Глава 3: Какая большая!

— Какая большая!

Воскликнул Цзинь Фугуй. Красавица-врач тут же выпрямилась и, покраснев от смущения и гнева, сердито взглянула на него. Затем она обратилась к двум старикам, стоявшим у кровати: — С ним все в порядке. Вероятно, он ударился о дерево и потерял сознание. Отдохнет несколько дней, и все пройдет.

«Давненько не виделись, Чжао Линъэр все так же привлекательна», — подумал Цзинь Фугуй.

Чжао Линъэр была единственным врачом в деревне Эрлун и единственной горожанкой здесь. Окончив медицинский университет, она приехала работать в деревню. После того как Цзинь Фугуй потерял сознание, его нашли односельчане и принесли в больницу.

Чжао Линъэр строго посмотрела на Цзинь Фугуя, соблюдая врачебную этику: — Если в ближайшие дни почувствуете головокружение или тошноту, немедленно приходите на повторный осмотр. Если ничего не беспокоит, можете идти домой.

Бросив на Цзинь Фугуя еще один сердитый взгляд, она развернулась и быстро ушла.

Цзинь Фугуй проводил взглядом ее тонкую талию и облизнул губы.

— Ах ты, негодник! Ни дня спокойно не посидишь, все время где-то носишься, — услышав, что с сыном все в порядке, его мать Ду Юэлай снова принялась его отчитывать. — Сегодня утром приходил староста. Сказал, что вчера вечером ты бегал к ним домой искать Ли Инъин. Мы не можем позволить себе такую невестку, как Ли Инъин.

Лао Цзиньтоу погасил свою трубку с сухим табаком, помог Цзинь Фугую подняться и сказал: — Сынок, пойдем домой.

По дороге домой мать Ду Юэлай продолжала ворчать на мужа и сына: — Это ты его балуешь! Разве мы можем ссориться со старостой? Обидим его — и в этом году снова останемся без пособия. Наша семья только на эти деньги и живет. Не будет пособия — будем питаться святым духом!

— Ну и не будет пособия, так не будет. В поле растет зерно, с голоду не умрем, — Лао Цзиньтоу похлопал сына по плечу и с гордостью добавил: — Столько парней заглядываются на Ли Инъин, а она выбрала нашего сына! Если сын захочет, я пойду свататься.

— Еще и свататься? Тех денег, что ты зарабатываешь за год, обрабатывая свой клочок земли, и на еду-то не хватает. Откуда деньги на выкуп невесты?

Когда женщины достигают среднего возраста, их ворчание становится похоже на конец света. Цзинь Фугуй не любил слушать их ссоры и поспешил домой.

— Малыш? Ты где?

Очнувшись в больнице, Цзинь Фугуй услышал голос малыша-женьшеня, но, обыскав себя с ног до головы, так и не нашел его.

— Я здесь! Видишь меня?

В этот момент сознание Цзинь Фугуя погрузилось в его даньтянь, и он ощутил все, что там происходило.

Малыш-женьшень сидел в его даньтяне. У него было круглое тельце, ручки, похожие на корешки лотоса, а тонкие усики на макушке были заплетены в косичку. Он выглядел гораздо свежее и бодрее, чем при первой встрече.

— Как ты попал ко мне в живот?

— Снаружи слишком холодно, я здесь греюсь, — малыш-женьшень прищурился и, растянув розовый ротик, хихикнул. — Я — царь всего сущего, впитываю эссенцию всего живого.

— А! Ты что, собираешься высосать из меня всю мою эссенцию?

Цзинь Фугуй внезапно вспомнил истории из Ляо Чжая о духах, высасывающих жизненную силу людей, и его пробрал холод.

— Нет, конечно! Мне просто нужно твое тело, чтобы расти. Когда на моей голове расцветет цветок, я обрету плоть и стану свободным, — малыш-женьшень, словно ласковый щенок, потерся о тело Цзинь Фугуя. — К тому же, ты мой папочка, как я могу тебе навредить? Не веришь — проверь свое тело. Разве ты не чувствуешь изменений?

Цзинь Фугуй с сомнением пошевелил руками и ногами. Кажется, они стали гораздо подвижнее. Он поднял одежду — шрамы на теле исчезли, а кожа стала гладкой и нежной.

Он машинально схватил стальную ложку и легко сломал ее. Хруст был таким же легким, как если бы он сломал зубочистку.

Цзинь Фугуй был вне себя от радости: — Я что, стал суперменом?

— И это все? — малыш-женьшень закинул ногу на ногу и, надув губки, гордо заявил: — Ты ведь папочка царя всего сущего! Я пока еще слишком мал, мои способности ограничены, поэтому я могу научить тебя только этому. Остальному я научу тебя постепенно, когда подрасту.

Малыш-женьшень взмахнул ручкой, и Цзинь Фугуй почувствовал, как поток красной информации проник в его мозг.

«Царь всего сущего, повелитель байцао [всех трав]. Цветы и травы обладают душой, у каждой свои свойства. Познай их суть, пойми их силу…»

Огромные объемы информации хлынули в голову Цзинь Фугуя, изнуряя его тело и разум. Малыш-женьшень зевнул и сказал Цзинь Фугую: — Так спать хочется, пора баиньки.

Малыш-женьшень свернулся калачиком, как младенец, и тут же уснул. Цзинь Фугуй почувствовал, как его веки тяжелеют, и, рухнув на кан, тоже заснул.

— Здоровый парень, а целыми днями ничего не делает, только развлекается. Ты бы хоть слово ему сказал.

— Сын устал, пусть поспит. Я и один в поле справлюсь.

Голоса отца и матери эхом отдавались в ушах Цзинь Фугуя. Он медленно открыл глаза. Был уже полдень. В животе заурчало. Цзинь Фугуй посмотрел на мать и сказал: — Мам, я есть хочу.

Увидев, что сын проснулся, Ду Юэлай недовольно поджала губы и пошла на кухню готовить, оставив отца и сына в молчании.

— Пап, я скоро пойду с тобой в поле.