Глава 12

Глава 12

— А как же ваша… пространственная магия, которая «бзззь!» — пролетаешь, и — «вжух!» — ты уже на месте?

— От постоянного использования этой техники очень устаешь.

— Но это же Аомори! Из Токио на машине ехать почти десять часов! Вы не можете сесть завтра утром на Синкансэн?

— Завтра неизвестно, куда они уже денутся.

— А помощники директора из Колледжа? Пусть они вас отвезут?

— Да кто поедет в такую даль с этими вонючими мужиками?

Раз так, что я еще могла сказать?

Все-таки это долгая поездка, нужно было подготовить кое-какие необходимые вещи. К счастью, моя машина стояла как раз у супермаркета, так что я быстро забежала внутрь и купила все необходимое.

Проходя мимо отдела одежды, я увидела на манекене зимнюю куртку и вдруг вспомнила, что Шестиглазый в такую холодную погоду все еще носит форму Колледжа. И правда, неужели он так любит эту форму, что носит ее круглый год?

Выкатив полную тележку, я постучала в окно со стороны пассажирского сиденья. Когда окно опустилось, я забросила все покупки внутрь.

Шестиглазый с недоумением посмотрел на белую ветровку, которую я закинула.

— В Аомори уже снег, там очень холодно, глава клана. Вам нельзя так легко одеваться, — сказала я. — В такой глуши не найти брендовых вещей, как на Гиндзе. Придется вам разок потерпеть.

Я выпалила все на одном дыхании, не давая ему возможности задать вопросы.

— Но мне не холодно.

Я вздохнула: — Все же прошу вас надеть ее. Если вы заболеете, ругать будут меня.

— Наги, ты стала такой же занудой, как моя матушка.

Я не ответила на этот вопрос Шестиглазого. Обойдя машину, чтобы сесть за руль, я на мгновение задержалась снаружи и сделала несколько больших глотков черного кофе, пытаясь скрыть вздох.

Кому понравится, когда его называют занудой?

Я все-таки девушка. Мне бы тоже хотелось, чтобы меня любили, а не только любить самой. Но, к сожалению, такой возможности, наверное, не представится…

Я глубоко вдохнула. Ледяной свежий воздух охладил голову, заставил прийти в себя и перестать думать о несбыточных желаниях.

Затем я открыла дверь машины и спокойно выехала на шоссе.

— Вы ужинали?

— Нет еще.

Я так и думала: — В пакете есть клубничный тарт и фисташковые эклеры…

— Нашел, — Шестиглазый сосредоточенно принялся за десерт.

А я начала думать, как пережить следующие девять с лишним часов.

Я видела, как он ведет себя с другими — почти никого не ставит ни во что. Видела и в родовом поместье, как он разговаривал с девушками, которые пытались с ним заигрывать — совершенно не отказывал, говорил легкомысленно и капризно.

Иногда мне хотелось, чтобы он обращался со мной так же, как с теми девушками, болтал о всякой ерунде. По крайней мере, тогда в его глазах была бы я.

Иногда я думала, не чувствует ли он вины передо мной, и потому относится ко мне как-то по-особенному. Но это были лишь мимолетные мысли.

Вот видите, даже помечтать для меня — непозволительная роскошь.

— Дура, — прошептала я так тихо, чтобы слышать только самой, напоминая себе.

— М?

— Ничего. Дорога еще длинная, может, поспите немного?

— Пожалуй, — он закутался в куртку, пушистый воротник скрыл большую часть лица.

Только тут я заметила, что купила слишком большой размер. Как человек ростом под метр девяносто с лишним может быть таким худым?

— В последнее время я немного устал, прости.

— Если бы не Наги, этот долгий путь был бы… невыносимым.

Слова, нежные, как шепот во сне, донеслись сбоку, а затем послышалось ровное, глубокое дыхание.

Наверное, мне показалось.

Уличные фонари то вспыхивали, то гасли, их разноцветные отражения толпились на стекле машины. Но мне было не до них, я просто ехала вперед.

-

На рассвете я въехала в город Аомори.

Как и предсказывал прогноз погоды, здесь дороги были занесены снегом. Пешеходов и машин было мало. Проезжая мимо заправки, я остановилась, чтобы залить полный бак. Я зашла в магазинчик при заправке: — Чашку черного кофе… Есть что-нибудь сладкое?

Когда я вернулась, Шестиглазый уже проснулся. Он тоже вышел из машины размяться. Его высокий рост и красивая внешность привлекали внимание.

Несколько взглядов скользнули в нашу сторону, их значение было неясным.

Когда мы снова сели в машину, Шестиглазый вдруг тихонько хмыкнул и протянул:

— Судя по взглядам тех людей… можно подумать, что мы — сбежавшая парочка влюбленных.

— Прошу вас, не шутите так.

— Конечно. Ту, кто мне нравится, я увезу открыто и честно.

— Открыто и честно увезти — это тоже своего рода побег. Будете сладкие каштаны? Мы скоро приедем.

-

Скоро приедем…

Я припарковала машину у подножия горы, глядя на каменную лестницу, ведущую к вершине.

Сотни… наверное, тысячи ступеней.

Неужели придется подниматься пешком?

— Пользователь Проклятой Речи живет в такой глуши?

— Он сбежал сюда, — коротко ответил Шестиглазый.

— Прошу вас, идите. Я подожду в машине, — подъем на такую гору займет несколько часов. Когда спустишься, ноги будут так дрожать, что стоять не сможешь.

— Пойдем, я тебя подниму.

— Не…

— Да не стесняйся.

Шестиглазый быстро понес меня по тропинке. Его рука была у меня на талии, но он держался очень по-джентльменски, без физического контакта, словно притягивая меня проклятой энергией.

Честно говоря, это было неловко и стыдно. Я бы предпочла сама взобраться по этой длинной лестнице.

Путь, который занял бы несколько часов, Шестиглазый преодолел всего за полчаса.

На вершине горы, под воротами тории, Шестиглазый осторожно опустил меня на землю. Не успела я ощутить твердую почву под ногами, как раздался детский голос:

— У-ле-тай!

Действительно, жизнь полна сюрпризов — эта мысль промелькнула у меня в голове, когда меня подхватил порыв ветра.

Ураган, в несколько раз сильнее тайфуна, закружил меня в воздухе и с силой швырнул на старое дерево.

Ребра сломаны? Возможно, все кости раздроблены…

Прежде чем потерять сознание, я увидела, как Шестиглазый подбежал и поймал меня, падающую с дерева.

Я не могла сдержать кашель, и кровь выступила на губах, оставляя алые пятна на белой куртке, которую я ему купила.

Какая ирония. Оказывается, мое тело может не только защищать «Шестиглазого», но и само получать травмы.

-

Очнулась я в незнакомой комнате.

Низкая кровать, деревянный пол, низенький столик и стулья из необработанного дерева, а еще очаг. В каком веке мы живем, что здесь до сих пор топят дровами в напольном очаге?

Горящие дрова тихо потрескивали, из подвешенного над огнем чайника поднимался белый пар.

Эта первобытная обстановка почему-то успокаивала.

— Я попала в другой мир?

В последнее время я читала мобильные новеллы — перерождение, перемещение в пространстве и тому подобное сейчас популярные темы.

Острая боль в спине вернула меня к реальности.

Только сейчас я поняла, что лежу на животе на низкой кровати. Одежда на мне неизвестно когда сменилась на одну лишь майку, задранную до груди. Талия была перевязана бинтами.

Снятая одежда была небрежно брошена у кровати. Я потянулась за телефоном, но спину снова пронзила боль — не от раны, а тупая боль во внутренних органах.

— Наги… — тихий, слегка хриплый голос донесся из угла комнаты.

Я с трудом повернула голову на звук.

У стены сидел Шестиглазый, обхватив колени руками. Он закутался в ту самую белую ветровку, его красивые белые волосы взъерошились и выглядели немного небрежно. Лицо было почти полностью скрыто меховым воротником, виднелись только глаза. Эти ледяные голубые глаза смотрели прямо на меня — как бы это описать — как у куклы, лишенной чувств.

Поиск несовершеннолетних магов действительно сопряжен с риском нападения.

Но Проклятая Речь — это техника, которая в основном передается по наследству. Такая бурная реакция, вероятно, была условным рефлексом после многократных преследований.

— Пользователя Проклятой Речи так легко понять, — сказала я, стараясь говорить беззаботно. — Когда глава клана использует свои техники, видно только жесты, а потом внезапно в стене или земле появляется дыра… Иногда совершенно непонятно, что произошло.

— А Пользователю Проклятой Речи достаточно просто сказать — «Улетай»… Но все же спасибо этому ребенку, что он хотя бы не сказал «Взорвись». Если бы так, то даже собрав все осколки, меня бы уже не восстановили.

— Верно, такое тоже могло случиться, — голос Шестиглазого все еще был хриплым, слова — холодными, безэмоциональными.

Он злится?

Или сожалеет, что не успел меня спасти? А может, вообще думает, что не стоило брать меня с собой?

Если бы не я, то кто-то другой? Кто-то же должен был приехать. Разве цель поиска несовершеннолетних магов не в том, чтобы предотвратить подобные инциденты?

Я отвернулась и уткнулась лицом в подушку: — Глава клана, вы, маги… вы ведь и есть проклятые.

-

Я прожила в доме Пользователя Проклятой Речи неделю, пока боль в спине не утихла настолько, что я смогла встать и ходить.

К счастью, мальчик по имени Инумаки Тоге был еще мал, и нанесенный им вред был не так велик. Если бы это был взрослый Пользователь Проклятой Речи, у меня, вероятно, не было бы шанса на спасение.

Когда я смогла двигаться, родители Инумаки привели его извиниться.

Их семья изначально жила обычной жизнью. Ребенок, унаследовавший технику, был слишком мал, чтобы контролировать себя, и навредил друзьям, с которыми играл.

Потом их отвергли, изгнали в эту глухую горную местность, и им пришлось жить в изоляции от мира.

Вся семья — трое человек — сидела на полу на коленях, непрерывно кланяясь, но не произнося ни слова, боясь, что неосторожное слово снова причинит вред.

Как бы это сказать… я впервые видела такие извинения. От них на сердце становилось так грустно, что хотелось плакать.

Лучше бы я была обычным человеком. Тогда я могла бы просто не понимать их.

И не чувствовать сейчас, какие они одинокие и несчастные.