Глава 7. Сон Чжуан-цзы о бабочке (Часть 2)

Даже сейчас, с растрёпанными волосами, в обычном спортивном костюме и пластиковых шлёпанцах, которые она не успела сменить, она выглядела гармонично, словно такой естественный вид ей и полагался.

— Спасибо тебе, Тай И. У меня больше ничего нет, — Ши Цзин заправила прядь волос за ухо.

Тай И снял с запястья браслет-оберег и протянул ей:

— Носи вот это. Может, поможет.

Ши Цзин взяла его, поблагодарила и ушла. Тай И думал, что Ши Цзин обратилась к нему за помощью, но её поведение говорило о том, что она хочет сделать вид, будто ничего не произошло. Раз у неё такое отношение, Тай И тоже не хотел навязываться.

Взглянув на часы, он увидел, что уже почти восемь. Не заезжая домой, Тай И поехал на велосипеде прямо к книжной лавке. Подъехав, он увидел Син Яна, сидящего у входа с миской каши в руках. На нём был ободок для волос, футболка и шорты. Увидев Син Яна, Тай И заискивающе улыбнулся и невольно отступил на пару шагов.

— Брат Ян? Проснулся?

У Син Яна были красивые глаза: разрез немного удлинённый, с лёгкой складкой на веке. Единственным недостатком были глаза санпаку — белок был виден под радужкой. Говоря красиво, это соответствовало современным трендам и называлось «отстранённое лицо», а говоря прямо — казалось, что человек постоянно смотрит на других свысока.

Вот и сейчас Син Ян, приподняв глаза, недовольно посмотрел на пришедшего, фыркнул и продолжил завтракать.

Впрочем, глядя, как он ест свои соленья, Тай И не чувствовал никакой строгости.

— Сяо И, ты завтракал? Я купила чайные яйца, сварила кашу. Поешь немного? — раздался из лавки голос Пинь И.

Тай И радостно вошёл внутрь:

— Я уже поел!

В начале девятого уже начинало припекать, особенно в последние дни, когда палящее солнце не было прикрыто ни облачком. В книжной лавке же было приятно прохладно. В помещении не было ни вентилятора, ни кондиционера, но ощущалась какая-то свежесть.

Дедушкино кресло было занято Син Яном, поэтому Тай И притащил табуретку и сел рядом с ним у входа.

— Ну что? — спросил Син Ян.

После того как его разбудили сегодня, он почти не спал. Немного беспокоился, что Тай И не рассчитает свои силы и ввяжется во что-то опасное, поэтому решил встать и дождаться его.

— Ши Цзин рассказывала страшные вещи, но в конце мне показалось, будто она хотела, чтобы я сделал вид, что ничего не слышал. Раз у неё такое отношение, я не стал лезть, — сказал Тай И и добавил, чувствуя какое-то недоумение: — Не понимаю. Мне кажется, она на грани безумия.

— Тебе же лучше, если не придётся вмешиваться. Меньше шансов нарваться на что-нибудь. А где твой браслет? Я же велел тебе носить его постоянно!

Тай И коснулся своего запястья:

— А… я отдал ей. Она сказала, что плохо спит, вот я и отдал.

— О, ты боишься, что она не сможет спать, а за себя не боишься? Взял и отдал? Даже не спросил меня, можно ли его просто так отдавать! Ты думаешь, почему к тебе в последнее время всякая нечисть не лезет? С этим браслетом, даже если бы сам Яньван за тобой пришёл, я бы смог отвоевать у него половину твоей жизни! — Син Ян отчитал его, но всё ещё не успокоился. Он запрокинул голову, сделал большой глоток чая и продолжил выговаривать: — У меня и восьми печёнок не хватит, чтобы на тебя злиться! Откуда в тебе столько сострадания?!

Тай И ошеломлённо моргнул несколько раз. Он и не подозревал, что красный браслет настолько драгоценный. Когда Син Ян давал его, он просто порылся в какой-то коробочке и достал его.

— Я видел, как ты порылся и… и так просто мне его дал. Я думал, у тебя таких полно…

Чем больше он говорил, тем неувереннее становился его голос. Он съёжился, пытаясь стать незаметнее.

— Думаешь, если съёжишься, я тебя не увижу? Это я слепой или ты глупый? — Син Ян снова вздохнул. — Я же тот красный шнурок давно тебе… — он осёкся.

— Что мне?

Син Ян яростно замахал веером:

— Ничего! Не перебивай!

Одного Син Ян не понимал. Тай И на самом деле обладал сильным инстинктом самосохранения. В отличие от других людей с особыми способностями, он с детства придерживался принципа «избегай, если можешь». Будь на его месте кто-то более любопытный и любящий совать нос не в свои дела, он бы уже давно распрощался с жизнью, и не раз.

— Почему ты вообще решил ввязаться в дело Ши Цзин? — спросил Син Ян. Прежде чем Ши Цзин нашла его, Тай И уже звонил Син Яну и спрашивал, можно ли этим заняться.

Услышав, как Син Ян поддразнивает его, спрашивая, не нравится ли ему эта девушка, Тай И поспешно возразил:

— Не говори ерунды! Меня это дело заинтересовало вовсе не из-за Ши Цзин. Син Ян, ты когда-нибудь видел западные статуи Мадонны?

Тай И вспомнил женщину в фиолетовом, которая появлялась рядом с Ши Цзин. Он видел её всего дважды, и оба раза — когда Ши Цзин была сонной. Тай И предположил, что она появляется только тогда, когда Ши Цзин спит. Например, во время их недавней встречи её не было.

Эта женщина, когда появлялась, всегда нежно смотрела на Ши Цзин. Хотя из рассказов Ши Цзин она представала злобным духом, который причинил вред её родителям и довёл саму Ши Цзин почти до нервного срыва.

Тай И не знал, действительно ли эта женщина виновата в травмах её родителей, но его смущало другое: почему у призрака, который должен быть злобным и вредить Ши Цзин, такие глаза — полные сочувствия и жалости?

— Словно… словно статуя Мадонны, которую мы видели на уроке рисования, — Тай И растерянно посмотрел на Син Яна. — Если она собирается причинять вред, зачем ей смотреть на Ши Цзин с таким состраданием?

— Статуя Мадонны… Интересно, — Син Ян не видел женщину в фиолетовом и не решался делать поспешных выводов. Однако он доверял чутью Тай И. Такое противоречие в поведении злобного духа, причинившего вред, было определённо необычным.

Тай И повернулся к нему и, ухватившись обеими руками за подлокотники дедушкиного кресла, спросил:

— Если Ши Цзин снова сама обратится ко мне, ты пойдёшь со мной посмотреть?

Встретившись взглядом с Тай И, Син Ян вдруг вспомнил избитое сравнение «словно чистый источник», но именно таким и был его взгляд.

При рождении белки глаз имеют голубоватый оттенок, но у многих людей с возрастом они постепенно желтеют. У Тай И же белки до сих пор оставались слегка голубоватыми, а зрачки были чёрными, даже на солнце.

Словно у новорождённого младенца — невинные, чистые.

Глядя в такие глаза, было трудно отказать в просьбе. Син Ян коснулся щеки Тай И и сказал уже тише:

— Можно. Но сначала я должен сделать тебе новый браслет.

***

Хэ Синь, получив звонок от Ши Лимина, нарядилась и вышла из дома. Перед уходом она ещё раз проверила у зеркальца в прихожей, хорошо ли легла помада.

Это было их третье свидание. Вспоминая, каким внимательным был Ши Лимин на прошлом свидании, она почувствовала лёгкое торжество. Этот плейбой умел говорить комплименты. Сколько искренности было в его сладких речах, её не волновало, главное — слушать их было приятно.

Чтобы привлечь богатого повесу, конечно, нужно было играть с ним в его игры. Разве такая тихоня, как Линь Мэнди, могла удержать Ши Лимина?

В последнее время у Ши Лимина тоже хватало головной боли. Он думал, что о беременности Линь Мэнди мало кто знает — сразу после выпуска живот ещё не был заметен, и они оба держали это в строжайшей тайне. После выпуска однокурсники разъехались кто куда, откуда им было знать?

Но недавно поползли слухи о том, что младший сын семьи Ши сделал девушку беременной. Карьера его родителей была на подъёме, и такие слухи, естественно, могли повредить их положению. Из-за этого дома его ругали уже бесчисленное количество раз. Нежное и красивое лицо Линь Мэнди теперь вызывало у него только отвращение. Как некстати эта женщина забеременела! Теперь он всерьёз подозревал, что эти слухи распустила семья Линь Мэнди, чтобы принудить его к браку.

Хэ Синь взяла Ши Лимина под руку и прижалась к нему. Разговор снова зашёл о Линь Мэнди. Хэ Синь вздохнула:

— Что же делать? Сегодня Мэнди мне звонила, я даже не решилась ответить. Мне теперь так стыдно перед ней.

Говоря это, она покраснела, а в глазах заблестели слёзы, отчего она выглядела одновременно жалко и красиво. На людях Хэ Синь всегда держалась как сильная женщина, но с тех пор, как они с Ши Лимином начали встречаться, она время от времени показывала свою женскую слабость. Этот контраст безумно нравился Ши Лимину.

— Не плачь, не плачь. Глаза опухнут, будешь некрасивая, — Ши Лимин обнял её и нежно утешил. — Я так жалею, что вообще связался с ней! Вот бы она просто взяла и исчезла — «пуф»! Тогда бы все проблемы разом решились.

Услышав это, Хэ Синь перестала плакать. Она поколебалась, а затем прошептала ему что-то на ухо. Выслушав её, Ши Лимин на мгновение засомневался, подумал немного и сказал:

— Ты пока не действуй сама. Дай мне хорошенько подумать.

Хэ Синь послушно улыбнулась и прислонилась к его плечу. Они наслаждались спокойствием конфетно-букетного периода.