Глава 42.2

— Что насчёт побережья Падулы?

— Говорят, он достаточно хорош для второго портового города на территории Конлеров.

К счастью, королевство Лаком было вполне готово торговать с гильдией Конлеров. Винсент Тейлор, владелец торговой гильдии Конлеров, который разглядел потенциал, уехал. Его красивая внешность и хорошие манеры произвели впечатление на короля Лакома. Иначе и быть не могло, всё-таки он брат Гестии Тейлор.

Семья Тейлор с давних времён среди вассалов была самой приближенной. Её члены так сильно выделялась в области магии, что в их семье даже был мастер магической башни. Таким образом, их легко очаровала магия великого герцога Конлера. Они благоговейно трепетали перед неведомой силой, которой у них не было. Но в семье Тейлор произошли некоторые изменения: Винсент интересовался коммерцией, а Гестия выделялась владением мечом. Эти двое усердно работали на Конлеров на своих соответствующих должностях.

— Всё довольно хорошо.

Проект восстановления не мог быть осуществлён без разрешения императорской семьи, даже если он будет проходить на территории дворянина. Но на этот раз, благодаря императорскому приказу о переселении сельских жителей, семья Конлер смогла победить.

Наверняка у императора теперь разболелся живот.

— Я посмотрел на карту и попытался найти лучший путь.

Великий герцог Эстин кивнул, увидев выстроенный Гилбертом маршрут.

Возможно, было предрешено, что, если специи будут импортироваться и продаваться, они будут продаваться в Гифрое, крупнейшем городе на территории Конлера. Поэтому был необходим оптимальный путь между Гифрое и Падулой. Он искал не только кратчайший маршрут, но и места, где они бы смогли получать жилье и питание для работников, проезжающих через города.

Великий герцог Эстин удовлетворённо посмотрел на Гилберта, услышав сообщение о том, что, если дела пойдут хорошо, параллельно смогут развиваться и другие города.

Внешне Гилберт Конлер очень походил на великого герцога.

И тот знал, как сильно Гилберт пытался ему подражать.

На самом деле он кардинально отличался от великого герцога Эстина.

Если великий герцог Эстин был из тех, кто совершает одно преступление и сразу же планирует следующее, то Гилберт был из тех, кто делает всё после безупречной подготовки и предварительного расследования. Подготовка отчёта о проекте по восстановлению Падулы, должно быть, отняла у него много времени.

— Кажется, вы с Мэри сблизились.

— Ах… о, мне нужно кое-что сообщить вам, отец.

— Что такое?

Гилберт как можно яснее рассказал о бароне Бруно. Великий герцог Эстин спокойно выслушал рассказ Гилберта, но тот мог сказать наверняка.

«Он очень зол».

Гилберт хорошо знал великого герцога Эстина: чем он злее, тем холоднее выглядит. Действительно, ледяной цветок империи. Белый снег бесшумно падал и покрывал весь мир настолько, что ничего нельзя было разглядеть.

Он ничего не мог прочесть по выражению лица Эстина, на которого обрушилась снежная лавина гнева. На мгновение задумавшись, он легонько постучал по столу указательным пальцем.

— Мне придётся перенести собрание на ближайшую дату.

— Да, отец.

— Было бы лучше проинформировать общественность внутри и снаружи о том, что произойдёт, если прикоснуться к Конлеру.

Эстин слегка улыбнулся. Барон Бруно некоторое время не участвовал в собраниях под предлогом плохого самочувствия. Он не знал, во что, чёрт возьми, тот верил. Но правда есть правда: ему не понравилось его недавнее поведение.

Семья Бруно не была аристократами с глубокой историей. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он стал лордом небольшой территории и сторонником Конлеров. Поэтому Эстин не слишком ему доверял и не хотел беспокоиться.

Однако нехорошо пересекать черту.

— И Мэри.

— Да, Мэри.

Гилберт хотел осторожно поговорить о Мэри. Цель состояла в том, чтобы донести мысль, что было бы лучше побыстрее прикрепить к ней учителя, чтобы она получила надлежащее образование.

Однако вид отца, обнимающего девочку, стал для него настоящим шоком. Его отец, казалось, заботился о Мэри Конлер больше, чем он думал. Проявлял ли он нежность, потому что встретил свою дочь спустя долгое время? Гилберт прочистил горло, решив, что лучше говорить осторожно.

— Она милый ребёнок.

— Верно...

Да, возможно, он просто был ласков с ребёнком, которого не видел девять лет.

Гилберт изо всех сил пытался интерпретировать это таким образом.

— Посмотри на рисунки, висящие в галерее. У неё, кажется, талант к рисованию.

— Что? О, да.

— Может быть, стоит нанять ей учителя по рисованию. Бенедикт был бы лучшей кандидатурой.

Даже если он не видел её девять лет, с чего отец стал таким дураком?

Бенедикт был лучшим художником своего времени, люди говорили, что рады жить с таким художником в одну эпоху. Ему предлагали стать художником при императорской семье, но он отказался, заявив, что портрет не входит в его сферу деятельности. Тем не менее он был лучшим художником на континенте как по названию, так и в реальности, поэтому никто не посчитал это «дерзостью».

Его собственный отец, настаивающий на том, чтобы использовать его в качестве учителя рисования для девятилетнего ребёнка, был ему совершенно незнаком.

Если так подумать, в галерее висело два странных рисунка.

Гилберт подумал, что ему следует подарить отцу на день рождения несколько книг, связанных с эстетикой.

— Тогда я пойду. Вы, должно быть, сильно устали от путешествия, поэтому, пожалуйста, хорошо отдохните сегодня.

— Конечно.

Глава 42.2

Гилберт не решился поднять тему учителя Мэри. Он собрал документы, карту и блокнот, чтобы покинуть кабинет.

Из-за большого количества вещей его заметки упали на пол.

«Ох, заметки».

Блокнот в твёрдом переплёте использовался для содержания идей Гилберта, а также для описаний того, что произошло за день и что он чувствовал. Опасаясь, что постыдное содержимое записной книжки будет обнаружено, Гилберт подобрал его быстрее молнии.

Тогда он и нашёл его.

Маленький кусочек бумаги, зажатый между страниц.

«Что это?»

Сколько бы ни вспоминал, он не помнил, как клал эту бумажку в свой блокнот. Гилберт, увидев неуклюжий квадратный листок бумаги, невольно рассмеялся.

— Что такое?

— Ох, ничего. Кажется, у Мэри и правда настоящий талант к рисованию.

На неуклюжем квадратном листе были нарисованы мальчик и девочка со словами: «Вы проделали хорошую работу». Они были нарисованы чёрным карандашом, поэтому было очевидно, что это он и Мэри.

Если так подумать, рисунки в галерее чем-то напоминали авангард. Кажется, они походили на стиль живописи Бенедикта.

Выбежав из кабинета великого герцога Эстина, Гилберт ещё раз взглянул на квадратный листок бумаги. Он не ожидал получить подобный комплимент. Он был в восторге, потому что давно не получал похвалы.

Так что Гилберт даже не понял, как стал терпимее относиться к Мэри.

Его плечи, казалось, немного расслабились.

* * *

— Боже.

— Госпожа Мэри, что-то не так?

— Нет, ничего.

У меня почему-то зачесались уши. Видимо, кто-то обо мне говорил.

Я быстро покачала головой на обеспокоенный вопрос Бониты. Но та всё равно подошла ко мне.

— Вы же ни во что не врезались?

— Хе-хе, у меня просто зачесались уши.

Бонита была чересчур заботлива. Видимо, я… человек, который постоянно во что-то врезался. Тем не менее то, что Бонита беспокоилась обо мне, не так уж плохо. Нет, честно говоря, это было хорошо. Но я не хотела заставлять её волноваться.

У меня не было намерения заставлять кого-либо волноваться…

«Ох, мне скучно».

Гестия и Гилберт пошли в магический учебный центр в пристройке посмотреть, на что способен Рекс, а Лукас был снова в отъезде. Мне же не идти играть с великим герцогом Эстином?..

Вот почему я сидела с книжкой с картинками рядом с Бонитой, которая занималась шитьём.

«Я бы лучше поехала в город с Лукасом».

Я вспомнила место, которое увидела, когда меня похитили в Гифрое. Гестия сказала, что там, где свет, есть и тьма. В конце концов я спросила Бониту о том, что меня интересовало.

— Бонита, у меня есть вопрос.

— Что так заинтересовало госпожу Мэри?

— В Гифрое … есть место, где живут бедняки?

Когда я произнесла это, Бонита перестала шить и какое-то время просто пялилась на меня.

— Как вы об этом узнали?

— Случайно услышала об этом, когда мы ездили за платьем.

В дружелюбных тёмно-карих глазах Бониты плескалось беспокойство. Казалось, она задавалась вопросом, стоило ли мне рассказывать. Я прижалась к ней.

Мне так любопытно, оттого что на территории Конлеров было такое место.

Гестия мне тоже толком ничего не говорила.

— Оно называется улица Тана.

— Улица Тана?

— Это район, созданный людьми, которые приехали из маленьких городов, думая, что в большом городе будет много рабочих мест, но потерпели неудачу. Не только в Гифрое, но и в столице есть такого рода районы. Поскольку это место, где собираются несостоявшиеся люди, за деньги там могут совершить и преступление… В любом случае вам не стоит об этом волноваться.

— Почему?

— Что?

— Разве мне не нужно знать больше о том, что находится на территории Конлер?

— Госпожа…

— Было бы здорово жить счастливо вместе. Разве нет какого-нибудь способа?