Глава 10 (Часть 2)

— В общем, мы все принадлежим к одному биологическому виду — Homo Sapiens, — я натянул на лицо улыбку и сказал бодрым тоном. — С психологической точки зрения, я — взрослый человек, а он — ребёнок.

С физиологической точки зрения, наши гены имеют различия в пределах человеческой нормы. Так что мы действительно разные.

Чуя сделал пару глотков вина, и тема разговора переключилась на жалобы на Дазая.

— Он проклял меня, чтобы я не рос! У него что, не все дома?! Постоянно говорит мне гадости, он что, меня презирает?!

В глазах Чуи я увидел настоящее отвращение и смятение. Я был поражён. Это потрясение даже немного рассеяло хаос в моей голове. Дазай, похоже, ещё больше, чем я думал, увлёкся сюжетом из другого мира.

— Чуя... ты серьёзно?

— Что?

Чуе было пятнадцать лет, мне — двадцать пять. Мы совершенно по-разному смотрели на Дазая, которому, казалось, было пятнадцать и у которого были воспоминания из множества параллельных миров. Дазай, скорее всего, общался с Чуей из реального мира так же, как общался с Чуей из других миров.

Короче говоря, он вёл себя слишком фамильярно. Если кто-то другой ведёт себя так, это может вызвать лишь социальную тревожность и дискомфорт. Но когда так себя ведёт Дазай... Я не знаю, каким был Дазай в других мирах, но в этом мире это была настоящая катастрофа...

Я попытался объяснить. Я даже сжал в руке бокал, надеясь, что холодное стекло облегчит звон в ушах и поможет мне выглядеть более искренним.

— А что, если... есть вероятность, что он сразу почувствовал к тебе симпатию и хотел подружиться?

Чуя опешил.

— У него не все дома, и у тебя тоже?

Я сокрушённо кивнул.

— Он просто хотел с тобой подружиться. Когда мы с ним познакомились поближе, он сказал, что я не вырасту выше него, но я проклял его, чтобы он не вырос выше 181 сантиметра.

— ...И это ты называешь проклятием? Слишком слабо.

— А ещё однажды, когда мы шли по улице, он столкнул меня в канализацию.

— Погоди, ты упал куда?

— Он сломал крышку люка, а я не заметил. Это его вторая любимая шалость, — я сделал глоток из бокала и продолжил. — Вечером я разорвал изнутри верёвку, на которой он тренировал шею. Снаружи это было совершенно незаметно.

— На следующее утро в четыре часа он упал с потолка, прямо на стол, над которым собирался надо мной подшутить.

— Но стол не сломался.

— Неудача?

— Нет. Как только я сел на стул, стол вместе со стулом развалился, и меня всего засыпало обломками.

Чуя рассмеялся. Это было злорадство, смешанное с радостью от осознания, что он не один такой.

— Ха-ха, так это ты облажался.

...Так вот как мы подружились?

Я вздохнул с облегчением и выпил ещё несколько бокалов с Чуей, слушая его дальнейшие жалобы на Дазая.

Я заметил, что Чуя не очень хорошо переносит алкоголь, но не ожидал, что после нескольких бокалов он начнёт буянить.

Это же вино! Вино! Не какой-нибудь там абсент! Всего несколько бокалов!.. Теперь я, невинная жертва, наконец понял, почему остальные так быстро расплатились.

К счастью, после ещё одного бокала Чуя отключился.

Я оттащил бесчувственное тело Чуи в сторону, сел на единственный уцелевший стул, облокотился на шатающуюся барную стойку, от которой осталась лишь треть, и сказал бармену, прятавшемуся внизу:

— Ещё один джин. Еневер. Счёт повесь на этого алкаша, понял?

Бармен энергично закивал. Он достал из разбитого винного шкафа, который разлетелся на куски, осколки бутылки еновера и в итоге подал мне чистый напиток в относительно целом бокале со сколотым краем.

Среди руин, пропитанных запахом алкоголя, я пил голландский джин со сладковатым солодовым привкусом. Я просил его затуманить мой разум, прогнать галлюцинации, чтобы у меня не осталось сил на размышления, когда я один.

Прошло полчаса и несколько бокалов, а Чуя всё ещё не подавал признаков жизни.

Я присел на корточки рядом с этим «трупом» и задумался.

Алкоголь, похоже, вернул мой разум в нормальное состояние, позволив нормально мыслить.

Мне нужно было вернуться домой и поймать Дазая, но я не мог просто бросить Чую в баре.

Оттащить его домой и бросить на диван?

Сказано — сделано.

Я взвалил Чую на плечо, пошатываясь, дошёл до машины и закинул его на пассажирское сиденье спорткара. Но тут я вдруг вспомнил, что это будет вождение в нетрезвом виде, поэтому пришлось снова взвалить Чую на плечо, выйти на улицу и поймать такси.

Дазай, который на этот раз пришёл домой раньше меня, увидев пьяного и без сознания Чую, рассмеялся как ненормальный. Он ещё и нарисовал на лице ничего не подозревающего Чуи милый портрет Чуи в стиле примитивизма. У него, похоже, была какая-то мания рисовать на лице Чуи.

Жаль, что Дазай не стал художником комиксов. Он был бы очень хорош в этом: чувство юмора отличное, и рисовать умеет.

Пьяный Чуя спал как убитый. Даже такой шум его не разбудил. Хорошо, что я не бросил его в баре. Что, если бы его подобрали какие-нибудь бандиты?

Под действием алкоголя мои мысли бесцельно блуждали в воздухе, не в силах собраться вместе. Они рассеивались, туманные, окутанные какой-то туманной, размытой красотой.

Это мой дом? Место, где моя хрупкая, почти разрушенная, фальшивая душа может перевести дух.

Я посмотрел в окно. Плывущие тени упрямо отражались в ночной темноте. Кровавый ад мерцал, но не мог полностью скрыть эти тёплые тени.

Я больше не отпущу.

Я похлопал себя по затуманенной алкоголем голове.

— Дазай, спасибо.

Рука Дазая, собиравшегося нарисовать второй портрет, замерла, словно он получил удар в десять тысяч критических единиц.

Я был слишком пьян, чтобы это заметить.