Линь Хэ подвинул табурет ближе к Шэнь Инчжи, на его лице играла невинная улыбка:
— Я просто хочу сидеть рядом с Инчжи.
Линь Хэ мастерски пользовался своими преимуществами. Незаметно пролетел почти месяц с тех пор, как он оказался в доме Шэнь Инчжи. Его щеки округлились, тело, прежде напоминавшее скелет, обтянутый кожей, наконец обрело здоровый вид.
Он похорошел.
Так хорошо он не выглядел за все свои двенадцать лет.
Наложница всегда ненавидела его. Формально он был императорским внуком, но жил хуже, чем любой из фаворитов прислуги. Его постоянно ругали и били по любому поводу.
С самого детства он не знал, что такое вкусная еда и спокойный день.
Пока…
Линь Хэ смотрел на Шэнь Инчжи с загадочной улыбкой.
Наблюдая, как она учит незадачливую Чунь Лю читать «Тысячесловие», он не мог сдержать усмешки.
«Неужели наивная Шэнь Инчжи не понимает, что мир полон злобы и коварства?
Например, я…»
«Прошел уже месяц. Интересно, как долго ты еще сможешь притворяться?»
— Инчжи такая умная, — с восхищением произнес Линь Хэ. — Ты даже можешь учить нас грамоте.
Шэнь Инчжи смутилась. Она умела читать, но только упрощенные иероглифы. К счастью, у нее сохранились воспоминания прежней Шэнь Инчжи. Разница между упрощенными и традиционными иероглифами была не столь велика, у них было много общего.
— Я просто научилась читать на несколько лет раньше вас, — сказала Шэнь Инчжи.
— И все равно это очень здорово, — с улыбкой ответил Линь Хэ.
— Ну вот, опять, — Шэнь Инчжи невольно улыбнулась.
Она не могла объяснить свои чувства. Возможно, сначала она приютила Линь Хэ из жалости, но за это время успела искренне привязаться к нему.
Сяо Хэ был умным, послушным и очень к ней привязанным.
По правде говоря, попав в этот незнакомый мир, несмотря на воспоминания прежней Шэнь Инчжи, она постоянно чувствовала себя не в своей тарелке, общаясь с матушкой Ку и другими.
Ее характер слишком сильно отличался от характера прежней хозяйки тела.
Только рядом с Сяо Хэ она могла быть собой, не притворяясь и не скрывая своих истинных чувств.
В этот момент со скрипом отворилась дверь комнаты матушки Ку. Шэнь Инчжи подняла голову и мягко улыбнулась ей:
— Матушка Ку, обучая их, я и сама повторяю пройденное.
Матушка Ку равнодушно посмотрела на Линь Хэ, а затем повернулась к Шэнь Инчжи:
— Пора вышивать.
Вышивать…
Улыбка Шэнь Инчжи едва не исчезла с ее лица.
Это было так сложно!
Прежняя Шэнь Инчжи умела вышивать, но нынешняя — нет. Взяв в руки иголку с ниткой, она чувствовала себя как человек, прочитавший инструкцию, но не имеющий ни малейшего представления о том, как приступить к делу.
Тем не менее, Шэнь Инчжи испытывала некоторый интерес к вышиванию. И, несмотря на трудности, она старалась изо всех сил.
Матушка Ку учила вышивать не только Шэнь Инчжи, но и Чунь Лю.
Линь Хэ, чтобы не мешать, тихонько принес табурет и сел рядом с Шэнь Инчжи, наблюдая за ее работой.
Мягкий свет…
…падал на его миловидное лицо, делая его похожим на изящную фарфоровую статуэтку. Если бы не мрачный, хищный взгляд, который он бросал, когда опускал голову…
…он был бы поистине прекрасен.
Матушка Ку, немного понаблюдав за ними, велела Шэнь Инчжи продолжать самостоятельно.
Шэнь Инчжи, закусив губу, сосредоточенно смотрела на бесформенный комок ниток, который должен был стать кошельком.
— Очень красиво, — раздался рядом искренний голос мальчика.
Шэнь Инчжи не смогла сдержать смех. Она отложила вышивку:
— Когда закончу, подарю его тебе. Только не смейся.
Глаза Линь Хэ засияли. Он серьезно кивнул:
— Я буду хранить его как зеницу ока.
В его взгляде читалось благоговение, словно перед ним было нечто бесценное.
Шэнь Инчжи отвела взгляд. «Какой же он милый… Просто невыносимо!» — подумала она.
Линь Хэ, глядя на Шэнь Инчжи, прекрасно понимал, о чем она думает. Внезапно его охватило раздражение.
«Прошел целый месяц, а ты все еще притворяешься!»
В этот момент раздался стук в дверь. Чунь Лю пошла открывать.
Шэнь Инчжи подняла голову и увидела монаха.
— Амитабха, юная госпожа, — обратился монах к Чунь Лю. — Не могли бы вы дать страннику воды?
Чунь Лю поспешно кивнула, пригласила монаха войти и пошла за водой.
Матушка Ку, услышав шум, вышла во двор. Она была набожной буддисткой и часто ходила в храм. Увидев монаха, она приветливо улыбнулась.
Монаху было около сорока лет. У него было доброе лицо, он был одет в выцветшую рясу и выглядел как настоящий мудрец.
Когда монах посмотрел на нее, Шэнь Инчжи улыбнулась ему.
Глаза монаха заблестели. Он сложил руки и мягко произнес:
— У вас доброе лицо, госпожа.
Доброе лицо?
Шэнь Инчжи посмотрела на монаха. Он держался с достоинством, и от него исходило какое-то особенное спокойствие.
Она не верила в гадания, но, видя благостный вид монаха и слыша его добрые слова, хотела поблагодарить его.
Однако матушка Ку опередила ее:
— Учитель, раз уж вы умеете читать лица, не могли бы вы сказать что-нибудь о моей госпоже?
Шэнь Инчжи хотела отказаться, но монах уже кивнул. Раз он согласился, она не стала возражать.
Шэнь Инчжи смотрела, как монах внимательно изучает ее лицо, а затем его взгляд вдруг остановился.
Следуя за его взглядом, Шэнь Инчжи увидела, что он смотрит на Линь Хэ. Выражение лица монаха было непроницаемым.
Затем Шэнь Инчжи заметила, что Линь Хэ словно испугался и прижался к ней.
Шэнь Инчжи успокаивающе погладила Линь Хэ по плечу и услышала спокойный голос монаха:
— Если бы не этот мальчик, юную госпожу ждала бы безбедная и счастливая жизнь.
— Что это значит? — встревожилась матушка Ку. — Их судьбы несовместимы?
Шэнь Инчжи оставалась спокойной. В прошлой жизни ей тоже гадали. Кто-то предсказывал хорошее, кто-то — плохое, но мало что сбывалось. Хотя ее попадание в книгу было само по себе ненаучным, она все равно не верила в предопределенность судьбы.
Каждый человек — сам кузнец своего счастья.
Монах, сказав эти слова, только покачал головой в ответ на вопрос матушки Ку, выпил воду, которую принесла Чунь Лю, и попрощался.
— Инчжи, я… — Линь Хэ, увидев, что монах ушел, посмотрел на Шэнь Инчжи с неподдельным волнением в глазах. — У меня… плохая судьба.
— Кто это сказал? За черной полосой всегда следует белая. Тебя, Сяо Хэ, ждет большое счастье, — успокоила его Шэнь Инчжи.
Она не верила во все эти мистические предсказания.
«Не верит?!» — Линь Хэ посмотрел на Шэнь Инчжи. Судя по ее выражению лица, она не только сама не верила, но и ему не советовала. В душе Линь Хэ шевельнулось странное чувство.
«Наверное… это называется наивностью».
Едва Шэнь Инчжи закончила фразу, как почувствовала на себе пристальный взгляд.
«Точно! Я-то не верю, а вот матушка Ку — верит!» — сердце Шэнь Инчжи забилось чаще.
Матушка Ку все это время хотела, чтобы Сяо Хэ ушел. Шэнь Инчжи загородила Линь Хэ собой.
Матушка Ку, увидев это, только фыркнула и отвернулась.
Шэнь Инчжи вытерла пот со лба. У нее было нехорошее предчувствие.
Зная матушку Ку, она понимала, что та так просто не отступит.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|