Слишком острый обед (Часть 2)

— …Но каждую ночь, находясь здесь, я слышу ее крики о помощи, — голос Бабушки Лю дрогнул, и она снова погрустнела. — Поэтому я должна была рассказать вам. Пожалуйста, избавьте нас от этого призрака.

— Я понимаю, — кивнула Чжоу Цзинь. — Есть еще какие-нибудь зацепки?

— У меня есть две фотографии, ее вещи. Сяо Лю велел мне их сжечь, но я ослушалась и сохранила их, — Бабушка Лю достала из кармана две фотографии. Она как будто чего-то испугалась и посмотрела на Тан Линь и Сюй Шуанцин. — Похоже, они сделаны на противоположном берегу от храма. Небесный наставник, можно показать их только вам?

Чжоу Цзинь подмигнула Тан Линь и Сюй Шуанцин. Сюй Шуанцин хотела остаться, но Тан Линь тут же потянула ее к выходу.

Сюй Шуанцин была очень недовольна, но не посмела сказать ничего плохого о деревне в присутствии Бабушки Лю. Выйдя за дверь, она возмутилась: — Эти люди такие странные! Кто-то умер, а им все храм да храм! Невероятно!

— Да уж, — согласилась Тан Линь, присев рядом.

— Ты тоже так думаешь? — спросила Сюй Шуанцин.

— Нет, — ответила Тан Линь, потирая живот. — Мне кажется, что-то не так с едой, которую мы ели в обед. Слишком острая, наверное? Хотя Бабушка Лю, похоже, любит острое. Я видела у нее в шкафу несколько банок с перечным соусом.

Сюй Шуанцин помолчала, а потом сказала: — Теперь, когда ты упомянула об этом, я тоже чувствую себя как-то странно. Может, обед был несвежий, или мы просто не привыкли к местной воде?

— Может, прогуляемся по деревне? Вдруг найдем аптеку, — предложила Тан Линь.

Сюй Шуанцин энергично кивнула.

Даньлоуцунь раньше привлекала туристов своим храмом, но теперь от него остался только обгоревший каркас, и смотреть там было особо не на что.

Ань Пэнцзюй, Юй Яньцзы и Се Чжаоян обошли всю деревню, но ничего интересного не нашли.

Юй Яньцзы, помня о фотографиях храма в туристическом буклете, стояла у ворот и не хотела уходить.

Се Чжаоян руины не интересовали, и она вместе с Ань Пэнцзюй перешла через мост у храма. За мостом был пустырь с несколькими обрушившимися низкими стенами.

Из-под одной из стен торчала сухая ветка, похожая на черную фигуру, притаившуюся в тени.

Присмотревшись, можно было увидеть несколько красных цветов на тонких, засохших ветвях.

Подойдя ближе, Ань Пэнцзюй поняла, что ветка совершенно мертвая, а ярко-красные цветы кто-то приклеил.

— Как странно. Они из бумаги, — Ань Пэнцзюй сорвала один цветок и сжала его в руке. Из сложенных лепестков выступили капли красной жидкости. Ань Пэнцзюй с отвращением бросила цветок обратно. — Кому пришло в голову делать цветы из белой бумаги, а потом красить их в красный? Не проще ли было сразу взять красную бумагу?

Цветы, казалось, лежали здесь уже давно. Бумага была грубой, но краска не выцвела.

Неизвестно, из чего была сделана краска, но от нее исходил неприятный, прогорклый запах.

— Похоже на цветы сливы. У них пять лепестков, — Се Чжаоян посмотрела на брошенный Ань Пэнцзюй цветок и осторожно коснулась бумажного лепестка. — Сложены довольно искусно, но цвет слишком темный, совсем не как у настоящей сливы.

— Это сливовое дерево? — Ань Пэнцзюй оглядела засохшее дерево с головы до ног, а затем неожиданно упала перед ним на колени, сложила руки и с необычайным благоговением произнесла: — Пусть северный ветер поймет мои чувства, не губи нежные ветви*.

— Что ты делаешь? — опешила Се Чжаоян.

— Загадываю желание! Это старинный обычай времен династии Цин: нужно загадывать желание, когда видишь цветущую сливу, — Ань Пэнцзюй схватила Се Чжаоян за руку и потянула вниз. — У тебя же есть младшая сестра? Вот и загадай желание, чтобы у нее все было хорошо. Давай, становись на колени!

Се Чжаоян, не понимая, что происходит, но не в силах сопротивляться, опустилась на колени рядом с ней.

— Не спорь, я делаю это для твоего же блага, — Ань Пэнцзюй закрыла глаза и продолжила: — Се Чжаоян желает, чтобы ее родители и сестра были здоровы и счастливы. Во-вторых, она желает никогда не найти себе пару и прожить жизнь в одиночестве, потому что она глупая, и никто на нее не позарится. Но она не должна страдать из-за своей глупости, поэтому, в-третьих, она желает, чтобы северный ветер понял ее чувства и не губил нежные ветви.

Юй Яньцзы только что вышла из храма и, не увидев подруг, решила прогуляться. Перейдя через мост, она увидела, как те двое стоят на коленях перед засохшим деревом.

Она не знала, стоит ли к ним подходить и что говорить, поэтому просто остановилась на мосту и стала наблюдать.

Ань Пэнцзюй закончила загадывать желания, отряхнула пыль с коленей, встала и тут же увидела Юй Яньцзы.

Юй Яньцзы перебрала в уме несколько вариантов, а потом решила переложить задачу на них: — Что вы тут делаете?

Ань Пэнцзюй остолбенела, переводя взгляд с Се Чжаоян на Юй Яньцзы. Се Чжаоян все еще стояла на коленях, и сцена напоминала тот день, когда застукали Сунь Даин и хулигана.

— Мы решили поклясться в сестринстве, — быстро нашлась Се Чжаоян.

Юй Яньцзы, ничего не понимая, подошла к дереву. Ань Пэнцзюй, натянуто улыбаясь, схватила ее за руку и потянула вниз: — Да, мы как раз клялись. С тобой нас будет трое. С этого дня мы — сестры сливового сада! Не родились в один день, но умрем в один!

Она наблюдала за реакцией Юй Яньцзы и, то ли боясь, что та ей не поверит, то ли чувствуя фальшь собственных слов, решила довести спектакль до конца: — Давайте поклянемся кровью! Я пойду за ножом, а вы найдите чашу…

— Не надо! — Юй Яньцзы быстро удержала ее. — Я боюсь столбняка.

— Да, и так сойдет, — испуганно добавила Се Чжаоян, хватая Ань Пэнцзюй за руку. — У меня живот болит. Давайте вернемся в гостиницу.