Еда

Еда

Тан Фань не понимал, что говорит маленький человек, но почувствовал удивление в его голосе и увидел надежду во взгляде.

Каждая черта юноши будоражила нервы Тан Фаня.

Прищурившись, Тан Фань повернулся и подошел к Линь Баю.

На ходу он снял с запястья коммуникатор, вызвал недавно загруженную Агором программу-переводчик для человеческого языка и положил устройство рядом с рукой Линь Бая.

Коммуникатор в виде часов, проецирующий небольшой световой экран, был для Линь Бая в новинку. Все его внимание было приковано к этому устройству, но пустая страница на экране оставалась для него загадкой.

Зачем Тан Фань дал ему эту штуку?

С любопытством осмотрев световой экран, Линь Бай быстро перевел вопросительный взгляд на стоявшего у кровати Тан Фаня.

Едва он поднял голову, как почувствовал теплое прикосновение к макушке.

Вслед за этим над головой раздался низкий, слегка приглушенный «булькающий» звук, и одновременно на световом экране коммуникатора в его руке слово за словом появилось предложение.

Взгляд Линь Бая привлекли символы на экране, но он не умел читать. К счастью, когда Тан Фань замолчал, короткую фразу на экране произнес холодный электронный голос:

— Почему ты не ешь?

Линь Бай: «?»

Еда?

Ох.

Линь Бай вспомнил.

Кажется, Йосис действительно говорил ему поесть, но он забыл.

Под тяжелым взглядом Тан Фаня Линь Бай необъяснимо почувствовал себя виноватым:

— Я не отказывался от еды, просто вчера был не очень голоден…

Возможно, голос Линь Бая был слишком тихим, и коммуникатор в его руке не перевел его слова. До ушей Тан Фаня донесся лишь мягкий шепот.

В то же время длинные ресницы цвета воронова крыла юноши слегка дрожали, словно густые черные перышки, трепещущие на его нежной, безупречной коже, создавая яркий контраст.

Взгляд Тан Фаня, устремленный на маленького человека, незаметно для него самого стал глубже.

Объяснив причину, Линь Бай вспомнил, что Тан Фань, похоже, не понимает его слов.

Поэтому, чтобы не волновать Тан Фаня, Линь Бай быстро протянул руку, взял с тарелки кусок хлеба и сунул в рот, показывая, что он не отказывается от еды.

Но хлеб, пролежавший всю ночь, давно зачерствел и стал твердым.

Линь Бай еще не успел положить хлеб в рот, как Тан Фань выхватил несъедобную пищу из рук юноши и положил обратно.

Затем он легонько взъерошил волосы Линь Бая, и в его как всегда холодном голосе послышались нотки беспомощности:

— Теперь проголодался? Не ешь это пока, скоро принесут свежее.

Коммуникатор перевел его слова Линь Баю слово в слово.

Как только Тан Фань договорил, в палату вошел медперсонал, отправленный дежурным с другого конца системы наблюдения, как только тот увидел, что Линь Бай проснулся.

Они принесли свежую, теплую еду, подходящую для людей.

Несколько медработников почтительно поприветствовали Тан Фаня, а затем, когда тот отступил на шаг, освобождая им место, быстро окружили кровать маленького человека.

Юноша только что выразил желание поесть перед Тан Фанем. Пообщавшись с ним, Тан Фань также обнаружил, что симптомы, о которых говорил Йосис…

Похоже, у маленького человека их не было.

Цк.

Если бы Тан Фань не знал, что Йосис с детства увлекался книгами по изучению людей, он бы действительно подумал, что тот — шарлатан.

—

— Мой дорогой принц Тан Фань, эта больница построена вполне логично, не думаю, что ты мог здесь заблудиться, верно?

Едва выйдя из лифта на четвертом этаже, Тан Фань столкнулся лицом к лицу с Йосисом, который прислонился к косяку открытой двери своего кабинета.

Засунув одну руку в карман брюк, Йосис слегка прищурился.

Не отвечая, Тан Фань длинными шагами невозмутимо прошел мимо Йосиса и сел на диван в кабинете.

Лишь после этого он заговорил:

— К делу. Имперский исследовательский институт хочет взять этого азиатского человека на попечение. Я пришел напомнить тебе, чтобы ты приготовил побольше средств для аукциона.