Шаг вперед, два шага назад

Шаг вперед, два шага назад

После обеда они поехали к матери Хуэйхуэй.

Всю дорогу Цзи Жохуэй, нахмурившись, молча вел машину.

Он был в таком состоянии с тех пор, как они вышли из супермаркета.

Внезапное появление Юй Ся вновь заставило его тревожиться. Он слишком хорошо знал, насколько безумна эта женщина. То, что она появилась рядом с Хуэйхуэй, а не стала искать его самого, еще больше его беспокоило.

А наивная, бесхитростная девушка рядом с ним, казалось, потеряла бдительность. Она была слишком доверчивой, вероятно, никогда не сталкивалась с подобным, поэтому пара улыбок расположили ее к Юй Ся. Как тут не волноваться?

Она даже подумала, что он слишком нервничает.

Но он знал, что его беспокойство обоснованно, ведь никто лучше него не понимал, до какой степени одержима им эта женщина.

«Сяо Хуэй, не бойся! Сестра умрет вместе с тобой!»

«Сяо Хуэй, когда ты вырастешь, ты все еще будешь нуждаться в сестре?»

«Сяо Хуэй, я не могу ждать, пока ты вырастешь. Мы умрем вместе сегодня!»

...

Он вдруг почувствовал, что задыхается.

Хуэйхуэй на соседнем сиденье рассматривала купленный им подарок.

Термобелье.

Она взглянула на Цзи Жохуэя. Его лицо все еще было жестким, как маска. Он все еще злился на нее за то, что она разговаривала с Юй Ся.

Ей хотелось сказать: «Дурачок, стоит ли так переживать? Я просто обменялась с ней парой фраз, а ты так взбесился».

Но, глядя на его мрачное лицо, она решила промолчать.

Должно быть, в детстве та женщина действительно сильно напугала его, раз он так нервничал.

Глядя на термобелье, Хуэйхуэй улыбнулась.

Подарок был очень кстати. Приближалась зима, как раз пора его носить.

И для ее матери это выглядело не как какой-то особенный подарок, а как знак внимания от младшего поколения. Мать без проблем его примет.

Он все хорошо продумал.

Фасон белья был простым и элегантным, цвет — неброским. У него хороший вкус. К тому же, это была известная марка, стоившая, наверное, две-три сотни юаней. Для нее и ее матери это было дороговато, но приемлемо.

Она посмотрела на ценник и замерла. Затем наклонилась, чтобы рассмотреть получше. Четыре цифры, без десятичной точки. Все верно.

Какое термобелье может стоить больше двух тысяч?

Она поспешно взяла бирку. На этот раз она все как следует рассмотрела. Там действительно было написано «термобелье», но перед этим были еще два слова, которые она сначала не заметила: «кашемировое».

Кашемировое термобелье!

Она резко подняла голову и воскликнула:

— Зачем ты купил такую дорогую вещь? Как моя мама может носить белье за две тысячи юаней?! Верни его обратно в магазин!

Цзи Жохуэй словно очнулся от своих мыслей:

— Там была акция, скидка десять процентов. Вернуть нельзя. Просто оторви ценник, чтобы твоя мама не увидела.

— Я все равно не могу дать ей такое носить. Мы бедные. Лучше отдай своей маме.

С этими словами она убрала белье.

— Ее белье еще дороже, ей такое не нужно. Сделай, как я сказал. Неужели ты хочешь, чтобы я пришел к твоей маме с пустыми руками?

Хуэйхуэй повернулась к нему:

— Цзи Жохуэй… — Цзи Жохуэй взглянул на нее. Если он не ошибался, это был первый раз, когда Хуэйхуэй назвала его по имени.

Он слегка приподнял уголки губ:

— Что ты хочешь сказать?

— Зачем ты так настойчиво хочешь познакомиться с моей мамой? — Утренний ответ ее не удовлетворил.

Он бросил на нее равнодушный взгляд, затем посмотрел вперед:

— Я же сказал, хочу стать частью твоей семьи. — Вэньвэнь говорил, что Хуэйхуэй и ее мать для него как семья. Значит, ему тем более нужно стать частью их семьи. Она была его эльфом, и он хотел всегда защищать своего эльфа.

Хуэйхуэй смотрела на его профиль. Он был так близко, рядом с ней, но в то же время так далек. Этот благородный юноша когда-нибудь станет для нее недосягаемым.

Вдруг ей стало страшно смотреть на него. Неискренние слова сами сорвались с ее губ:

— Я не хочу, чтобы взрослые знали о нас. Когда мы приедем к маме, будь осторожнее.

Цзи Жохуэй замолчал. Через некоторое время он спросил:

— Почему?

Воздух в машине словно стал тяжелым. Она сделала глубокий вдох, прежде чем ответить:

— Я не хочу усложнять отношения. Мы еще молоды. Сегодня у нас вспыхнули чувства, но кто знает, что будет завтра. Если мы втянем в это взрослых, будет неловко. Поэтому пусть о наших отношениях знаем только мы.

Говоря это, она не поднимала головы. Рядом было тихо. После долгого молчания раздался холодный голос Цзи Жохуэя:

— Ты что, готова в любой момент со мной расстаться?

— Я не это имела в виду. — Почему разговор принял такой оборот? На сердце стало тяжело.

— А что ты имела в виду?

Она не могла ответить. Она не могла сказать, что будущее слишком туманно, а она хочет жить настоящим.

— Как ты думаешь, кто из нас кого бросит в будущем? — В его холодном голосе не было никаких эмоций.

Хуэйхуэй вдруг стало очень больно. Она сама виновата, что завела разговор в такое русло, но как он мог такое сказать?

Она не смогла сдержать эмоций:

— Если ты перестанешь бояться женщин, куча красавиц захотят стать твоей девушкой. Конечно, это ты меня бросишь.

Возможно, ее роль действительно заключалась лишь в том, чтобы помочь ему преодолеть страх перед женщинами.

Она смотрела вперед. Неподалеку был красный сигнал светофора, но они ехали слишком быстро и в мгновение ока оказались перед ним.

Ей вдруг стало страшно. Неужели он хочет проехать на красный?

В одно мгновение Цзи Жохуэй резко нажал на тормоз, и машина остановилась прямо перед пешеходным переходом.

Она вздрогнула и посмотрела на него. Он все еще смотрел прямо перед собой. Его лицо, словно высеченное из камня, выражало ледяное спокойствие.

Неизвестно почему, но этот его вид напугал ее. Она быстро отвернулась.

Цзи Жохуэй неожиданно наклонился к ней. Хуэйхуэй не успела опомниться, как он прижал ее к спинке сиденья и поцеловал.

Его губы были холодными, как никогда раньше. Он целовал ее так сильно, что ей было больно. Хуэйхуэй показалось, что он забрал все ее тепло.

В ушах звенело, затем она услышала непрерывные гудки машин. Оказалось, уже загорелся зеленый, и машины позади сигналили им.

Цзи Жохуэй поднял голову, но все еще держал ее. Он пристально смотрел ей в глаза и произнес, четко выговаривая каждое слово:

— Запомни, что ты сейчас сказала. Это я тебя брошу. Поэтому, пока я тебя не бросил, ты должна оставаться на месте и даже не думать о расставании!

Сказав это, он повернулся и снова сел за руль. Хуэйхуэй застыла на сиденье, не в силах прийти в себя.

Они молча, в гнетущей тишине, доехали до дома Хуэйхуэй.

Остановив машину, Хуэйхуэй наблюдала, как он отрывает ценник с термобелья. Она молчала.

Выйдя из машины, она пошла вперед. Цзи Жохуэй, держа в одной руке пакет с продуктами, а в другой — термобелье, последовал за ней.

Хуэйхуэй жила на четвертом этаже старого дома. Они поднимались по лестнице друг за другом. В узком пролете эхом отдавались их шаги.

Дойдя до двери, Хуэйхуэй остановилась и обернулась. Встретившись с ним взглядом, она вдруг поняла, что в их нынешнем состоянии скрыть что-либо от проницательной матери будет практически невозможно.

Мать обязательно догадается об их отношениях.

И, возможно, именно этого и добивался Цзи Жохуэй, когда решил поехать с ней.

Дальнейшее развитие событий было одновременно ожидаемым и неожиданным.

Увидев Фан Шухуа, Цзи Жохуэй как ни в чем не бывало вручил ей подарок, вежливо назвав ее «тетя Фан». Лицо матери тут же расплылось в улыбке, и она начала разговаривать с ним, совершенно забыв о дочери.

Он отлично играл свою роль, делая вид, что между ними ничего нет. За ужином он тоже разговаривал в основном с ее матерью, почти не глядя на нее.

Это было уже слишком.

Хуэйхуэй не выдержала и несколько раз пнула его под столом. Но он сдержался, сделав вид, что ничего не произошло, и продолжил есть.

Мать приготовила блюда цзяннанской кухни: сладкие свиные ребрышки в кисло-сладком соусе, тофу с мясным фаршем, яичные блинчики с начинкой, помфрет на пару и тарелку ярко-зеленого бок-чоя. Цзи Жохуэй ел с аппетитом.

После ужина Цзи Жохуэй смотрел телевизор, а Хуэйхуэй помогала матери мыть посуду на кухне. Мать молчала, и Хуэйхуэй стало тревожно. Она позвала:

— Мам.

Мать продолжала мыть посуду, но все же не выдержала:

— Я так и боялась, что все так обернется... Глупышка, ты сама себе создаешь проблемы. У вас с ним ничего не получится. Мать Сяо Хуэя не даст своего согласия. Я жалею, что позволила тебе на это пойти.

Хуэйхуэй долго молчала, а затем сказала:

— Мам, я знаю, не волнуйся. Я знаю меру. Ты же сама говорила, что это единственный способ отплатить дяде Цзи? Ради дяди Цзи я должна была это сделать. Я не жалею, и тебе не стоит.

Едва она закончила говорить, как услышала скрип кухонной двери. Ее сердце сжалось. Она поставила тарелку и поспешно вышла.

У двери стоял Цзи Жохуэй с чашкой в руке. Похоже, он хотел налить себе чаю и случайно услышал их разговор.

Его лицо было мрачным, взгляд — пристальным. Хуэйхуэй смотрела ему в глаза, и ее лицо тоже становилось все серьезнее.