, и он сможет с гордо поднятой головой предстать перед тестем!

— Развод так развод! Думаешь, я дорожу тобой?

Цяо Мань указала на дверь:

— Пусть она выйдет!

Ян Сыюй, конечно, была недовольна. Она боялась, что Цяо Мань воспользуется случаем, прикинется несчастной и потребует часть семейного имущества.

Прикрывая живот, Ян Сыюй со слезами на глазах проговорила:

— Сестра, как же вы так поссорились? Я ведь не чужая…

Не успела она договорить, как Цяо Мань стукнула по столу и бросила:

— Если не хочешь, чтобы я пошла в полицейский участок и заявила на тебя за двоеженство…

При словах «двоеженство» лицо Сюй Хуацяна мгновенно изменилось.

— Ты с ума сошла? Заявлять на меня в полицию? — Сюй Хуацян сузил глаза и в панике взревел. В его взгляде читался явный испуг.

Он не мог понять, откуда Цяо Мань, деревенская женщина, узнала о «двоеженстве».

Ведь если это обвинение подтвердится, его посадят в тюрьму, да еще и штраф заставят платить!

А сейчас был ключевой момент для Сюй Хуацяна в освоении Южного рынка. Он и несколько его партнеров уже потирали руки, готовясь вторгнуться на эту огромную и богатую землю.

На словах они были партнерами, называли друг друга братьями, но если Сюй Хуацян действительно попадет в тюрьму, эти «братья» тут же отвернутся, присвоят его долю и вышвырнут из прибыльного дела.

Слово «двоеженство» было его ахиллесовой пятой, его уязвимым местом.

Что может быть убедительнее заявления от самой законной жены?

Поразмыслив, Сюй Хуацян вытолкал за дверь Ян Сыюй, которая все еще притворялась больной, прикрывая живот. Он умолял ее, называя душенькой и сокровищем.

— Она просто деревенская баба, недалекая. В крайнем случае, откупимся деньгами. Моя маленькая госпожа, не скандаль, пожалуйста. Я обещаю, все мои деньги будут принадлежать нашему сыну, хорошо?

С грохотом закрыв дверь перед Ян Сыюй, Сюй Хуацян повернулся к Цяо Мань с непроницаемым лицом.

— Что ты имеешь в виду?

Цяо Мань, обнимая детей, спокойно сказала:

— Развод. Семейные деньги нужно разделить, верно? Не забывай, кто дал тебе первоначальный капитал для бизнеса.

Когда она вышла замуж, семья Сюй была бедна как церковная мышь. Как раз началась политика реформ и открытости, и Сюй Хуацян загорелся идеей заняться бизнесом, но у него не было денег. Что делать?

Он пустил в ход все свое красноречие, унижался и лебезил перед Цяо Мань, пока не уговорил ее продать совершенно новый велосипед «Юнцзю», который был ее приданым.

— Тот старый велосипед продали всего за двести юаней. В крайнем случае, я дам тебе двести, и катись! — Уголки губ Сюй Хуацяна дернулись, он с трудом сдерживал гнев.

— Мечтай! — усмехнулась Цяо Мань. — Сколько те двести юаней стоят сейчас? Ты должен отдать мне половину всех денег, что есть в семье. Обоих детей я забираю с собой. Иначе встретимся в полицейском участке!

— Это мои кровно заработанные деньги! — Сюй Хуацян чуть не подпрыгнул.

Он несколько раз прошелся по комнате, внутри у него все кипело! Мозг лихорадочно работал, взвешивая все за и против. Все свои деловые уловки он теперь применял против Цяо Мань.

Она хочет забрать детей — нет проблем. Один все равно вырос неправильным, а другая — Доюй (Лишняя) — и так была лишним ребенком.

Если эти двое уйдут, ему будет легче с гордо поднятой головой предстать перед тестем-командиром.

Но делить имущество — это все равно что отрезать кусок мяса от самого Сюй Хуацяна.

Он снова и снова обдумывал ситуацию и все же решил, что Цяо Мань не может знать ничего о двоеженстве. Скорее всего, где-то услышала краем уха и теперь пытается его запугать.

Даже он сам толком не знал, как определяется состав преступления по статье о двоеженстве, откуда знать Цяо Мань?

Стерев пот со лба, Сюй Хуацян решительно отказал:

— Разводись, если хочешь. Этих несчастных детей я тоже не хочу. Но насчет денег — не требуй слишком много! Разозлишь меня — ни гроша не получишь!

Он был действительно бессердечен, даже не задумываясь, как Цяо Мань одна в это время сможет прокормить двоих детей на двести юаней.

Цяо Мань ничего не ответила. Ее взгляд был устремлен в окно. Наступали сумерки. В деревне не было уличных фонарей, двор заливал бледный лунный свет.

— Раз ты не согласен, то и говорить не о чем. Только не позволяй этой Ян Сыюй селиться в главной комнате. Наша мама перед смертью сказала, что даже после смерти признает только меня своей невесткой. Если не боишься, что ее ребенок испугается до смерти, то мне все равно.

Сказав это спокойно, Цяо Мань повела детей в свою комнату.

Запирая дверь на засов, она увидела, что Сюй Хуацян так и не решился войти в главную комнату. Засучив рукава, он начал убирать в другом помещении, весь в пыли и грязи, при этом ублажая Ян Сыюй, словно вдовствующую императрицу.

Как только Цяо Мань села на кровать, дети окружили ее.

— Тетя, мы правда разведемся? — спросила Доюй, теребя одежду и глядя на нее с надеждой.

У Цяо Мань чуть не выступили слезы.

— Зови меня мамой, хорошо? Мама действительно собирается развестись с твоим папой.

— Хорошо… мама, ты не бросишь меня и брата? — Доюй уже всхлипывала, обиженно плача.

Цяо Мань глубоко вздохнула, обняла детей и очень серьезно сказала:

— Куда бы мама ни пошла, я всегда возьму вас двоих с собой! Я никогда вас не брошу!

Именно поэтому она только что выгнала Ян Сыюй, но оставила детей при себе.

— Помните? Мама ведь сказала это папе прямо при вас.

Она сняла с детей обувь, поцеловала их в потные макушки, и они втроем легли рядом на кровать.

Закрыв глаза, Цяо Мань впервые за всю прошлую и эту жизнь заснула спокойно!

Завтра рано утром ей нужно будет найти кого-то, кто ее поддержит.

Она должна вернуть у этого мерзавца Сюй Хуацяна все деньги, которые ей причитаются. Ни одного фэня он не утаит!