Глава 5 (Часть 2)

Бедная госпожа Лу застыла на месте, не зная, стоять ей или сидеть. Старшая Принцесса Лэи выручила ее:

— Госпожа Лу, садитесь.

Чэн Циюй вскинула бровь, мысленно переоценивая образ Лэи. Однако, видя, как все с нетерпением ждут рассказа, она неохотно согласилась поведать свою историю.

Поначалу все просто подыгрывали, но неожиданно увлеклись рассказом. Ведь это были личные переживания Великого генерала, куда более захватывающие и интересные, чем истории сказителей.

В напряженные моменты госпожи и барышни аплодировали и восклицали. Когда речь зашла о том, как враг преследовал их до самого тупика, у всех сердца сжались, словно это они сами оказались в безвыходном положении. Узнав же, что это была лишь уловка для заманивания врага, они пришли в восторг.

Большинство присутствующих стали горячими сторонницами Чэн Циюй. Внимательнее присмотревшись к этой женщине-генералу, они увидели ее героическую и бравую выправку, ничуть не уступающую этим никчемным мужчинам.

Почему? Почему она не родилась мужчиной? Некоторые барышни уже начали фантазировать, какая бы идеальная встреча произошла между ними, будь генерал Чэн мужчиной. Замужние дамы думали: родись они позже, какой прекрасной парой были бы статный, выдающийся генерал и незамужняя девица, ожидающая своего часа.

Неважно, что там думали эти госпожи и барышни, Чэн Циюй закончила свой рассказ.

Когда она собралась уходить, многие подошли попрощаться и договориться о следующей встрече. Чэн Циюй отвечала уклончиво, насколько это было возможно. От таких встреч можно было и помереть — язык отсох от разговоров, а никто даже воды не предложил.

Едва вернувшись, Чэн Циюй была приглашена в княжескую резиденцию. Однако ей сказали, что Регент-князь временно занят, и попросили подождать. Неизвестно, были ли слуги недалекими, но они привели ее к кабинету. Естественно, в чужой кабинет нельзя было входить без разрешения.

Скучая в ожидании, Чэн Циюй достала платок и стала вертеть его в руках. Этот платок обронила та самая немного рассеянная барышня по имени Бай Цзинь, но так и не вернулась за ним.

Подул ветер, Чэн Циюй не удержала платок, и его унесло — как назло, прямо в кабинет Жун Шэня.

Чэн Циюй заботливо поставила себя на место Жун Шэня и подумала, что это совпадение слишком уж удачное. Он мог бы заподозрить какую-нибудь теорию заговора, поэтому она решила войти в кабинет и забрать платок.

Кабинет Жун Шэня был обставлен просто: книги, кисти, бумага, свитки — все лежало аккуратно, будто к ним никто и не прикасался.

Однако одна картина была странной. Это был свиток под названием «Выезд Бэйтай Дицзюня». Неизвестно, кто его нарисовал. Чэн Циюй подошла поближе, посмотрела, цокнула языком пару раз и тут же заключила, что автор — похотливый демон. Во время выезда Бэйтай Дицзюня сопровождали восемнадцать стражников, и двенадцать из них были женщинами!

Кто такой Бэйтай Дицзюнь? Его также звали Бэйинь Фэнду Дади, а посланцы из мира мертвых обычно уважительно называли его Минцзюнь.

Он правил городом призраков в преисподней. Всех неисправимых злодеев, будь то люди, призраки или демоны, заключали в ад Фэнду Диюй, без надежды на перерождение.

Поэтому, по легендам, он был невероятно уродлив и постоянно носил маску злого духа. Даже так, увидеть его в мире мертвых было крайне сложно.

Чэн Циюй потерла подбородок. Все это она узнала, будучи призраком, от старых духов. Однако, по ее собственному мнению, Бэйтай Дицзюнь, вероятно, был настолько уродлив, что его душа исказилась.

Она машинально взяла со стола тушечницу и швырнула ее в картину, бормоча: «Развратник!»

От резкого движения нитка с бусинами, висевшая у нее на поясе, порвалась. Бусины раскатились, одна закатилась под стол. Чэн Циюй полезла под стол, чтобы ее подобрать.

Тем временем в другом месте Бэйтай Дицзюнь слушал доклад Судьи:

— Ваше Высочество, земной срок жизни Его Величества Фэн Хуана давно истек. Подчиненный не знает, почему она все еще жива. Посланец, отправленный за ее душой, доложил, что в то время душа в теле Его Величества Фэн Хуана была неполной. Кроме того, нынешней души в теле Его Величества Фэн Хуана нет в Книге Жизни и Смерти. Возможно… возможно, нынешняя душа — это не…

Что-то прилетело к лицу Минцзюня и ударило его по лбу. Раздался женский голос:

— Развратник!

Судья опустил голову так низко, как только мог, мысленно повторяя: «Ваше Высочество, я ничего не видел, ничего не видел».

Бэйтай Дицзюнь взмахнул рукой, и световой барьер показал сцену в кабинете. Там никого не было. Тогда кто же…

— Ладно, ступай.

Судья с облегчением выдохнул и быстро удрал. Когда боги дерутся, страдают маленькие духи, а он не хотел быть таким духом.

Бэйтай Дицзюнь еще некоторое время смотрел на барьер, но там по-прежнему никого не было, и он убрал его. Как только он это сделал, Чэн Циюй выпрямилась, сжимая бусину в руке и бормоча:

— Катись, катись, посмотрим, куда ты укатишься, все равно я тебя поймала.

Собираясь уходить, она случайно задела стопку бумаг на столе, и листы разлетелись по полу. Ну вот, точно, нельзя было сюда приходить. Видите, ей сразу не повезло.

Мысленно проклиная предков Жун Шэня, она начала подбирать разлетевшиеся листы. Взяв первый, она замерла. На этом рисунке… Она перевернула второй, третий… Просмотрев все рисунки, она увидела, что на всех, кроме одного, был изображен один и тот же человек.

Этот человек — была она.

Но в то же время не она.