Глава 13. Разве это не твой старый знакомый? (Часть 2)

Сегодняшний именинник был одет в лунно-белый халат с круглым воротником, его черные волосы были высоко собраны, а в головной убор была воткнута шпилька из белого нефрита с влажным блеском.

Издалека он действительно выглядел как мягкий, учтивый и вежливый молодой господин из знатной семьи.

Чу Юаньцзинь издалека с улыбкой захлопала ему в ладоши в знак похвалы, но уголки губ Хэ Цзинсюаня дернулись — он решил, что она издевается над его притворством.

Он, в свою очередь, тоже улыбнулся. Юноша и так был красив, а улыбка делала его еще привлекательнее.

Он поклонился приближающейся девушке, сложив руки, и с серьезным видом заговорил официальным тоном:

— Приветствую принцессу Аньян! Да пребудет с вами счастье!

Чу Юаньцзинь остановилась, чуть не споткнувшись. Она хлопнула его по спине, согнутой под прямым углом, и, подняв бровь, с иронией сказала:

— А ведь и правда, похож на евнуха.

Хэ Цзинсюань резко выпрямился и шлепнул ее по затылку.

— Сегодня все-таки мой день рождения, неужели не можешь хоть раз уступить?

Потирая ушибленный затылок, Чу Юаньцзинь холодно усмехнулась и уже собиралась вспылить, как вдруг услышала необъяснимый возглас Хэ Цзинсюаня. Затем его рука небрежно легла ей на плечо, и он указал куда-то вдаль:

— Смотри, кто там?

Чу Юаньцзинь подумала, что он пытается отвлечь ее, чтобы избежать ее гнева.

Она мысленно назвала его ребячливым и не собиралась обращать внимания, но тут снова раздался его раздражающий голос:

— Разве это не твой старый знакомый?

Старый знакомый?

Чу Юаньцзинь резко подняла глаза и посмотрела туда, куда он указывал.

Взгляду предстала очень худая, но прямая фигура в белых одеждах. Неземная красота, словно не от мира сего.

Однако во взгляде, обращенном на нее, читалась нескрываемая нежность, придававшая этому небожителю немного земного тепла.

Это был не Шэнь Чанкун.

Когда Хэ Цзинсюань упомянул «старого знакомого», первой мыслью Чу Юаньцзинь был Шэнь Чанкун.

И ее нельзя было винить.

У Чу Юаньцзинь было много бывших возлюбленных, но «старым знакомым», которого Хэ Цзинсюань постоянно упоминал, был только Шэнь Чанкун.

— Издеваешься надо мной? — Чу Юаньцзинь подняла голову и холодно взглянула на него.

Хэ Цзинсюань рассмеялся. Его голос, как и у Хэ Юй, был приятным, словно журчание ручья по камням — чистым и неземным.

Если бы он сейчас не хохотал, хлопая ее по спине, как будто бьет в гонг, Чу Юаньцзинь охотно признала бы про себя это его единственное достоинство.

Но сейчас он казался ей просто шумным.

Она решительно сняла его руку, обвившую ее, словно щупальце осьминога, и заодно сильно ущипнула.

На этот раз, в отличие от того, как она пнула Шэнь Чанкуна, она приложила всю силу. Это было не кокетство, а скорее яростная атака.

Хэ Цзинсюань тут же вскрикнул и обругал ее:

— Ах ты, ядовитая женщина! Злодейка!

Затем он бросил взгляд на мужчину, который с печальным видом смотрел на них.

— Разве я не прав? — продолжал он. — Два месяца назад ты была без ума от красоты этого молодого господина Линя, играла с ним на цитре, сочиняла стихи и обманом похитила его искреннее юношеское сердце. Посмотри, какой он растерянный.

Услышав это, Чу Юаньцзинь тоже посмотрела на стройного, как сосна, мужчину. Он действительно выглядел подавленным, как и сказал Хэ Цзинсюань.

Этого мужчину звали Линь Цюбай. Он прекрасно играл на цитре, был силен в поэзии и прозе и очень известен в кругах литераторов и ученых.

Вдобавок к выдающейся внешности, утонченному характеру и холодной гордости, он сторонился женщин, что придавало его образу талантливого ученого еще больше загадочности.

На какое-то время он стал невероятно популярен во всем Чанъане, девушки преследовали его по пятам, превознося до небес. Он был чрезвычайно востребован.

— Скажи, как он мог влюбиться в тебя? — Хэ Цзинсюань нахмурился, словно действительно не понимал, а затем вдруг широко улыбнулся, будто его осенило. — Неужели такой возвышенный человек тоже оказался падок на красоту?

…

Чу Юаньцзинь лишилась дара речи. Она действительно не знала, что сказать.

Лишь спустя некоторое время она процедила сквозь зубы:

— Не лезь в дела культурных людей.

Сказав это, она оттолкнула Хэ Цзинсюаня и подошла к Линь Цюбаю.

При ближайшем рассмотрении печаль на лице Линь Цюбая стала еще заметнее, но он все же улыбнулся, когда она подошла.

— Принцесса давно не заходила в Павильон Миншу.

Павильон Миншу был местом, где литераторы и ученые собирались для поэтических состязаний и демонстрации искусств. Чу Юаньцзинь время от времени заглядывала туда, но стала бывать чаще после встречи с Линь Цюбаем.

В этом кругу был популярен не только Линь Цюбай. Чу Юаньцзинь тоже была весьма заметной и желанной фигурой.

Она в совершенстве владела четырьмя искусствами — игрой на цитре, шахматами го, каллиграфией и живописью, а также часто высказывала оригинальные суждения о текущих событиях. Поэтому о талантах принцессы Аньян знали во всем Дунъяне.

Однако ее репутация ветреницы и ее красота затмевали ее таланты. Кто бы ни упоминал принцессу Аньян, первой реакцией всегда было: «А, эта нескромная женщина, первая красавица Дунъяна».

И лишь потом вспоминали, что она, говорят, очень талантлива.

Однако для женщины отсутствие таланта — это добродетель.

У нее были изъяны в поведении, так что хорошей женщиной ее никак нельзя было назвать.

Чу Юаньцзинь подняла голову и посмотрела на Линь Цюбая. Он был чист и горд, как дикий журавль в горах. Глядя на него, на ум приходили лишь слова: «Можно лишь смотреть издалека».

Она уже собиралась что-то сказать ему, но, повернув голову, внезапно встретилась с чьим-то необычайно пронзительным взглядом.

Чу Юаньцзинь показалось, что ее дыхание на мгновение остановилось.