Глава 37. Не сомневайся во мне...

— Тэхё-он, — протянул Чонгук, обнимая Тэ со спины и заглядывая через плечо, — скоро там?

— М-м-м, — утвердительно промычал тот, помешал пульгоги, выключил плиту и щедро посыпал все кунжутом, а потом на секунду прижался губами к его щеке. Чонгук почувствовал, как расплывается в совершенно дурацкой счастливой улыбке, и сильнее стиснул руки у него на животе, уткнулся носом в шею, ощущая аромат кожи Тэхёна и запах специй. — Задушишь, Гук-и, — фыркнул Тэ и несильно двинул локтем назад.

— Я бы тебя вообще сожрал, — в приступе откровенности ляпнул Чонгук и получил в ответ изумленный взгляд. — Ну… В том смысле, что мне тебя все время мало.

— Я заметил, — тепло улыбнулся Тэхён и высвободился из объятий, начиная перекладывать мясо на тарелку. — Давай есть. Может, после еды ты подобреешь и не захочешь кусать бедного повара.

Чонгук засмеялся:

— Даже и не надейся, мой голод так просто не утолить.

Тэхён бросил на него пристальный взгляд, тот самый, от которого что-то сладко потянуло внизу и Чонгук буквально кожей ощутил изменившуюся на кухне атмосферу. Вот как он это делает, а? Ведь просто смотрит, а он теперь вовсе не об ужине думает, хотя минуту назад умирал от голода.

— Мой тоже, — тихо признался Тэхён, буквально пожирая его глазами.

Губы сами собой разъехались в довольной улыбке от жадного взгляда Тэхёна — кажется, он никогда не сможет спокойно реагировать на все те эмоции, все чувства, которые так открыто стал демонстрировать Тэхён. И как он раньше их не замечал?..

— Так что… Утолим наш голод? — вкрадчиво предложил Чонгук.

— Да, — после небольшой заминки тихо согласился Тэхён и уже громче добавил: — Но сначала все-таки едой, — и шутливо возмутился: — Не зря же я столько времени убил на готовку!

Чонгук охотно кивнул и, улыбнувшись, уселся за стол напротив. Все же обычный голод никто не отменял. Вообще, рядом с Тэ он чувствовал себя каким-то озабоченным, просто потому что стояло чуть ли не постоянно. Он мог возбудиться от чего угодно: просто залипнув на изгиб шеи или залюбовавшись на длинные пальцы своего Тэ, — особенно вспоминая, что те могут с ним делать, — от какого-нибудь слова, произнесенного хриплым голосом, или крошечной улыбки, приподнимающей уголки губ…

Чонгука вело и швыряло из стороны в сторону: от желания обнять, вжать в себя и нежить до скончания дней, никуда не отпуская, до желания сдернуть одежду и трахаться без остановки. Тоже до скончания дней, да. Потому что наконец стало можно; еще больше радовало то, что его желание было взаимным: Гук прекрасно видел, как искренне отвечает ему Тэхён. Как сильно он хочет того же, что и он сам.

Однако мелькало иногда во взглядах, в выражении его лица что-то, заставляющее Чонгука испытывать тревогу. Какая-то тень неуверенности, будто сам Тэ словно бы все еще не до конца поверил, что теперь ему все разрешено. Словно сомневался в них и в том, что Гук испытывает по отношению к нему… Чонгука это удручало.

Он переживал, что Тэ может надумать себе всякого, например, решить, что для Чонгука секс — это самое важное. Что Чонгуку от Тэхёна только он и нужен, хотя это вовсе не так. Чонгук изо всех сил старался донести до него свои чувства, но, кажется, выходило не очень. Судя по ноткам недоверия, проскальзывающим порой в темных глазах в ответ на признания в любви, или искреннему удивлению, когда, напросившись в гости посмотреть кино, Чонгук действительно просто включил фильм и уютно устроился на диване, сграбастав Тэ в охапку. Таких мелочей уже накопилось достаточно: незначительных по отдельности, но в совокупности складывающихся в безрадостную картину.

Так что ужин, да. А стояк можно и перетерпеть — не впервой.

И запеченые овощи, и мясо, и фунчоза — все оказалось восхитительным. Кажется, он в жизни не ел ничего вкуснее, хотя понимал, что это скорее из-за того, кто их приготовил. Обычная еда вроде бы, ничего такого, и все-таки… Было что-то необыкновенно согревающее во всем этом: в том, что он может вот так запросто прийти домой к Тэхёну и наблюдать, как тот готовит ужин. Чувствовалось в этом что-то… особенное. Очень интимное, но при этом уютное и родное. Как в многочисленных фильмах про любовь, где показывают подобные моменты как образец семейного тепла. И, разделенные на двоих, эти моменты делали их еще ближе друг к другу.

— Ешь, а то остынет, — ткнул его ногой под столом Тэхён и подложил Чонгуку на тарелку еще мяса.

Гук улыбнулся, кивнул, осознав, что куда-то выпал, рассматривая Тэ и думая о своем, и послушно накинулся на еду. Такая забота была очень приятна.

Все неурядицы сегодняшнего дня: трудности с тонсенами, которые просто завалили его вопросами, претензии тренера Хвана, который выловил его посреди коридора на перемене и принялся отчитывать за то, что вчера сбежал, не проследив, как закрыли зал; придирки учителей, которые — конечно же! — заметили его невнимательность на уроках в последнее время — все это перестало иметь значение. Здесь, в доме Тэ, рядом с ним, Чонгуку казалось, что всего остального мира не существует. Будь его воля, он бы так и остался тут с Тэхёном, по крайней мере на ближайшие несколько месяцев. Будь его воля, он бы вообще с Тэ не разлучался… Чонгук фыркнул и покачал головой, прекрасно понимая, что это нереально.

Странный, непривычный звук вырвал его из мыслей. Чонгук моргнул и обнаружил, что снова завис, машинально ковыряя палочками уже остывшую еду. Он обернулся к Тэ, который мыл посуду, и понял, что непривычные звуки — это мурлыканье Тэхёна, который что-то негромко напевал себе под нос, неспешно натирая тарелки губкой.

Чонгук старательно вслушался, пытаясь узнать песню. Слова показались смутно знакомыми… Что-то старое — кажется, про любовь и разбитое сердце.

— Ты очень красиво поешь, Тэхён, — внезапно севшим голосом проговорил Чонгук. — И песня тоже красивая.

— Согласен, — негромко хмыкнул тот, продолжая мыть посуду, и признался: — Очень люблю эту песню, пусть она и заставляет меня грустить.

Дождавшись, пока Тэ ополоснет последнюю миску, в которой смешивал соус, Чонгук поднялся, встал перед ним и тихо спросил:

— Ты же знаешь, что у нас все будет по-другому?

Тэхён на секунду напрягся, развернулся и буквально придавил его взглядом — тяжелым, пронизывающим, будто пытаясь заглянуть ему в душу, залезть в голову, чтобы прочесть все до единой мысли. И снова эта неуверенность… Чонгук вскинул подбородок, продолжая твердо смотреть Тэхёну прямо в глаза.

— Тэ, пожалуйста, не сомневайся во мне, — попросил он, сделал шаг вперед, устраивая ладони у него на поясе, и четко проговорил: — Я хочу быть только с тобой. Ты ведь знаешь это?

Тэхён, странно молчаливый сегодня, медленно кивнул и опустил ресницы.

Чонгук ощутил, как в груди все скручивается тугим узлом. Не верит. Тэхён все еще не верит. И как это исправить, он не знал. Зато знал кое-что другое, поэтому порывисто коснулся нежным поцелуем скулы, поцеловал подбородок, место под ухом, лизнул сразу покрывшуюся мурашками кожу и скользнул руками под футболку, кончиками пальцев медленно выводя круги на пояснице.

Тэ молча принимал ласку, подставляясь под касания губ, тихонько вздыхал, но глаз так и не открыл.

— Я знаю, — вдруг проговорил он, и Чонгук недоуменно моргнул и замер, не сразу сообразив, о чем речь.

— Тогда почему не доверяешь мне? — прозвучало неожиданно отчаянно. Тэхён вздохнул и наконец открыл глаза.

— Чонгук, — хрипло позвал он и уперся ему рукой в грудь, отстраняя, — это… не недоверие. По крайней мере, не в том смысле, что тебе думается. Я верю, — он выделил интонацией это слово, — что ты… ну как минимум влюблен в меня. Верю, что хочешь этих отношений, что хочешь быть рядом… — Чонгук открыл было рот, собираясь вывалить все те вопросы, что сейчас возникли у него в голове, но Тэхён продолжил: — Хочешь сейчас. В этот самый момент времени.

— Что ты… — он даже руки опустил и отступил на шаг, боясь отвести взгляд от Тэхёна. Тянущее чувство в груди снова вернулось и стало, кажется, только сильнее.

— Я о том, что… Что ни одни твои отношения не продлились хотя бы полгода, — Тэхён сглотнул и опустил глаза. Чонгук молчал, просто ждал, что тот скажет дальше. И спустя полминуты Тэ все-таки продолжил: — Я, может, в чем-то и особенный для тебя, но не думаю, что я… — голос сел, и закончил он совсем тихо: — Не хочу говорить об этом сейчас, ладно? И думать об этом я тоже не хочу.

Чонгук всерьез намеревался продолжить этот разговор, прекрасно понимая, что им нужно все прояснить, — понимая, что это важно. Внезапная откровенность отдавалась болезненными спазмами в груди. Чонгук сглотнул вставший в горле ком и уже открыл рот, чтобы все-таки настоять, но тут Тэхён поднял глаза… В его взгляде была такая дикая мешанина, что Чонгук прикусил язык, сдерживая уже готовые вырваться слова. Вместо этого он шагнул вплотную и с силой надавил ладонями на спину, крепко прижимая к себе. Помолчал, собираясь с мыслями, и негромко заговорил:

— Тэхён, я… понимаю. Правда понимаю, но единственное, что я могу — просто быть с тобой. Оставаться рядом. Возможно, когда ты поймешь, что прошло уже полгода, год, два, то сможешь поверить, что… Поверить мне.

Тэхён подался назад, жадно всматриваясь в его лицо, и… промолчал. Словно не нашел того, что ожидал увидеть. Или того, что искал.

Чонгук снова сглотнул и с усилием продолжил:

— А еще, и я это уже говорил, ты — совершенно другое дело. Не сравнивай себя ни с кем. Ты такой один-единственный. Я люблю тебя и хочу быть с тобой, несмотря ни на что.

Он не знал, что еще сказать, чтобы убедить Тэхёна в том, что честен с ним. Что действительно хочет строить отношения, что серьезен, а не… забавляется. Как иронично: та репутация, которую он приобрел, сейчас сыграла против него…

— Я не могу не думать, что все это скоро закончится, — почти шепотом выдавил Тэхён, все также пристально всматриваясь ему в глаза. — Однажды ты проснешься и решишь, что… — Чонгук напрягся, непроизвольно усиливая хватку на теле Тэхёна. Тот определенно заметил, как он разозлился, но все-таки договорил: — Что я тебе больше не нужен.

Чонгук тяжко вздохнул, прижался лбом к его лбу и пожаловался, заламывая брови:

— Ты такой дурак… Как мне тебя переубедить?

— Ты и не должен меня переубеждать, Чонгук, — негромко ответил Тэхён, — меня все устраивает в том виде, что есть сейчас. Я не буду требовать от тебя клятв в вечной любви или чего-то такого… Просто будь рядом как можно дольше, ладно?

— Ладно, — не стал спорить Чонгук, понимая, что одними пылкими словами и заверениями Тэхёна не переубедить. И что его поступки скажут куда больше слов. — Но ты все равно дурак!

Тэхён фыркнул, опустил глаза и наконец слабо улыбнулся.

— А сам-то? — подхватил он и тут же пояснил в ответ на вопросительный взгляд Чонгука: — Ты умудрился влюбиться в главного ботана школы с кучей психологических проблем и комплексов. Очень умно!

— Ах так? — шутливо возмутился Чонгук. — А ты влюбился в школьную звезду, трясущуюся за свою репутацию. И кто из нас больший дурак?

— Ты! — безапелляционно произнес Тэхён, задорно улыбаясь. — Но твоя самокритика меня безмерно радует.

— Ну и зараза же ты, — Чонгук растянул губы в ответной коварной улыбке, медленно поднял ладони, оглаживая бока, и… начал щекотать.

Не ожидавший ничего подобного Тэхён удивленно вскрикнул, а потом захохотал, уворачиваясь от рук Чонгука. О том, что боится щекотки, Тэ как-то сам Чонгуку рассказал, еще тогда, когда был для него исключительно Ви. Он вообще много чего рассказывал, на самом деле. Но сейчас пригодилось именно это знание. Так что они пихались, терлись друг о друга и ржали на весь дом как два малолетних идиота.

В какой момент шутливая возня переросла в нечто иное, Чонгук не понял, просто вдруг осознал, что стоит, плотно притиснутый к холодильнику. А Тэхён прижимается сзади, удерживая его руки в захвате и проезжаясь явным стояком по заднице.

Чонгук выгнулся от яркого удовольствия, горячей волной прокатившегося по телу, когда Тэ неласково прикусил мочку уха, лизнул, подул, пуская мурашки по коже… И промурлыкал своим потрясающим низким голосом:

— Гук-и…

Чонгук, уже успевший нехило возбудиться, с готовностью откликнулся:

— Да-а-а?

— Собери посуду, помой ее и протри стол.

А?..

Тэхён, напоследок еще раз куснув его, но уже за шею, издевательски захихикал и отскочил на пару шагов.

— А-а-а… — страдальчески взвыл Чонгук и взъерошил волосы на макушке, приходя в себя. Было и смешно, и обломно. — Ты точно зараза! Еще и издеваешься.

— Ни в коем случае, — преувеличенно серьезно провозгласил Тэхён и сделал вид, что поправляет очки, — я готовил и вымыл большую часть посуды, на тебе уборка и оставшаяся часть.

— Жестоки-ий хё-он, — снова взвыл Чонгук и притворился, что собирается упасть в обморок.

— Зато потом тебя ждет награда, — своим обольстительным волшебным голосом пообещал Тэхён и поиграл бровями, мило улыбнувшись.

Чонгук приоткрыл рот, но не произнес ни слова, только мученически вздохнул — у него снова стояк. В который раз. Всегда, когда Тэхён играл голосом, у него вставало. Чертов рефлекс. Ткань брюк неприятно натирала, молния давила, а связных мыслей в голове практически не осталось.

— Надеюсь на тебя, Гук-и, — подарил ему еще одну широкую улыбку Тэхён и, подмигнув, вышел из кухни.

Он точно издевается, решил про себя Чонгук и с небывалым энтузиазмом принялся исполнять поручение. В итоге и пяти минут не прошло, как он уже плюхнулся рядом с Тэхёном на диван и внаглую забрался на колени. Поерзал, устраиваясь поудобнее, положил руки на плечи и потянулся поцеловать… Но Тэхён, вместо того, чтобы поцеловать в ответ, опрокинул его, навалился сверху и принялся щекотать. Мстил.

Через несколько мучительных минут, уже задыхаясь от смеха, Чонгук потребовал пощады.

— Так-то, — довольно улыбнулся Тэ и наконец прекратил его мучить. Навис сверху, опираясь локтями по обеим сторонам от головы Чонгука и быстро чмокнул в губы, не прекращая улыбаться.

— Изверг, — простонал Чонгук и утер выступившие слезы. — Нельзя так издеваться над своим парнем.

— Можно и даже нужно, а то корона давить начнет, — засмеялся Тэхён и ущипнул его за живот.

Чонгук ойкнул и спихнул его с себя. Сел и с любопытством уставился на развалившегося рядом в расслабленной позе Тэхёна, в который раз удивляясь тому, насколько разным тот может быть. Сейчас от него исходили вайбы спокойствия и уверенности в себе, и, кажется, Чонгук готов был целую вечность им любоваться. Если бы в школе все сумели разглядеть, какой Тэ, когда не зажимается, без своих дурацких очков и вечно натянутого чуть не до подбородка капюшона, то Чонгук замаялся бы отбиваться от конкурентов. И стопроцентно с ума сходил бы от ревности. Но, на самом деле, это того стоило, лишь бы Тэхён наконец смог быть самим собой не только наедине с ним.

— Что это за взгляд? — фыркнул Тэхён, приподнимаясь. — Еще немного — и у тебя слюни потекут.

— Я уже ими захлебнулся, — честно признался Чонгук, залипая на красивые пухлые губы. Снова. — И теперь в тысячный раз ругаю себя, что не рассмотрел тебя раньше. Я был слепым тупицей, Тэ, — тот хотел было что-то возразить, но Чонгук не позволил: — И не спорь! Серьезно, — он эмоционально всплеснул руками, — одна мысль о том, что если бы я случайно не позвонил именно тебе в тот вечер, то мы никогда…

— Я бы что-нибудь придумал, честно, — с улыбкой ответил Тэхён, прижимаясь к Чонгуку сбоку и кладя голову ему на плечо. — Ты же знаешь, что я давно в тебя влюбился, да? Так что… Ну, наверное, я сумел бы хотя бы заговорить с тобой в итоге. Я очень хотел… старался преодолеть свои страхи… А что до того, что не рассмотрел раньше… В этом нет ничего удивительного: сам видишь, какой я в школе и какой здесь, с тобой.

— Это-то и удивляет, — признался Чонгук, а на вопросительный взгляд Тэхёна, который приподнял голову и посмотрел на него, поспешил пояснить: — Мне иногда кажется, что я знаю двух Тэхёнов. У тебя случайно нет раздвоения личности?

Тэхён смешно сморщил нос и мотнул головой, откидывая сползшую на глаза челку.

— А похоже, — никак не унимался Чонгук. Тэ коварно усмехнулся и угрожающе потянулся к его ребрам. — Стой! Я понял, понял, больше не буду, — снова запросил пощады Чонгук, отползая по дивану. Тэхён довольно ухмыльнулся и сложил руки на груди, откидываясь на спинку и с удовольствием разглядывая его. Гук залип на соблазнительно изогнутые губы, на морщинки в уголках глаз, на длинные пушистые ресницы, встрепанные волосы и теплую золотистую кожу. Тэхён такой красивый, а уж голос… Голос!

Внезапно он вспомнил, как Тэ мурлыкал себе под нос песенку, и решился все-таки задать давно мучивший его вопрос:

— У тебя невероятный голос, но это ты и так знаешь, — аккуратно начал Чонгук, — и поешь ты красиво… Почему ты?.. — и замолк, увидев, как помрачнело лицо Тэхёна. — Прости! Прости, я просто идиот!.. — поспешил извиниться Чонгук, но Тэхён как-то устало помотал головой и выдавил:

— Я все равно хотел рассказать тебе, — мотнул он головой и после короткой паузы заговорил: — В средней школе я ходил в театральный кружок, пел, активно участвовал во всяких мероприятиях — мне это очень нравилось, — Тэхён грустно улыбнулся, видимо, вспоминая прошлое. — Мой отчим, он… ну, он не считал, что это подходящее занятие для мальчика, и любил проехаться по этому поводу. Нет, — видимо, вспыхнуло что-то такое в глазах Чонгука, что Тэхён поспешил встать на защиту отчима, — он не ругал меня и не запрещал, просто любил покритиковать. Мог обидно пошутить по этому поводу и неоднократно повторял, что это занятие для девчонок, а мне бы стоило пойти в спорт, например. Но я всегда отбивался, отбрыкивался и упорно игнорировал все листовки со спортивными секциями, что он мне подкидывал.

Тэхён замолчал, словно собираясь с мыслями, а Чонгук, который понимал, что он не просто так заговорил об отчиме, ощутил, как весь буквально завибрировал от напряжения.

— А потом? — нетерпеливо поторопил он, устав ждать.

— У нас был большой концерт на Орининаль[21]. Мне было, наверное, лет двенадцать, и у меня начал ломаться голос. Руководитель сомневался, стоит ли выпускать меня на сцену с песней, но я настоял… — Тэхён сглотнул и прикрыл глаза, страдальчески скривившись.

Чонгуку так хотелось обнять его, утешить, что он недолго думая потянулся вперед и заставил Тэ положить голову ему на плечо, зарываясь пальцами во взъерошенные пряди. Тэхён обхватил его руками и как-то очень органично устроился в руках Чонгука, будто ему там самое место. Гук ласково погладил его по голове, поцеловал в макушку и вдохнул родной запах.

— Я очень много готовился, партия была трудная — очень много высоких нот, голос то и дело срывался. Я репетировал дома, а отчим в своей манере проезжался по всем моим ошибкам. А потом, — он неровно вдохнул, — во время выступления голос дал петуха и получился просто идиотский писк. Это надо было слышать… — спустя несколько секунд со внезапным ожесточением проговорил Тэхён и снова замолчал на долгие мучительные минуты, чтобы с горечью выдавить: — Они все смеялись надо мной. Все, Чонгук!

— Я бы не стал! — горячо поклялся Чонгук, приподнимая голову Тэ за подбородок и заставляя смотреть на себя. — Я бы никогда тебя не обидел.

Тэхён криво усмехнулся, отводя глаза, и снова уткнулся ему в грудь, пробормотав:

— Ты не можешь знать наверняка.

Чонгук растерянно молчал: невозможно было не признавать правоту Тэхёна — это сейчас, когда любит и любим, обидеть Тэ кажется немыслимым, но что если бы он был просто одним из учеников?.. Что тогда?..

— Они все смеялись надо мной, — тускло повторил Тэхён и крепко стиснул пальцы на его рубашке, так, что костяшки побелели и хрустнул какой-то сустав. — Даже родители… Все! Это было такое унижение… Я помню, как меня трясло, я пытался хоть за что-то зацепиться взглядом, но не выходило: перед глазами все расплывалось. А в какой-то момент увидел отчима — тот смеялся так сильно, что из глаз текли слезы. Я потом спрятался в каком-то чулане и ревел, пока меня не нашли.

Тэхён прерывисто выдохнул и потерся об него лбом, так и не подняв лица. Чонгук не знал что сказать. Да и что тут скажешь… Мне очень жаль? Да, жаль, но это уже ни на что не влияет, да и поздно уже жалеть — времени прошло слишком много и ничего не исправить. Теперь только разгребать последствия.

— Потом… Я пришел в школу, и кто-то пошутил о моем провале. Не зло, просто… Одноклассники стали смеяться, а я стоял и не мог выдавить ни слова. Просто не выходило, как бы я ни пытался. И в какой-то момент осознал, что не хочу никого видеть, не хочу ни с кем общаться — так было удобнее. Проще. И чем дальше, тем некомфортнее мне было в толпе народа. А потом пришел первый приступ…

Тэхён весь сжался в его руках, снова переживая все эти события, и Чонгук мысленно обматерил себя за то, что разбередил раны, заставил вновь пройти через это.

— Прости меня, — повинился Чонгук, сильнее прижимая к себе подрагивающее тело, — пожалуйста, прости.

— Все хорошо, Чонгук, — поразительно ровно проговорил Тэхён. Он специально дышал медленно и глубоко, справляясь с эмоциями. — Сейчас все намного лучше. Я пытаюсь как можно больше времени проводить среди людей, и приступы стали реже… Вирт помог, на самом деле, я стал более… раскрепощенным.

— Так вирт это… — осознание ударило обухом по голове. Так вот зачем это все было нужно!

— Да, одно из средств преодолеть свою фобию. Разговаривать на такие интимные темы большинству людей очень непросто, сам понимаешь… Особенно с посторонними.

— Но ты же больше не занимаешься этим, да? — осторожно поинтересовался Чонгук.

— Только с тобой, — хмыкнул Тэхён, — теперь я стараюсь больше общаться с людьми в реальности… Я уже вполне могу говорить в присутствии Чимина и Юнги, например.

— Двоих? А если больше?

— Думаю, что у меня получится, — задумчиво произнес Тэхён.

А Чонгуку в голову пришла интересная мысль. Тэхёну ведь нужно общение, так? И пусть лучше это будут лояльно настроенные люди, например, друзья Чонгука, которые, во-первых, в курсе состояния Тэхёна, а, во-вторых, с ними заранее можно обсудить некоторые моменты.

— Тэхён, ты не хочешь потусить с парнями? Мы могли бы погулять, ну или в кино сходить… — на последнем слове его собственный голос чуть не дал петуха под изумленным взглядом Тэхёна, но Чонгук все-таки справился с собой. — Тэхён? — Тэ будто бы не услышал, уткнулся обратно, да так и продолжал негромко сопеть и обнимать его, вцепившись в рубашку. — Тэхё-он, — протянул Чонгук и потормошил его. Тэ упрямо молчал.

Гук замер, не зная, что и думать. Наверное, слишком передавил…

— Я не… — пробубнил Тэхён, но Чонгук не расслышал и переспросил еще раз. — Я не готов пока, — тихо проговорил он наконец, поднимая покрасневшие глаза, и снова опустил голову.

Они еще какое-то время обнимались, пребывая в уютном молчании, пока Чонгук случайно не кинул взгляд на часы и не понял, что еще чуть-чуть — и он точно опоздает на ужин. А ведь сегодня должны были приехать родственники и какие-то мамины подруги. Ч-черт!..

— Тэ, прости, но мне пора, — сожалеюще вздохнул Чонгук, и Тэхён, который, кажется, успел задремать, сонно промычал что-то невнятное. — Сегодня у нас гости, меня убьют, если опять опоздаю.

Опаздывать везде и всюду в последние дни вошло у него в привычку: потребность провести время с Тэ перевешивала все. И вместо того, чтобы следовать расписанию, он старался урвать лишнюю минутку наедине со своим парнем.

Чонгук встал, накинул пиджак, взял рюкзак и, поцеловав на прощание сонного Тэхёна, побежал к машине — опять зарядил мелкий противный дождь. Когда уже тучи рассеются?.. Лето скоро, а дожди как осенью.

По дороге домой Чонгук крутил в голове рассказ Тэхёна, и в груди неприятно ныло от осознания, какими жестокими могут быть дети. Взрослые, впрочем, тоже. Одна случайность — и у тебя фобия. А избавиться от страхов очень сложно, порой практически невозможно. Чонгук знал свой самый большой страх, и как бороться с ним, не представлял. Но Тэхёну гораздо хуже: его страх испытывает его каждый день, каждую минуту, что он находится среди людей.

Чонгук съехал с автострады, и звук сразу изменился: дорога, ведущая к поместью, обновлялась каждый год. Не то чтобы асфальт на обычной был сильно хуже, но все-таки. Длинная подъездная аллея почему-то утопала в темноте, и Чонгук, нахмурившись, стал сбрасывать скорость, внимательно всматриваясь вперед. Дождь уже прекратился, зато теперь начал подниматься туман.

«Надо сказать охране, пусть проверят, и дать указание исправить…» — подумал Чонгук и вздрогнул от внезапно раздавшегося звонка.

— Да, слушаю, — не глядя ответил он.

— Чонгук, — голос Тэхёна заполнил салон, но звучал как-то неуверенно, — я хотел сказать, что… Что я постараюсь.

— А? Про что ты говоришь? — не понял Чонгук, продолжая всматриваться в темноту.

— Я про встречу с парнями, помнишь, ты говорил? — страдальчески вздохнув, ответил Тэхён. — Так вот, я согласен, если предложение еще актуально.

— Конечно, — расплылся в радостной улыбке Чонгук, плавно входя в поворот, — да даже если бы и нет, я бы наизнанку вывернулся, но все устр…

И в тот момент, когда он уже повернул, сбоку от машины что-то мелькнуло — и Чонгук резко вывернул руль, избегая столкновения.

— Бля!.. — не сдержался он, нажимая на тормоз. Взвизгнули шины, его дернуло вперед, а ремень безопасности впился в плечо от резкой остановки.

Примечание к части

коллаж https://vk.com/photo-214316602_457239044