Глава 5

Рано утром Цзян Юньнюй отправилась на рынок. Когда она вернулась с небольшим куском свинины и десятью яйцами, полученными в обмен на корзины, небо только начинало светлеть.

Гуань Цинцин сидела на корточках рядом с Цзян Юньнюй, смотрела на кусок мяса размером с ладонь и на собранные в корзине дикие травы и молча обмахивала мать веером, отгоняя комаров.

В те времена был дефицит товаров, люди жили бедно, и в обычных семьях мясо ели только по праздникам. Для пельменей этого куска было достаточно. Хоть какой-то мясной вкус.

Последние несколько дней она ела только жидкую кашу из сорго и уже почти забыла вкус мяса. Хотя в хранилище лежала свиная нога, Гуань Цинцин еще не придумала, как объяснить ее появление.

— Сейчас нет комаров, иди поспи еще немного, — Цзян Юньнюй измельчила дикие травы, затем встала. — Я еще схожу, соберу трав. Сегодня к нам на обед придут твоя тетя и двоюродная сестра.

— Тетя придет? — Гуань Цинли потер глаза, недовольно поморщившись. — Почему они всегда приходят как раз тогда, когда у нас есть мясо?

Тем не менее, он заботливо добавил:

— Мама, я пойду с тобой.

— Это же наши родственники, не говори так при них, — улыбнулась Цзян Юньнюй и, не возражая, убрала мясо и травы в дом, взяла мотыгу и вышла вместе с Гуань Цинли, который нес корзину.

Когда они ушли, Гуань Цинцин вернулась в дом и достала из хранилища карточки персонажей.

Если честно, она не испытывала теплых чувств к тете и двоюродным брату с сестрой.

Перед тем как поехать на съемки, она репетировала сцену, в которой ее героиня на следующий день после смерти матери идет обедать к тете Гуань Чуньмэй. Героиня считала, что у них хорошие отношения, и с нетерпением ждала встречи, но, войдя в дом тети, получила… старую собачью миску.

В миске были объедки и засохший вовоту.

Гуань Чуньмэй смотрела на нее свысока, а ее дети хлопали в ладоши и просили ее полаять, как собака.

Более того, по сценарию Цзян Юньнюй просто простудилась, ее болезнь не была смертельной. Это Гуань Чуньмэй принесла из соседней деревни остатки лекарства, которое пил «старый больной призрак», заварила их и каждый день поила этим Цзян Юньнюй, отчего та заболела еще сильнее и через две недели умерла.

Но никто об этом не знал. Гуань Чуньмэй не только заслужила хорошую репутацию в деревне, но и присвоила все имущество Цзян Юньнюй.

Вспомнив об этом, Гуань Цинцин легонько толкнула спящего Гуань Юйхэ.

— Брат, тебе нравится тетя?

— Нет, — Гуань Юйхэ повернулся к ней и надул губы. — Она постоянно занимает деньги, а Лян Ин и Лян Хао все время отбирают у нас еду.

— Иди сюда, — Гуань Цинцин поманила его к себе. — Нужно придумать, как сделать так, чтобы они больше не приходили к нам.

Хотя китайцы очень дорожили родственными связями, от таких родственников, как Гуань Чуньмэй, лучше держаться подальше. Если говорить красиво, то это родственные узы, а если говорить прямо — они были неблагодарными вампирами.

От таких родственников лучше избавиться.

Но прежде… Раз Гуань Чуньмэй так любила строить из себя хорошую и заботиться о своей репутации, Гуань Цинцин решила ей в этом помочь.

*

Гуань Чуньмэй пришла как раз к обеду, не рано и не поздно, как раз когда в бригаде закончился утренний рабочий день.

Гуань Цинцин в соломенной шляпе издалека увидела трех человек, стоящих у ворот их дома.

Актриса, игравшая Гуань Чуньмэй, была полной, с круглым мясистым лицом, которое излучало добродушие. Настоящая же Гуань Чуньмэй была высокой и худой, ей не было еще и тридцати, но лицо ее было изможденным.

— Юньнюй, — сказала Гуань Чуньмэй, — дети очень хотели есть, и я сварила четыре твоих яйца. Сколько я тебе должна?

Она выглядела такой несчастной, что любой человек, услышав ее слова, не решился бы ее упрекнуть, не говоря уже о том, чтобы требовать деньги.

— Не… — Цзян Юньнюй, хоть и было жаль четырех яиц, не стала просить у Гуань Чуньмэй денег. Она только открыла рот, чтобы сказать «не надо», как Гуань Цинцин ее перебила.

— Что ты, тетя, какие деньги!

Цзян Юньнюй и Гуань Чуньмэй посмотрели на нее с умилением: одна — потому что дочь была такой умницей, другая — потому что снова получила выгоду.

— Мама выменяла эти яйца на корзины, — добавила Гуань Цинцин. — Если тебе неудобно, тетя, сплети нам несколько корзин.

Гуань Чуньмэй: «…»

Гуань Цинцин продолжила:

— Я тоже давно не ела яиц. Давай мы с тобой сплетем корзины?

— Хорошая идея, — улыбнулся мужчина средних лет, следовавший за Цзян Юньнюй. — Если у Чуньмэй нет денег, пусть сплетет корзины для Юньнюй.

Гуань Чуньмэй поняла, что немного просчиталась. Она натянуто улыбнулась и кивнула, не спрашивая, почему мужчина пришел вместе с ними. В деревне было принято приглашать бригадира на обед, если готовили что-то вкусное.

Пока Цзян Юньнюй лепила пельмени, Гуань Чуньмэй и Гуань Цинцин сидели в углу и плели корзины, а Лян Ин и Лян Хао носились по дому, то гоняя овец в сарае, то тыкая свиней в свинарнике ивовыми прутьями.

— Кажется, свинья беременна, не трогайте ее.

— Да ладно, разве у вас не кабан?

Разговор Гуань Цинли и Лян Хао был слышен даже в доме. Взрослые весело смеялись, болтали о деревенских делах, а затем Цзян Юньнюй ушла на кухню, и в комнате стало тихо.

— Тетя, — Гуань Цинцин отложила корзину и посмотрела на Гуань Чуньмэй. — Мама говорит, что ты плетешь самые красивые корзины в деревне, и все на рынке знают твои работы.

— Правда? — самодовольно улыбнулась Гуань Чуньмэй.

— Да, — серьезно кивнула Гуань Цинцин. — Я напишу твое имя на корзинах, которые ты сплетешь, и на следующей неделе, когда мы поедем на рынок, расскажу всем, что это ты их сделала. Пусть все мне завидуют.

— У твоей тети действительно золотые руки, — сказал бригадир. — Мне как раз нужны корзины. Когда пойду домой, обменяю тебе два яйца на пару корзин.

Гуань Чуньмэй, которая собиралась кое-как сплести пару корзин, подумала, что сегодня какой-то странный день.

— Пельмени готовы! — крикнула Цзян Юньнюй. — Бригадир, Чуньмэй, Лян Хао, Лян Ин, садитесь за стол!

Она разложила пельмени с травами и мясом по семи мискам и расставила их на двух столах. Затем налила восьмую миску, но не для себя, а для Хэ Мань.

Утром, работая в поле, она заметила, что девочка выглядит очень плохо, наверное, даже не завтракала.

Было ясно, что и обедать Хэ Мань будет нечем, ведь ее отец и брат ни на что не годились.

— Юньнюй, ты куда? — спросила Гуань Чуньмэй, проглотив первую порцию пельменей.

— Я отнесу еду Хэ Мань, — честно ответила Цзян Юньнюй. — У нее дома никого нет, кто бы о ней позаботился.

— Я схожу! — Лян Ин, первой опустошив свою миску, вызвалась помочь. — Я знаю, где она живет, тетя, отдохни.

— Пусть идет, — сказала Гуань Чуньмэй. — Мне как раз нужна твоя помощь. Ты же знаешь, как мы живем, еле концы с концами сводим…

— Мама, — Гуань Цинцин вдруг встала, — я в туалет. Ешь мои пельмени.

Гуань Цинцин, маленькая и коротконогая, побежала за Лян Ин. Добежав до поля, она увидела, что Лян Ин уже давно там и, сказав что-то Хэ Мань, высокомерно высыпала пельмени из миски на землю.

Гуань Цинцин: «…»

Судя по злому взгляду главной героини, Лян Ин, вероятно, предложила ей съесть пельмени с земли.

— Сестренка, — Лян Ин, не ведая, что творит, радостно помахала ей рукой. — Иди сюда, смотри, какая собака!

Одновременно со словами Лян Ин раздался голос системы, поздравляющий Гуань Цинцин с достижением «Унижение главной героини».

Гуань Цинцин: «…» Нет, сестренка, я, наверное, могу это объяснить.