Глава 1 (Часть 2)

Цзян Ин встала, повязала фартук и с усталым видом унесла блюда обратно на кухню.

Сы Чжэ рассеянно сунула в рот кусочек имбирного сахара, думая про себя, что возвращение Цзян Минъюй наверняка не сулит ничего хорошего.

Подогретые блюда снова поставили на стол. Дядя (муж тёти) положил понемногу от каждого блюда в контейнер для еды. Сы Чжэ знала, что это для Цзян Минъюй — он и раньше не раз так делал.

— Поставь это! Зачем ей ещё еду носить? Пусть с голоду помрёт!

Сы Чжэ как раз собиралась наложить себе риса. Едва она взяла пиалу, как услышала гневный рёв Сы Шэнцзюнь. Она вздрогнула от неожиданности, пиала выскользнула из её рук и с грохотом разбилась об пол.

— Ты опять с ума сходишь? — Цзян Дапэн быстро положил палочки и помог Сы Чжэ собрать осколки. — Видишь, Чжэчжэ напугала! Она только приехала, неужели нельзя дать ей спокойно поесть?

Назревала буря, но в решающий момент Цзян Ин сорвала с себя фартук: — Хорошая она или плохая, ты сама её родила! Не срывай злость на других. Хватит смелости — иди и отрекись от неё как от дочери, чтобы не устраивать тут каждый день скандалы! — Сказав это, она бросила фартук и велела Сы Чжэ быстрее есть.

Как только Цзян Ин заговорила, Сы Шэнцзюнь не посмела больше и пикнуть. Цзян Минхуань, сидевший за столом, украдкой показал Цзян Ин большой палец. Бабушка строго взглянула на него, и Цзян Минхуань тут же притих.

Ужин прошёл в гнетущей тишине. Тётя с дядей почти не притронулись к еде, у Цзян Минхуаня тоже, похоже, не было аппетита. В итоге полный стол еды остался почти нетронутым.

И правда, пока Цзян Минъюй здесь, в доме не будет покоя. Сы Чжэ умирала от любопытства, что же такого она натворила на этот раз, но, учитывая напряжённую атмосферу, сдержалась и не спросила.

Характер Сы Шэнцзюнь она знала: та не терпит ни малейшей соринки в глазу и не может держать ничего в себе. Стоило неосторожно задеть больную тему, как она тут же взрывалась, и усмирить её могла только Цзян Ин.

Надо сказать, что скверный характер Цзян Минъюй во многом унаследовала от матери.

Но раз Сы Шэнцзюнь была так зла, дело, видимо, было серьёзное. Поэтому, как только ужин закончился, Сы Чжэ вытащила Цзян Минхуаня за дверь.

— Так что случилось?

Ночной ветер стал ещё холоднее, чем когда она возвращалась. Сы Чжэ замёрзла и топала ногами, пытаясь согреться, но ладони, как ни три, не теплели.

Цзян Минхуань на этот раз был в пальто. Он пошарил в кармане и достал пачку сигарет и зажигалку.

— Ты когда курить начал? — Сы Чжэ очень удивилась. Хотя её кузен и выглядел немного разгильдяем, она впервые видела его с сигаретой.

— Ты ещё ребёнок, чего лезешь не в своё дело? — Цзян Минхуань закурил и глубоко затянулся.

— Ещё раз назовёшь меня ребёнком, я буду звать тебя тётушкой!

Цзян Минхуань вдохнул дым и чуть не закашлялся до слёз. Прошло некоторое время, прежде чем он пришёл в себя.

— Давай быстрее говори, что такого из ряда вон выходящего натворила сестра Минъюй? — допытывалась Сы Чжэ.

Цзян Минхуань стряхнул пепел. Раздражение снова накатило на него. Помолчав, он наконец процедил сквозь зубы: — Развелась.

— Что? Развелась?

Сы Чжэ перебрала в уме тысячи вариантов, но только не развод.

Цзян Минъюй всегда всё делала стремительно и страстно, включая её любовь. Тогда семья была против её брака не потому, что жених жил далеко, а потому, что он уже был в разводе.

Цзян Минъюй была красива, уверена в себе и умна. Все считали, что она заслуживает лучшей партии. Но в глазах восемнадцатилетней тогда Сы Чжэ, Цзян Минъюй, бросившая всё ради любви, была самой крутой. Это был первый раз в жизни, когда кузина показалась ей по-настоящему симпатичной.

Поэтому она всегда верила, что такая любовь, как у Цзян Минъюй, должна быть вечной.

— Как же ей, должно быть, больно! — Сы Чжэ внезапно ощутила горечь рухнувших надежд. Подул ветер, и холод волнами пробежал от ступней по всему телу, невольно покрыв кожу мурашками.

— Ничего, по-моему, она в порядке, — Цзян Минхуань уставился на тлеющий кончик сигареты и снова глубоко затянулся.

Сы Чжэ не могла представить, как Цзян Минъюй может быть "в порядке". С момента возвращения она её так и не видела. Дядя только что отнёс ей еду наверх, наверное, она сейчас в её, Сы Чжэ, комнате.

— Кстати… — Сы Чжэ как раз хотела спросить, где ей сегодня ночевать, как вдруг заметила, что в доме напротив, пустовавшем много лет, горит свет.

Она тут же испугалась, поспешно спряталась за спину Цзян Минхуаня и вскрикнула: — Привидение!

Цзян Минхуань был погружён в свои мысли, и от её внезапного крика у него сердце ёкнуло. К счастью, он быстро понял, о каком "привидении" идёт речь.

— Ну почему у тебя всё вечно превращается в фильм ужасов? — насмешливо протянул Цзян Минхуань с пренебрежительным видом. — Прямо пуганая ворона куста боится.

Сы Чжэ выглянула из-за его спины и снова посмотрела на светящееся окно. — К ним кто-то вернулся?

— Угу, — Цзян Минхуань сделал последнюю затяжку и затушил окурок о край мусорного бака рядом. — А И вернулся.

Сы Чжэ смотрела на последнюю искру, погашенную ветром, её взгляд на мгновение застыл. Ши Хунюй вернулся… Если бы не случайные новости о нём в топе поисковиков за эти годы, она бы уже совсем забыла этого человека.

— Кстати, — сказал Цзян Минхуань, — ты пока поживёшь у А И. Комнату тебе уже приготовили.

— Да ладно? Ты хочешь, чтобы я жила у него? — Сы Чжэ снова взглянула на светящееся окно, чувствуя сильное внутреннее сопротивление.

— А что? Жить у знаменитости — это для тебя унижение? — Цзян Минхуань докурил сигарету и больше не собирался задерживаться. — Мне завтра на работу, пойду в общежитие. — С этими словами он плотнее запахнул пальто и ушёл.

Сы Чжэ хотела что-то возразить, но было очевидно, что всё решили ещё до её приезда. Впрочем, учитывая нынешнюю атмосферу в доме, переехать было, пожалуй, неплохим вариантом.

Но почему именно к Ши Хунюй?