Глава 3 (Часть 2)

”

— Мы с вашей матерью уже постарели, а вы все обзавелись семьями и встали на ноги. Пришло время сыновьям отделяться.

Большую часть семейного имущества мы с твоей матерью оставим себе на старость. Вы, трое братьев, молоды, самое время самим пробиваться.

Сяньдун, ты как старший брат отделишься первым, чтобы построить свой дом. Выделяю тебе пять дяо на постройку.

Сяньнань и Сяньси ещё молоды, мы с вашей матерью поможем им, поддержим ещё несколько лет.

Что касается земли, тебе выделяются два му заливных полей у деревни и три му суходольных земель под пшеницу.

— Сяньдун, ты старший, я всегда был в тебе уверен. Что скажешь?

Ли Сяньдун опустил голову. Спустя долгое время он ответил с ноткой отчаяния:

— Я во всём слушаюсь отца.

Отец сказал, что оставляет деньги на старость, разве он мог возразить? Хотя все знали, в чей карман в итоге попадут эти деньги.

Услышав такой ответ Ли Сяньдуна, Ли Шэнли остался доволен, но всё же повернулся ко всем и сказал:

— Хоть мы и разделяемся, помните, что вы братья, одна семья. Особенно мы, люди учёные, должны беречь доброе имя.

И не вините меня в пристрастии. Если Цайжун добьётся успеха, настанет день, когда он сможет помочь всем вам. Тогда вы поймёте мои благие намерения.

Ли Сяньнань и Ли Сяньси, с трудом сдерживая волнение, закивали в знак согласия. Чэнь, не в силах скрыть радость, изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Ли Цайжун опустил голову, изображая смущение. Ли Сяохань мысленно фыркнула: «Чушь».

— Дедушка, мой отец очень почтителен к вам. Что бы вы ни сказали, он, естественно, не будет возражать, — медленно вмешалась Ли Сяохань обеспокоенным тоном.

— Но я беспокоюсь за отца. Сегодня он несколько раз низко поклонился у могилы бабушки и излил ей душу. Я боюсь, как бы он не наделал глупостей.

Говоря это, Ли Сяохань посмотрела на Ли Сяньдуна. Тот сегодня в крайней обиде плакал на могиле своей матери, и теперь его глаза всё ещё были красными, а на лбу виднелись следы от тайных поклонов.

Теперь, когда всё прошло, дочь напомнила об этом, и Ли Сяньдун, честный человек, лишь стыдливо опустил голову.

По мнению Ли Сяохань, её отцу нечего было стыдиться, в отличие от деда, который причинил зло и не испытывал стыда.

И действительно, услышав, как Ли Сяохань в такой момент упомянула давно умершую первую жену Ло, Ли Шэнли помрачнел. Вместе с ним помрачнела и мачеха Чэнь.

Но Ли Сяохань не обращала на них внимания и продолжала с тревогой:

— Теперь у нашей семьи из трёх человек нет никакой надежды. Я не мальчик, родители нездоровы, неизвестно, сможем ли мы выдержать.

Но если жить станет невмоготу, то ничего страшного, просто отправимся все вместе к бабушке. Семья наконец-то будет в полном сборе.

Не волнуйтесь, мы ни в коем случае не опорочим вашу репутацию, дедушка, и не помешаем учёбе брата Цайжуна.

При этих словах лицо Ли Шэнли стало ещё мрачнее. Ли Цайжун поднял голову и свирепо посмотрел на Ли Сяохань.

Ли Сяохань лишь скорбно улыбнулась и, обняв Ван, которая задрожала от нахлынувших горьких воспоминаний, стала её утешать:

— Мама, не печалься. Хоть у нас ничего не осталось, мы всё равно вместе.

На мгновение Ли Шэнли, Ли Цайжун и остальные не могли понять, блефует она или говорит правду. Ведь, как говорится, имущие боятся неимущих. Если семья Ли Сяньдуна действительно устроит скандал или причинит себе вред на могиле Ло, репутация Ли Шэнли будет уничтожена, а Ли Цайжун может забыть об учёбе.

Разделение семьи затевалось ради учёбы Ли Цайжуна, а теперь оно стало помехой.

— Чего ты хочешь?

— Дедушка, мой отец полжизни работал как вол. Мы просто хотим выжить. Четыре му заливных полей, шесть му суходольных. Вы знаете характер моего отца, — Ли Сяохань назвала цифры.

Она обдумывала это количество земли всю дорогу. Этого должно было хватить их семье для выживания и как раз укладывалось в психологические рамки деда. Можно было бы попросить и больше, но Ли Сяохань не была уверена и боялась, что дед передумает разделять семью. Она предпочла получить на один-два му меньше, но добиться раздела.

— Хорошо. Пусть будет так, — процедил сквозь зубы Ли Шэнли. Он действительно боялся, что семья старшего сына может отчаяться. Как он тогда сможет смотреть в глаза членам клана?

«Ладно, ладно, — подумал он. — У старшего сына всё равно нет наследника. Через сто лет эта земля всё равно вернётся в старый род Ли».

Раз Ли Шэнли принял решение, а Ли Сяохань только что сделала свои намёки, Чэнь, Ли Цайжун и остальные были скованы и не смели возражать.

— Раз так, то пойдёмте к главе клана, чтобы составить документ о разделе семьи, — с облегчением сказал Ли Шэнли. — Вы, трое братьев, приходите со своими жёнами. Цайжун, ты тоже приходи. Отныне ты будешь старшим внуком нашей ветви.

Услышав слова «старший внук», Ван застыла. Радость от получения нескольких лишних му земли улетучилась.

Ли Сяохань же спокойно поддерживала Ван, и они вместе направились к дому главы клана.

Сейчас был решающий момент. Чем труднее и опаснее ситуация, тем важнее сохранять спокойствие.

В прошлой жизни Ли Сяохань именно благодаря этому правилу в момент самого сильного толчка землетрясения успела спрятаться в безопасном треугольнике в доме, не забыв прихватить стоявшую рядом полупустую бутылку минеральной воды.

Благодаря этой воде она продержалась два дня.

Потом вода закончилась, и она использовала бутылку, чтобы хоть как-то очистить капавшую грязную воду, отчаянно борясь за жизнь.

Если бы не повторный толчок, который, к несчастью, разрушил её убежище…

Ли Сяохань была уверена, что смогла бы продержаться дольше, до прихода спасателей.

Поэтому сейчас Ли Сяохань не паниковала, а наоборот, была необычайно спокойна.

Максимально отстраниться, сохранять хладнокровие, граничащее с безразличием, — только так можно было шаг за шагом вырвать больше шансов.