День пролетел незаметно в ожидании вечера: Чонгук просто не мог ни на чем сосредоточиться — все мысли занимала предстоящая встреча. И Тэ… Тэхён, присутствие которого в классе он ощущал даже спиной и отчаянно боялся повернуться, потому что был уверен на все сто: он не сможет скрыть своего состояния. Казалось, стоит им только встретиться взглядами — и Тэхён, который продолжал украдкой за ним наблюдать, с легкостью увидит все то, что бурлит внутри: страх, желание, нетерпение… любовь. Он же сразу все поймет! Поймет и раскроет его обман, а потом… А вот что будет после этого, даже представить было страшно, и Чонгук малодушно запихивал эти мысли поглубже.
Сейчас ему просто нужно было дожить до вечера и тогда, именно при личной встрече, он признается. Идей, как это сделать, было множество, но ни одна не казалась ему хоть сколько-нибудь удачной. Да и предсказать реакцию Тэ он не брался. Однако, обманывать его и дальше Чонгук не хотел… да и не мог — поступать так по отношению к Тэхёну было уже просто невыносимо. Чем дольше все затягивается, тем больше запутывается, и недалек тот день, когда он все-таки выдаст себя. И по закону подлости это наверняка будет самый неудобный момент.
Вздохнув, Чонгук решил, что сориентируется по обстановке, и просто отпустил ситуацию: планировать что-то конкретное не имело смысла — он не умеет угадывать будущее, оставалось полагаться на собственное красноречие… и удачу.
Главное — не проколоться раньше времени.
Мысли продолжали крутиться вокруг Тэхёна, их встречи, признания и… возможного секса. Чонгук облизнул пересохшие губы, потер взмокшие ладони о джинсы и глубоко вдохнул. Он уже даже не столько хотел близости с особенным для себя человеком, сколько просто объясниться. Никак не получалось перестать думать об этом и сконцентрироваться на уроках, так что спроси его назавтра, какие темы они изучали сегодня, Чонгук точно не сумеет вспомнить.
Естественно, что все дела, запланированные на вечер, он отменил и освободился непривычно рано, почти в пять часов.
Такое раннее возвращение не могло не вызвать вопросов, но Чонгук как-то отболтался. Честно сказать, он даже не помнил, что наплел Нарин, лишь бы поскорее отстала со своим ужином и дурацкими вопросами.
И подготовка, и сборы, и то, как он добрался на место, следуя указаниям навигатора, — все промелькнуло будто в тумане…
Очнулся Чонгук, гипнотизируя взглядом яркую неоновую вывеску лав-отеля. Моргнул, словно приходя в себя… И все: руки затряслись, сердце суматошно забилось пойманной птицей, даже вдох получалось сделать с трудом, а на коже выступила испарина. О Господи, он скоро встретится с Тэ. По-настоящему!
Медленно выдохнув, Чонгук прикрыл глаза, пытаясь собрать себя в кучу. Внутри бурлил такой адский коктейль, что, кажется, ему понадобится успокоительное… Нужно сказать Тэ, что он знает, кто такой Ви… Точнее, сказать Ви, что он знает, что он — это Ким Тэхён. Как-то объяснить, почему так долго молчал, убедить, что для него ничего не изменилось и… И умудриться сохранить их такие странные отношения. Господибоже!.. Чонгук не был уверен, что справится. Точнее, был абсолютно уверен, что с легкостью может все просрать.
Осознав, что, рефлексируя тут, ничего не изменит, он снова размеренно подышал, пытаясь вернуть самоконтроль, ожидаемо ничего не добился и, проверив в сообщении номер комнаты, медленно выбрался из машины. В последний момент, спохватившись, подхватил рюкзак, поднял на лицо маску и пониже надвинул кепку. Вряд ли родители обрадуются, — да и он сам — если кадры с ним попадут в общий доступ. А такое теоретически было возможно. Его уже засекали как-то пару раз в подобных местах, но скандалы удавалось замять. В конце концов, и он сам, и его девушки были несовершеннолетними, так что это стоило энной суммы денег. Однако представлять, что будет сейчас, если кто-то все-таки выяснит… Чонгук передернулся от продравшего по спине озноба и быстро вошел в здание.
Холл был пуст, только мигала подсветка на постамате с ключ-картами от номеров да неярко светили небольшие круглые лампы на стенах. Отель был не из дешевых, что, с одной стороны, было хорошо, а с другой… Видеокамеры в холле точно работают, можно не сомневаться.
Проигнорировав лифт, Чонгук взбежал по лестнице на третий этаж и остановился, разглядывая длинный пустой коридор. Тэ уже должен ждать его в номере триста пять.
Пройдя несколько метров, он нерешительно остановился у двери, собираясь с мыслями, но все они стремительно разбежались, стоило завибрировать телефону. Сообщение Тэ с вопросом «Где ты?» заставило его наконец немного успокоиться. Хватит! Он сможет. Скажет Тэхёну, признается, а потом… Не давая себе передумать, он отправил: «стою у двери» и потянулся достать шарф, который в последний момент стащил у матери. Хорошо хоть вспомнил, что обещал завязать себе глаза.
Телефон снова завибрировал входящим сообщением, и Гук, уже затянувший шарф на голове, тихо чертыхнулся и приподнял его на лоб.
«Глаза завязал?»
«Да»
Замок внезапно пиликнул, и Чонгук зажмурился, умудрившись одновременно пихнуть телефон в карман и опустить повязку ниже, перекрывая себе обзор. Тихо скрипнули петли, и Чонгук понял, что дверь открылась. Его обдало прохладой, — видимо, Тэ включил кондиционер в номере — а потом его правого запястья коснулась чужая теплая рука… и потянула внутрь.
Без способности видеть Чонгук чувствовал себя неуверенно, но послушно шагнул следом, отстраненно подмечая, как обостряется восприятие. Остальные органы чувств пытались компенсировать отсутствие зрения: звуки стали громче, несмотря на повязку, неплотно прилегающую к ушам, запахи — ярче, а прикосновения Тэхёна словно бы пускали слабый ток по коже. Будто тот на самом деле излучал какую-то энергию, обжигая его искрами.
Дверь закрылась, отрезая от всего остального мира, снова пиликнул замок и Чонгук внезапно ощутил себя таким растерянным. Сердце гулко заколотилось в груди, а ладони вспотели еще сильнее — он стоял в абсолютной темноте и чувствовал себя совершенно беспомощным: в незнакомом месте, без возможности хоть немного осмотреться. И нет, он в принципе везде чувствовал себя достаточно уверенно, но сейчас… Все было иначе.
Мысль о том, что ему достаточно протянуть руку и снять повязку, мелькнула в голове, но тут же была со стыдом отринута: Тэхён заслуживает искренности, пусть позже Чонгук, скорее всего, пожалеет об этом…
Он сглотнул вязкую слюну и крепче вцепился в ладонь Тэ, словно в круг, удерживающий его на плаву. От ощущения теплой кожи под пальцами нервозность слегка притихла, хоть и не ушла совсем.
— Ты здесь, — низкий голос, чуть заметно подрагивающий от возбуждения или от нервов, прокатился по коже мурашками. Волнение, предвкушение, страх — все это скручивало внутренности узлом и посылало волны мелкой дрожи по телу.
— Да, — выдохнул Чонгук, стянул и отбросил в сторону маску, уронил рюкзак, на секунду задержал дыхание и резко втянул носом воздух. — Ви… — собственный голос казался гораздо выше, чем обычно, так что прозвучал почти нелепо, и Чонгук, смутившись, резко захлопнул рот — зубы клацнули, а щеки запекло от прилившей крови. Господи, ну что за идиот!..
Внутренние метания усилились, когда рядом прозвучал низкий, четко различимый смешок, и Чонгук знал, что в этот момент покраснел еще сильнее. Он закусил губу, пытаясь справиться с собой… Безуспешно.
Почему именно с Тэхёном он то и дело ведет себя как полный идиот?..
— Ты так мило нервничаешь, — с улыбкой в голосе поддразнил Тэ.
— Я… — Чонгук замялся, набираясь решимости, но слова никак не желали складываться во что-то связное.
И неудивительно: он переживал сейчас куда сильнее, чем когда в первый раз занимался сексом! А голос — волшебный, одуряющий, доводящий его до безумия — звучал так чисто, так красиво, совершенно без искажений… И так близко, что это почти сводило с ума. Последняя мысль внезапно заставила его собраться.
— Мне так много нужно тебе сказать, — произнес он, словно в омут с головой нырнул… И снова замолк: осознание, что делать это вот так, с порога, слишком… шокирующе, заставила его закрыть рот. Не видя выражения лица Тэхёна, без возможности хоть как-то понять его реакцию, Чонгук чувствовал себя абсолютно беспомощным и потерянным. Как признаться и суметь сохранить то, что между ними?.. — Ви… — в итоге выдавил он, словно прося дать хоть какую-то подсказку, указать направление, и осторожно потянулся к Тэхёну второй рукой, будучи не совсем уверенным в том, что ему вообще делать… и не будет ли тот против.
Но Тэ совершенно точно был не против: стоило Чонгуку слепо упереться ладонью куда-то в грудь Тэхёна, как тот выдохнул и резко притянул к себе, вовлекая в сбивающий с ног поцелуй, слаще которого он, кажется, в жизни ничего не пробовал[19]. А затем Чонгук почувствовал толчок — и спина врезалась в дверь, не больно, но ощутимо. Тэ прильнул к нему, втискивая колено между ног и буквально вжимаясь в него; прикусил губу, оттянул и снова скользнул языком в рот, вытворяя какое-то безумие, от которого позорно ослабели колени, а остатки мыслей просто вынесло из головы.
Он так ждал этого! Так долго и так сильно хотел, что сейчас, наконец получив желаемое, никак не мог насытиться. Чонгук охотно уступал, позволяя целовать себя так, как хочется Тэ, и проваливался все глубже от его уверенных и властных действий. Тэхён немного отстранился, и Чонгук непроизвольно застонал, потеряв ощущение тепла. Тот снова хмыкнул, задрал его футболку и прошелся ладонями по бокам, очертил ребра, огладил грудь, а затем ухватил его за талию и дернул на себя. Чужой стояк, ощутимый даже сквозь слои ткани, слишком отчетливо коснулся его собственного, и Гука тряхануло, словно от удара током.
Осознание, что Тэхён тоже возбужден, что хочет его, Чонгука, стегануло по нервам, вызывая новую волну дрожи. Серьезно, его уже отчетливо трясло, хотя они оба были одеты и всего-то поцеловались…
— Какой же ты красивый! — близко-близко выдохнул Тэхён. Его тон стал еще ниже и, если в обычном звучании, по скайпу, голос Тэ просто завораживал, то сейчас Чонгука буквально ломало от удовольствия. Он толком не разбирал бормотание Тэ, продолжавшего осыпать его поцелуями, просто подставлялся, чувствуя, как чередуются легкие и нежные прикосновения с не слишком сильными, но требовательными укусами. И слушал, почти задыхаясь от всего происходящего: от его рук, от его властности, от желания, которым они оба дышали, и, конечно, от волшебного звучания голоса Тэ — он физически осязал эту невероятную силу, суперспособность Ким Тэхёна, на себе. И наслаждался ей, полностью окунувшись в ощущения.
Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что он должен был что-то сказать, что-то важное… Но прикосновения были слишком обжигающими, поцелуи — слишком жадными, а глубокий, вибрирующий от нетерпения голос лишал остатков разума. Сознание плыло: не видя ничего вокруг, сосредоточившись лишь на звуках и ощущениях, Чонгук окончательно отпустил себя. Не было больше нервозности или неуверенности — он просто доверился Тэхёну, потерявшись в его собственнических прикосновениях и поцелуях, в горячечных словах, смысл которых почти не воспринимался.
Внезапно что-то произошло, секундная дезориентация заставила покачнуться… Спустя мгновение Чонгук понял, что его резко развернули, и на автомате подставил руки, уперевшись ладонями в дверь. Тэхён прижался сзади, потираясь о его ягодицы и тихо несдержанно постанывая, горячо выдохнул в шею, царапнул зубами выступающий позвонок и крепко обхватил поперек груди. Гук всхлипнул от лавины ощущений, руки ослабели и он почти упал вперед; уткнулся лбом в левое предплечье, а правой рукой нашел пальцы Тэ и переплел их со своими.
— Чонгук, — выдохнул Тэхён и двинул запястьем, крепче сжимая его пальцы. В ответ Гук выгнулся, стремясь быть ближе к Тэ и желая дать ему все, что тот только захочет. — Я так долго этого ждал, — тихое признание опалило ухо обжигающе горячим выдохом и заставило застонать, — столько лет, Чонгук.
Сердце кольнуло виной, и Гук вскинулся, чтобы… Может, попросить прощения, может, пообещать, что больше Тэхёну никогда не придется ждать, но не успел: в месте, где шея переходит в плечо, сомкнулись зубы, и слова просто застряли в горле. Россыпь быстрых кусачих поцелуев по шее заставила его со стоном выгнуться; Тэхён царапнул зубами кромку уха, несильно прикусил хрящик — и по спине и дальше по телу разошлась волна мурашек, а когда Тэхён сжал волосы на затылке и потянул, вынуждая повернуть голову, Гук взмолился всем богам, чтобы позорно не кончить в штаны прямо сейчас. Потому что ощущения просто зашкаливали: он умирал от каждого прикосновения, буквально рассыпался на кусочки, и отчаянно жаждал продержаться как можно дольше.
— Пожалуйста, — взмолился он, — пожалуйста…
— Что такое? — хрипотца в голосе сводила с ума, и Чонгук беспомощно выдохнул, снова упираясь лбом в предплечье. — О чем ты просишь, Гук-и?
Во рту скопилась слюна, и Чонгук гулко сглотнул, прежде чем попросить.
— Дай мне одну минутку, — признаваться, что близок к тому, чтобы кончить, словно нетерпеливый малолетка, было стыдно… но это же Тэ. Тот наверняка прекрасно видит его состояние, так что какого, собственно, черта? — Остановись… Позволь мне немного… взять себя в руки. Иначе я сейчас кончу в штаны от одних только поцелуев, — срывающимся шепотом закончил он; горячее тело за спиной дрогнуло, несколько секунд висело молчание, а затем Чонгук ощутил, как Тэхён слегка отодвинулся. Облегченный вздох вырвался совершенно непроизвольно — он не опозорится прямо сейчас.
Чонгук на самом деле никогда такого не испытывал: от возбуждения буквально коротило мозги, тело трясло крупной дрожью, сердце бухало в груди, а дыхание срывалось, так что ему не оставалось ничего иного, кроме как попытаться выровнять дыхание и хоть немного успокоиться.
— Такой несдержанный, — прозвучало совершенно не обидно. — Мой малыш Гук-и настолько завелся, м?
Блядь!
— Черт, ты не помогаешь… — дрогнувшим голосом выдохнул Чонгук и беспомощно улыбнулся, чувствуя, как дернулся член, больно упираясь в ширинку.
— А я и не обещал тебе помочь, — спокойные интонации в противовес происходящему что-то делали с ним, что-то… невозможное. Вот как вообще удержаться, когда этот голос звучит так близко? Чонгук наивно полагал, что сумеет хоть немного снизить градус возбуждения, если Тэ отодвинется, но, кажется, переоценил себя. Или недооценил Тэхёна. Или все сразу. — Развернись, — внезапно приказал Тэхён, и это прозвучало настолько властно, что у Чонгука даже мысли не возникло ослушаться. Он выполнил приказ будто на автомате, без каких-либо внутренних протестов. Словно бы так и надо.
Прижался спиной к двери и рвано выдохнул, чувствуя на себе тяжесть чужого обжигающего взгляда.
— Такой послушный, — мурлыкнул Тэ, а Гук вытянул руку, чтобы коснуться, но тут же был одернут: — Ну уж нет, Гук-и. Ты же хотел… как ты там сказал? Взять себя в руки, да? — в голосе сквозила насмешка, но это лишь возбуждало еще сильнее — уверенно отдающий команды Тэхён просто срывал крышу. — Ну так я это устрою.
Был здесь какой-то подвох…
— Сними футболку, — прозвучал новый приказ, и Чонгук осторожно, чтобы не сбить повязку с глаз, подчинился.
Слепо швырнул ее куда-то в сторону и выпрямился, несдержанно вцепившись пальцами в пояс джинсов. Больше всего ему сейчас хотелось прижаться к Тэ, ощутить тепло его тела, силу его рук, но он покорно продолжал стоять на месте, заводясь от уверенных ноток в любимом голосе. Чувство, что он не контролирует вообще ничего, порождало горячий узел где-то под ребрами, скручивало предвкушением и нетерпеливым возбуждением… И хотелось еще больше, еще сильнее утонуть в этом: в голосе Тэ, в его приказах, в собственном желании быть послушным… Быть лучшим для Тэхёна.
Чонгук слышал, как шумно, со свистом тот выдохнул, и распрямил плечи, демонстрируя себя. Уж в чем в чем, а в собственной привлекательности он был железно уверен. И судя по тяжелому дыханию, отчетливо слышимому в тишине номера, Тэ нравилось.
— Ты меня просто убиваешь, — простонал тот и выругался себе под нос.
Чонгук самодовольно ухмыльнулся на это признание и напряг мышцы пресса, резко выдохнув.
— Кто бы говорил, — парировал он и медленно, подбирая слова, продолжил: — Я тебя даже не вижу и все равно умираю. А ты почти спокоен…
— У меня руки трясутся, Чонгук, — неожиданно прямолинейно ответил Тэ, и его слова разлились в груди теплом. — Я так тебя хочу, ты не представляешь. Но… — Чонгук почувствовал, как Тэ приблизился, а затем ощутил легкое, почти невесомое прикосновение к животу и груди. Буквально кончиками пальцев. — Но мне слишком нравится то, что происходит, чтобы я решился остановиться. Или позволил этому так быстро закончиться — я обещал тебе далеко не быстрый перепих… Так что придется потерпеть. Ты же постараешься для меня, Гук-и? — последняя фраза была сказана совершенно другим тоном, и Чонгук с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
Как на качелях, ей-богу: его то трясло от страха, то колотило от возбуждения, то топило нежностью, и вот опять — несколько фраз, а он уже кусает губы от пронизывающего тело желания и боится кончить от простых слов.
Вспомнив, что Тэхён все еще ждет его ответа, он заставил себя разомкнуть губы, но горло перехватило, и он просто кивнул. Однако Тэ это не устроило.
— Скажи это, малыш.
Прозвучало так близко, что, казалось, стоит протянуть руку и он сможет дотронуться, но Чонгук заставил себя не двигаться.
— Я буду стараться… — обещание осело на губах, и он отчего-то был уверен, что Тэ сейчас улыбается.
***
Тэхён шагнул назад и жадно оглядел Чонгука. Во рту скопилась слюна, и он шумно сглотнул, не в силах поверить, что то, о чем когда-то мечталось, сбылось. Прямо сейчас Чонгук с ним…
Тяжело дыша, он продолжал завороженно пялиться и крепче сжимал кулаки, заставляя себя оставаться на месте. В голове набатом стучала мысль, что теперь можно… Наконец можно все, о чем он фантазировал и чего желал так долго. И сейчас Чонгук здесь, такой открытый в своем желании, такой жаждущий, так ярко реагирующий на каждое его слово и даже на самое невинное прикосновение. Невероятно…
Тэхёну хотелось обласкать каждый сантиметр идеального тела, искупать его в нежности, зацеловать все до единой родинки и одновременно властно сжимать пряди, оттягивая их назад, ставить на коже свои укусы-метки и брать так, как всегда просил его Чонгук. Противоречивость собственных порывов сводила с ума… как и страх сделать что-то не так. Он боялся. Больше всего на свете он боялся разочаровать Чонгука, не суметь дать ему то, чего он действительно хочет… То, что он уже пообещал ему дать.
И именно поэтому он был действительно благодарен Чонгуку, что тот согласился завязать глаза и не может видеть, как страшно на самом деле Тэхёну.
А еще он искренне радовался, что сегодня подрочил. Дважды. Первый раз уже под утро, после почти бессонной ночи: мысли и страхи не давали толком отдохнуть, а если и удавалось провалиться в мутную полудрему, то откровенные горячечные видения заставляли сразу вскидываться, и Тэхён какое-то время не понимал: он все еще видит сны или это уже реальность?
Второй раз был здесь, в отеле, перед самым приходом Чонгука. Тэ специально приехал пораньше, чтобы дать себе привыкнуть к обстановке, но стоило представить, что тут будет происходить совсем скоро… Даже натянутые как струна нервы не помешали ему возбудиться, едва он увидел кровать и наконец осознал, что все взаправду.
И даже несмотря на все это, он сдерживался лишь каким-то чудом. Полуобнаженный, доверчивый, умоляющий и покорный Чонгук — это просто слишком для него. Когда-то он даже мечтать о таком не смел, а если и позволял себе подобное, то в полной уверенности, что его мечты никогда не сбудутся. Но вот они здесь, вдвоем, и Тэхён, кусая губы в нетерпении, изо всех сил старается угодить Чонгуку.
От явного, ничем не прикрытого желания Гук-и принадлежать ему Тэ просто колотило. И он не солгал, когда признался, что у него дрожат руки. Это действительно было так.
Тэхён зажмурился, выравнивая дыхание и беря под контроль голос, который так и норовил сорваться — уж что-что, а за годы борьбы с паническими атаками он научился быстро брать себя в руки. Нужно перестать бояться — это ведь его Чонгук, которого он знает как облупленного. Он знает все его потребности, большинство реакций его тела; он может безошибочно отличить оттенки его стонов и ясно осознает, что сказать и как приласкать, чтобы Чонгуку было хорошо. Он не ошибется и сделает все как надо.
Тэхён медленно выдохнул, чувствуя, как успокаивается бешено стучавшее до этого сердце, и снова включился в происходящее. Чонгук хочет, буквально нуждается в том, чтобы ничего не решать, чтобы от него ничего не зависело, и Тэхён пополам переломится, но выполнит свои обещания.
Вернув себе нужный настрой, он вновь взглянул на уже явно нервничающего от долгого молчания Чонгука.
— Что ты?.. — прозвучало почти жалобно. — Я сделал… что-то не так? — Чонгук качнулся, словно намереваясь шагнуть вперед, к нему, но все-таки остался на месте.
Господи, спасибо! Двинься Чонгук в его сторону — и все, прощай с таким трудом восстановленное самообладание.
— Ты все делаешь правильно, — мягко произнес Тэ, замечая, как Чонгук медленно выдохнул от облегчения, — это я торможу, — честно признался он. — Я… Видел бы ты себя со стороны, Гук-и! Ты потрясающий! Я смотрю на тебя и не могу решить, что же мне хочется сделать в первую очередь.
— Все, — вдруг веско уронил Чонгук, и в груди что-то ёкнуло, а дыхание перехватило.
— Что?..
— Сделай со мной все, что тебе хочется, — сердце пропустило удар, а потом снова заколотилось так быстро, будто стремилось пробить грудную клетку. А потом Чонгук добавил: — Пожалуйста…
И остатки здравого смысла просто испарились. Потому что все это слишком…
— Твою ж мать, Гук-и, — простонал он, отступая назад, чтобы не наброситься на него голодным зверем. — Признайся, ты меня просто провоцируешь!
***
Эмоции, одна ярче другой, сменялись чуть ли не каждую секунду. Нагрузка была столь сильной, что он терялся в ощущениях, не понимая, где заканчивается одно и начинается другое. Страх сменялся возбуждением, возбуждение — желанием быть нужным, а оно в свою очередь переходило в радость, предвкушение и боязнь ошибиться. И еще множество самых разных чувств, что владели им почти одновременно, так что Чонгука кидало из стороны в сторону и одновременно разрывало на кусочки.
От несдержанных слов Тэ Чонгука затопило облегчением — тому нравится все происходящее.
— Да, — вышло хрипло и невнятно, но… плевать! — Да, провоцирую, — на выдохе признался он.
— И у тебя отлично получается… — прозвучало чуть тише, словно бы Тэ теперь стоял дальше. — Расстегни джинсы.
Руки потянулись к ширинке быстрее, чем мозг успел обработать команду. На ощупь, неловко действуя влажными от пота руками, он кое-как совладал с тугой пуговицей и дернул собачку молнии вниз.
— Продолжай, — негромко, на грани слышимости. И Тэхёну не нужно было озвучивать конкретнее: Чонгук откуда-то точно знал, чего тот хочет.
Приспустив белье вместе со штанами, совсем на немного, он достал член и замер, физически ощущая на себе пробирающий до мурашек взгляд. Чонгук был весь как оголенный нерв: стоял, прижавшись спиной к дверям, наполовину обнаженный физически и полностью — эмоционально. Он точно знал, что выглядит чертовски горячо, знал, что Тэхён сейчас разглядывает его… И это заводило до предела.
— Приласкай себя, малыш, — Чонгук застонал, слыша, как дрогнул голос Тэхёна, и медленно, едва прикасаясь к себе, двинул рукой, опасаясь кончить в любую секунду. — Это так красиво, Гук-и, — голос раздался чуть ближе, а затем он понял, что Тэ стоит почти вплотную: — Вживую это в тысячу раз красивее, чем я представлял… Ты совершенство, Гук-и.
Чонгук вздрогнул, ощутив тепло Тэхёна, и затаил дыхание.
— Я честно хотел полюбоваться на расстоянии, — горячим шепотом в самое ухо, — думал, что так вид будет еще лучше, — губы сжались на мочке и тут же исчезли. Чонгук всхлипнул, непроизвольно сильнее сжав ладонь на члене, и потянулся за ускользнувшим ощущением. — Но не смог устоять…
Слова патокой разливались внутри, сшибали безумным желанием, пробирая до самого позвоночника, и отдавались в каждой клетке тела.
Он уже раньше дрочил на камеру, демонстрируя себя Тэхёну в самых разных своих состояниях и позах, и это нравилось ему еще тогда. Но сейчас… Тэхён стоял так близко, касался своим дыханием его кожи, говорил своим волшебным голосом в самое ухо, которое то и дело прикусывал или облизывал. И совсем не трогал руками! А ему это так нужно… Чонгук был способен только осязать жар, исходящий от Тэ, и быстрые поцелуи. Теперь он сам горел: от каждого вдоха, стона, слова или прикосновения.
— Решил схалтурить? — с долей незлого ехидства фыркнул Тэ и протянул: — Слишком медленно, Гук-и. Я хочу быстрее.
— Я… — он сглотнул и закусил губу. Но Тэхён ждал, и Чонгук, не спеша выполнять его требование, тихо и отчаянно простонал в ответ: — Я так кончу.
Он был на грани оргазма еще тогда, когда Тэ прижал его лицом к двери, а сейчас держался на жалких остатках самоконтроля. Каким-то чудом, не иначе.
— Быстрее, — отрезал Тэхён, и Чонгук всхлипнул от властности, прозвучавшей в его голосе. Он слабо улыбнулся и послушно ускорился, откидывая голову назад.
— Ты такой умница, малыш. Мой Гук-и…
А Чонгука ломало. Сорванное дыхание со всхлипами вылетало изо рта, а все тело вибрировало — оргазм был слишком близко. Подчиняясь приказу, Чонгук продолжал ласкать себя в быстром темпе, крепче сжимая зубы в нелепой попытке продержаться подольше. Но это просто невозможно!
— Пожалуйста! — он почти плакал, умоляя. — Пожалуйста!..
— Продолжай, — уверенные интонации, горячие ладони, которые с силой прошлись по его груди и предплечьям, и мягкая просьба: — Давай, Чонгук-и. Продержись еще немного, хорошо, малыш?
И Чонгук держался. До боли кусал губы и внутреннюю сторону щеки, но это не помогало. Он двигал рукой так быстро, как велел ему Тэхён, с каждой секундой все больше приближаясь к краю. Хотелось сделать все правильно, чтобы… услышать похвалу от Тэхёна. Он захныкал, поняв, что не справляется, что уже почти…
— Вот так, мой хороший, — и Тэхён накрыл его губы своими, втягивая в глубокий поцелуй, а в следующий момент Чонгук ощутил прикосновение его пальцев к своему члену. — Руки! — оторвавшись на мгновение, чтобы отдать приказ, Тэ снова вернулся к прерванному занятию. Чонгук тут же отвел руки в стороны и беспомощно замер натянутой струной, дрожа от нетерпения и вожделения. Яйца поджимались, его скручивало от желания кончить и, стоило Тэхёну двинуть ладонью, — так идеально, так правильно сжимая, именно так, как нравилось Чонгуку, — и он не выдержал и сорвался. Удовольствием прошило позвоночник, сжало, выгнуло дугой, и Чонгука накрыло сильнейшим оргазмом. Под веками заплясали цветные пятна, а из груди вырвался низкий прерывистый стон. Он чувствовал, как выходит толчками сперма, как расслабляется туго сжатая внутри пружина, пока он изливается.
Чонгук не сразу осознал, что цепляется в чужие плечи, что они уже не целуются, что он, уткнувшись Тэ в шею, безуспешно пытается отдышаться. А потом до него дошло: он не справился…
— Я… прости меня. Я не смог, просто не смог удержаться, — ему так хотелось сделать все правильно!
— Все хорошо, — лба коснулись горячие губы, — ты такой молодец, — затем щеки, подбородка. — Ты просто умница… так долго продержался, — и Тэхён продолжил зацеловывать его лицо, насколько позволял надвинутый на глаза тонкий шарф. — Я так тобой доволен, ты не представляешь.
От облегчения подогнулись колени, и Чонгук порадовался, что опирается на дверь. Он выдохнул и вцепился в одежду Тэхёна, снова пряча лицо в изгибе его шеи. Тот, кажется, заметил его состояние, потому что ласково прошелся по волосам, а затем, немного отодвинувшись, обхватил за плечи и взял за руку.
— Пойдем, я отведу тебя в кровать.
Примечание к части
коллаж https://vk.com/photo-214316602_457239037
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|