Глава 2. Разбитое и растоптанное сердце… (Часть 1)

Проходя мимо юноши в зеленом одеянии, лениво облокотившегося на подоконник, служанка вошла в каюту, где сидели две женщины.

Слева расположилась женщина в персиково-розовом жуцюнь с завышенной талией. Румянец на её щеках почти достигал висков. Её невзрачную внешность украшал модный макияж «винные пятна». Это была Цзян Сюэянь, известная куртизанка из публичного дома «Южный Ветер» в Квартале Пинкан, принадлежащего Чэнь Чуньлю.

Женщина справа, напротив, была почти не накрашена. Брови «далекие горы», глаза «ивовые листья», тонкий прямой нос на миниатюрном лице смотрелся гармонично, придавая ему изысканность.

Её вишневые губки, которые обычно должны быть ярко-алыми, были лишь слегка подкрашены, блестя от влажного блеска.

Прическа девичья, макияж девичий, но одета она была в мужское платье с круглым воротом болотного цвета, а на ногах красовались мягкие атласные туфли канареечно-желтого цвета.

Такой наряд не был чем-то необычным в Чанъани. Женщины, выходя на улицу, часто носили мужскую одежду, а прическу и макияж подбирали по своему вкусу. Это считалось своего рода модной тенденцией.

И хотя у этой женщины было прекрасное лицо, как у цветка лотоса, никто бы не догадался, что это та самая принцесса Аньян, о которой ходили слухи как о капризной красавице.

Красавица — да, но вот насчет «капризной»…

Она слегка взмахнула рукой, и мужчина-куртизан, массировавший ей ноги, тут же послушно остановился и немного отступил.

— Ты все видела?

— Да, принцесса, — ответила служанка в желтом. — Я все ясно видела. Это был второй сын Служащего Ван из Министерства Церемоний. Он был пьян и до сих пор находится в соседней каюте.

— Хм, так это Ван Вэньюань.

— Этот Ван Вэньюань выглядит прилично, — с негодованием, но спокойным тоном произнесла Цзян Сюэянь, — но он отвратительный человек.

Юноша у окна нахмурился, словно ему это уже порядком надоело. С тех пор как он стал личным телохранителем Чу Юаньцзинь, он впервые слышал, чтобы кто-то осмеливался так открыто оскорблять её.

— Неважно, Ван Вэньюань он или кто-то другой. Юй Юань, пойди и убей его, чтобы успокоить принцессу.

— Такой молодой, а все время говоришь о драках и убийствах. Кто тебя этому научил? — Чу Юаньцзинь улыбнулась, обнажив два маленьких острых клыка. Её слегка приподнятые глаза-листочки превратились в два полумесяца, придавая её лицу невинное очарование.

Цзян Сюэянь нахмурила брови, не понимая.

— Так и оставить его безнаказанным?

За годы знакомства с Чу Юаньцзинь Цзян Сюэянь знала, что, хотя та и была добра к своим приближенным, она всегда мстила за любую обиду.

Просто так простить — это было совсем не в её стиле.

Чу Юаньцзинь встала, хлопнула в ладоши и небрежно рассмеялась: — Убить — это слишком просто. Так он слишком легко отделается.

Как и ожидалось, прощения от неё ждать не приходилось.

— Тогда как принцесса собирается наказать этого негодяя?

Улыбка Чу Юаньцзинь стала еще шире. Она поманила Цзян Сюэянь пальцем, и та, поняв намек, подошла ближе.

Чу Юаньцзинь, сложив ладони рупором, прошептала ей что-то на ухо. Что именно она сказала — неизвестно, но изысканно накрашенная девушка рассмеялась, её плечи затряслись: — Принцесса, вы такая коварная! Сюэянь вам и в подметки не годится.

Юй Юань нахмурился еще сильнее: — О чем вы говорите? Не разрешаете мне убить его, так еще и подслушивать не даете…

В его голосе звучали обида и недовольство. Чу Юаньцзинь не смогла сдержать смех и загадочно произнесла: — Маленьким детям не стоит лезть в взрослые разговоры.

Юй Юаню было пятнадцать лет, и его сложно было назвать маленьким.

Но Чу Юаньцзинь подобрала его пятилетним из кучи оборванных маленьких нищих, и, сколько бы лет ему ни было и как бы по-взрослому он себя ни вел, она всегда считала его несмышленым ребенком.

Прошло какое-то время. Музыка и смех на лодке стихли, солнце уже клонилось к западу.

Если они не уйдут сейчас, то не успеют вернуться до начала комендантского часа.

Цзян Сюэянь и молодой куртизан уже давно ушли, но Чу Юаньцзинь, казалось, не собиралась двигаться с места. Служанка в желтом начала сомневаться, не передумала ли принцесса идти на завтрашний праздничный банкет.

Служанку звали Цю Шу, она была личной служанкой Чу Юаньцзинь. Вспоминая события трехлетней давности, она нерешительно спросила: — Принцесса, вы хотите вернуться во дворец или в резиденцию на Равнине Лэю?

Равнина Лэю находилась всего в четырех кварталах от Пруда Цюйцзян. Если они поедут туда, то смогут еще немного задержаться. Если же во дворец или в другую резиденцию, то им нужно отправляться немедленно.

Как только Цю Шу задала этот вопрос, Чу Юаньцзинь встала и направилась к выходу, бросив через плечо: — Во дворец.

Она была стройной и высокой, и когда шла, её одежда плавно развевалась, создавая вокруг неё неуловимую ауру очарования.

Но Цю Шу, следуя за ней, чувствовала в её изящном силуэте какую-то скрытую печаль.

Юй Юань не понимал сложных женских переживаний, он все еще был обижен.

Вспоминая, как тот негодяй Ван Вэньюань порочил принцессу, он не мог сдержать гнев.

Проходя мимо соседней каюты, он все же остановился и, шепнув что-то Цю Шу на ухо, дождался, пока служанка и принцесса отойдут подальше, а затем пнул дверь и вошел внутрь.

Запах алкоголя и рвоты смешались в замкнутом пространстве и ударили Юй Юаню в нос, как только он открыл дверь. Юноша стиснул зубы, его сжатые кулаки хрустнули. Не дожидаясь, пока Ван Вэньюань поднимет голову, он ударил его.

Хилое тело тут же рухнуло на пол. Ван Вэньюань схватился за лицо и застонал, но не мог разглядеть, кто перед ним.

Перед глазами все плыло.

— Какой-то раб! — Он держался за пострадавшую щеку, с трудом выговаривая слова. — Ты… ты знаешь, кто я…

Не успел он договорить, как два новых удара заставили его замолчать.

У Юй Юаня не было терпения слушать его бред. Он схватил валявшегося на полу человека за воротник, приподнял его и холодно произнес: — Жаба хочет съесть лебедя. Даже не посмотрел в лужу, достоин ли он.

Ван Вэньюань, то ли от опьянения, то ли от побоев, уже потерял рассудок.

Он смутно помнил, как его швырнули на пол. Его и без того побитое лицо ударилось об стол, оставив длинную кровоточащую рану.

Юй Юань, казалось, все еще не утолил свой гнев. Он сильно надавил на рану, его глаза горели яростью. Затем он поднял ногу и с силой пнул Ван Вэньюаня. От мощного удара хрупкое тело отлетело назад и с глухим стуком ударилось о стену каюты. Ван Вэньюань закашлялся кровью.

А юноша, стройный как сосна, лишь поднял свои янтарные глаза и, достав шелковый платок, принялся тщательно вытирать пальцы.

Наконец, бросив испачканный кровью платок, он презрительно сплюнул: — Мерзость.

—

На следующий день на праздничном банкете собрались все высокопоставленные чиновники, чтобы поприветствовать генерала, вернувшегося с победой.

Среди гостей, помимо принцев и министров, было немало и женщин.

Бывший Молодой генерал уже достиг совершеннолетия, а как говорится, сначала нужно создать семью, а потом строить карьеру. Он уже добился успеха в карьере, оставалось только создать семью.

Все присутствующие здесь женщины были красивы, изящны и благородны, их происхождение и внешность были безупречны. И хотя никто открыто об этом не говорил, все прекрасно понимали, что каждая из них пришла ради Шэнь Чанкуна.