Глава 7. Седьмой день вне золотой клетки (Часть 2)

— Даже куры и утки, которых торговцы сводят для размножения, должны какое-то время побыть вместе, прежде чем нести яйца и выводить птенцов! Ты за кого меня принимаешь?!

— Да ты посмотри на себя, что ты за существо такое, раз осмелился посягать на меня?

— Ты даже грязи у ног моего мужа не стоишь!

От такого потока оскорблений со стороны Сюй Цзяохэ Цзян Син совершенно опешил.

Он слышал, что снаружи Сюй Цзяохэ считали пустышкой с красивой внешностью и без мозгов.

Он думал, что если дело выгорит — отлично, а если нет — можно применить кое-какие уловки, заполучить личную вещь Сюй Цзяохэ и угрожать ей, чтобы она скрыла этот инцидент. Иначе он распустит слух о том, что она тайно встречалась с посторонним мужчиной сразу после смерти дао-спутника.

Цзян Син все спланировал и успешно выманил Сюй Цзяохэ.

Но он никак не ожидал, что эта повилика без духовных корней, выживавшая благодаря Цзи Жотаню, окажется такой дерзкой.

Даже у самого безвестного совершенствующегося в глубине души всегда есть чувство превосходства над смертными.

Его лицо от унижений Сюй Цзяохэ то краснело, то бледнело. Гнев достиг предела, и он, не раздумывая, вскочил и замахнулся, чтобы ударить.

Однако его рука замерла на полпути, крепко схваченная кем-то.

Цзян Син и Сюй Цзяохэ одновременно повернули головы, и их взглядам предстал благородный пурпурный силуэт.

— Люди совершенствуются, чтобы истреблять зло, поддерживать справедливость и искоренять порочные нравы в мире.

— А ты здесь обижаешь слабых.

Лицо юноши в лучах заката казалось острым, как обнаженный клинок знаменитого меча.

Одной рукой он держал правую руку Цзян Сина, которой тот собирался ударить, а другой нанес еще один сильный удар по носу, по которому уже прошлась Сюй Цзяохэ.

После тихого хруста смещаемой кости из ноздрей Цзян Сина хлынули две струйки крови.

Сюй Цзяохэ, с одной стороны, почувствовала удовлетворение, а с другой — испугалась, что их услышат. Она достала из рукава платок и силой запихнула ему в рот.

— Хэнмин Цзюнь, прошу.

Она протянула белоснежную руку и четко и ясно назвала почетный титул Сун Чана.

В ответ юноша несколько секунд смотрел на нее, затем уголки его губ дрогнули, и он снова сильно пнул Цзян Сина в поясницу.

Сун Чан в свободное от изучения магических техник время специально обучался человеческому искусству кулачного боя.

Он выбирал места, куда бить больно, но не смертельно.

Большие и маленькие кулаки попеременно обрушивались на Цзян Сина. Через несколько десятков ударов он уже обмяк на земле, издавая лишь слабое мычание.

Сун Чан потер разгоряченные ладони и скосил глаза на тяжело дышащую рядом Сюй Цзяохэ.

Избиение Цзян Сина отняло у нее немало сил.

Сюй Цзяохэ просто согнулась, оперевшись руками о колени, и, переводя дыхание, поблагодарила Сун Чана:

— Хух... Благодарю Хэнмин Цзюня... за то, что вступились за справедливость.

— Почтенная Цзяохэ слишком вежлива.

Сун Чан гордо улыбнулся, показав с одной стороны белоснежный клык, что несколько смягчило его высокомерие и гордыню, проявленные при первом визите.

— Выпустить пар, избив этого нахала, легко. Но вот когда он предстанет перед всеми с синяками на лице, как вы будете объясняться — вот это проблема.

Он всегда помнил о вражде между Цзытай и Облачной Вершиной. Сделав то, что должен был, он теперь с некоторым интересом ожидал развития событий.

Прежде неуклюжая Сюй Цзяохэ в этот момент проявила невиданную ясность мысли.

Она некоторое время смотрела на мычащего Цзян Сина, затем ее пальцы скользнули к среднему пальцу и открыли Духовное кольцо-сокровище.

Сун Чану стало любопытно, и он опустил уже было поднятую ногу.

— Что Почтенная Цзяохэ собирается делать?

Он торопил Сюй Цзяохэ, словно ребенок, не получивший обещанной награды.

— Вот, это духовный талисман, временно снимающий запреты на Пике Хуайюань. А это — записывающий талисман, способный сохранить изображение и слова.

Сюй Цзяохэ вложила первый талисман в ладонь Сун Чана и, подняв глаза, улыбнулась ему так, что брови изогнулись дугой. Губы и нос были скрыты под вуалью, что еще больше подчеркивало чистоту и ясность ее зрачков:

— Раз запреты сняты, то Хэнмин Цзюнь наверняка сможет сделать так, чтобы у этого негодяя лицо осталось невредимым, а тело болело, верно?

Сун Чан задумался над ее словами и тут же все понял.

Он сжал талисман в руке и со знанием дела ответил:

— Конечно.

Он раздавил духовный талисман, и из-под его пальцев полился пурпурный свет, чуть светлее его одеяния.

Он применил магическую технику и исцелил раны на теле Цзян Сина, которые не были скрыты одеждой.

По мере того как исцеляющая техника Сун Чана действовала, Цзян Син, только что едва дышавший, постепенно приходил в себя.

Сюй Цзяохэ подошла, вытащила платок, зажатый у него между зубами, отбросила в сторону и несколько раз пнула его носком туфли:

— Эй, быстро вставай.

Из-за присутствия Сун Чана Цзян Сину пришлось проглотить обиду и подчиниться.

Сюй Цзяохэ бросила записывающий талисман ему под руку:

— Возьми, раздави его, а затем расскажи о сегодняшнем преступлении от начала до конца.

...

Получив удовлетворительный результат, Сюй Цзяохэ велела двум мужчинам выйти из бамбуковой рощи немного позже нее.

Она вытерла испачканную подошву туфли о подкладку халата Цзян Сина, скрытую под верхним одеянием.

Затем, словно маленькая курочка, победившая в бою, она гордо и воинственно удалилась.

Когда ее силуэт окончательно скрылся из виду, Сун Чан присел на корточки и очень серьезно сказал Цзян Сину:

— Кто просил тебя смотреть на смертных свысока?

Компромат был в руках противника, Цзян Син не смел много говорить и лишь поднял руки, униженно моля о пощаде.

— Левый подол, подними.

Сун Чан смотрел на него с брезгливостью, нахмурившись, словно на мусор.

Цзян Син, стиснув зубы, продолжал подчиняться.

Затем рука с четко очерченными костяшками промелькнула перед его глазами и подобрала окровавленный платок, скрытый краем одежды.

— Есть немного ума.

— Но все же не так много.

Сун Чан очистил платок с помощью Очищающего заклинания и, глядя на него, пробормотал себе под нос.

Подробнее