Вы мой единомышленник?

Вы мой единомышленник?

Гу Чэн посещал дополнительные занятия на престижных курсах «Известные учителя, известные курсы», которые располагались в бизнес-центре в самом сердце центрального делового района.

Гу Цинъяо наконец поняла, почему туда обязательно нужно кого-то отправлять. От их старого дома на окраине города до делового района нужно было добираться довольно долго, с двумя пересадками на метро.

Гу Чэн с рюкзаком шел впереди, время от времени оглядываясь на сестру, которая глазела по сторонам. К тому времени, как они сели в вагон метро, его лицо было покрыто испариной.

Он же говорил, что сестре лучше остаться дома! Теперь он сам выбился из сил, сопровождая ее на эти курсы. Кому жаловаться?

— На, — Гу Цинъяо протянула бумажный платок мальчику, который вытирал пот рукой. Гу Чэн посмотрел на протянутую руку, потом на сестру, которая снова начала осматриваться по сторонам, и обреченно взял платок.

Гу Цинъяо, размышляя о поезде, мчащемся под землей, подумала, что бумажные платки — это очень удобно. Можно использовать каждый раз новый, не нужно стирать носовые платки. Чисто и гигиенично.

Вот только запах слишком резкий, и аромат какой-то неприятный. В следующий раз нужно поискать без запаха.

— Сестра, — Гу Чэн, теребивший уголок платка, вдруг остановился и посмотрел на Гу Цинъяо. — Почему ты больше не боишься папы и мамы?

Гу Цинъяо, полная интереса к окружающему миру, замерла. На этот вопрос было сложно ответить…

— Раньше ты всегда слушалась их.

Гу Цинъяо посмотрела на вопрошающего Гу Чэна. Мальчик был очень послушным, в нем сохранилась детская непосредственность, которой не было у детей ее времени в этом возрасте.

Она повернулась к нему и серьезно сказала:

— Я поняла, что, кроме беспрекословного послушания, мы можем испытывать и другие чувства к ним. Ты можешь делиться с ними своей радостью, и, конечно, можешь говорить им, если тебе что-то не нравится.

Это было не ее время, и она должна была чувствовать себя свободнее, чем раньше.

Гу Чэн задумался. У них с сестрой никогда не было привычки говорить «нет». Он всегда брал пример с сестры. Теперь сестра изменилась, значит, и он может стать таким же, как она?

— Тогда расскажи, почему ты не хотел, чтобы родители отвозили тебя на курсы, — мягко спросила Гу Цинъяо.

Ей было любопытно, что заставило Гу Чэна так упорствовать. Она всегда считала его послушным ребенком.

Гу Чэн мгновенно покраснел и, помолчав, тихо сказал: — Родители всегда просят учителей присматривать за мной, говорят, что у нас не очень хорошее материальное положение и что возможность посещать эти курсы — большая удача… — Он вдруг начал торопливо оправдываться. — Я знаю, что это неправильно, я не должен был запрещать родителям отвозить меня из-за чувства собственного достоинства. Просто…

Гу Цинъяо замерла, вздохнула и погладила мальчика по спине.

— Я понимаю, я все понимаю.

Хотя она сама никогда не испытывала нужды, чувства Гу Яо словно вживились в ее память. Каждый раз, сталкиваясь со знакомой ситуацией, она искренне сопереживала, словно это происходило с ней самой.

Она понимала ребенка, у которого уже появилось самолюбие, но который не хотел, чтобы другие, не знающие его положения, смотрели на него с жалостью. И как неприятно, когда кто-то намеренно срывает с тебя последнюю завесу.

Она понимала его, и он не был неправ.

Под ее ласковым прикосновением взволнованный Гу Чэн постепенно успокоился. Сестра понимала его, сестра не считала его плохим, ему не нужно было ничего объяснять.

Курсы проходили на верхнем этаже бизнес-центра. Перед тем как войти в класс, Гу Чэн с беспокойством посмотрел на Гу Цинъяо. Та махнула рукой: — Не волнуйся, я пройдусь, а потом приду за тобой.

Когда они ехали в лифте, она заметила, что на каждом этаже все по-разному. Она никогда не видела такого разнообразия и с нетерпением ждала возможности все осмотреть.

Увидев, как Гу Чэн, постоянно оглядываясь, вошел в класс, Гу Цинъяо тут же превратилась в сорвавшуюся с цепи лошадь.

Этот лифт такой интересный, он ездит вверх-вниз, туда-сюда! Сначала прокачусь на нем двадцать раз!

Не успев осуществить свой грандиозный план, слегка ошеломленная Гу Цинъяо вышла из лифта. Она уже не знала, на каком этаже находится, и хотела лишь найти место, где можно присесть. Этот движущийся вверх-вниз лифт мог вызвать головокружение, вот это да!

— Простите, вы — ценитель, пришедший на встречу с господином Ван Юши? — с улыбкой спросила девушка на входе, встречавшая гостей.

«Вот же… Что за начало разговора? Какой еще ценитель? Какая безвкусица!» — возмущалась про себя девушка, с натянутой улыбкой на лице.

Но ничего не поделаешь, это было требование заказчика. Якобы так будет изысканнее и подчеркнет духовную связь между мастером и его поклонниками.

«Какая духовная связь! Стою тут уже полдня, и почти никого нет!»

Гу Цинъяо хотела обойти ее и найти тихое место, но девушка оказалась настойчивой. Она ловко преграждала ей путь.

Гу Цинъяо остановилась и посмотрела прямо на нее.

— Нет, — ответила она, надеясь, что девушка ее пропустит.

Улыбка девушки не дрогнула: — Даже если нет, можете послушать!

«Ну пожалуйста, здесь совсем пусто».

— Не пойду, — отрезала Гу Цинъяо.

— Уважаемая госпожа, сегодня ценители, посетившие встречу с господином Ван Юши, получат альбом с его автографом!

Гу Цинъяо направилась к лифту. На этом этаже отдохнуть явно не получится, лучше уж вернуться в лифт.

— А еще ваучеры в игровую зону на верхнем этаже!

Гу Цинъяо резко остановилась и обернулась, ее распущенные волосы взметнулись красивой волной.

— Где?

Лицо девушки осветилось радостью. «Наконец-то я вас зацепила! Хорошо, что я не сдалась».

— Прошу сюда, госпожа.

Гу Цинъяо, ставшая «ценителем», последовала за девушкой. В роскошном концертном зале в несколько рядов сидели немногочисленные зрители, в основном болтливые пожилые женщины.

Сцена была пуста, но по обеим ее сторонам стояли ряды сотрудников в строгих костюмах, с прямой осанкой и серьезными лицами. Их было даже больше, чем зрителей.

Время шло, и женщины начали проявлять нетерпение, спрашивая, когда же все начнется.

Ведущий, стараясь сохранять спокойствие, несколько раз выходил на сцену и успокаивал публику. Наконец, один из сотрудников привел большую группу людей, которые заполнили большую часть свободных мест, и лицо ведущего прояснилось.

— Уважаемые поклонники господина Ван Юши, прошу прощения за ожидание! Мастер действительно очень занят, поэтому наша встреча немного задержалась…

— На самом деле вы просто ждали, пока нагоните людей, чтобы заполнить зал. Красиво говоришь, — недовольно пробормотала сидящая рядом с Гу Цинъяо женщина, явно рассерженная тем, что потеряла столько времени.

Ведущий, ничуть не смутившись, продолжил бодрым голосом: — Но участие в сегодняшней встрече, несомненно, станет для всех поклонников огромным счастьем. Ведь услышать игру мастера вживую — большая удача! Я не буду больше отнимать у вас драгоценное время. Давайте поприветствуем господина Ван Юши самыми бурными аплодисментами!

Раздались аплодисменты. Видно, что команда была профессиональной — даже хлопать умели слаженно и с нужной интенсивностью.

После трех раундов аплодисментов, каждый из которых был громче предыдущего, под звуки чарующей музыки на сцену вышел мужчина с волосами, собранными деревянной шпилькой, в широком халате с длинными рукавами. Он выглядел как настоящий бессмертный небожитель.