Тай И вспомнил женщину в фиолетовом, которую мельком увидел за спиной Ши Цзин в тот день, и снова засомневался: было ли это на самом деле или ему показалось. Они поболтали ещё немного, потом он сказал Лю Хуа, что отойдёт в туалет. По пути он почувствовал знакомый холод, пробирающий до самого мозга.
«Да не может быть… И здесь я наткнулся на призрака…»
Тай И был в отчаянии.
Он не разбирался в фэншуй, но чувствовал иньскую ци. Похоже, место для этого KTV выбрали не самое удачное. Едва войдя, он заметил лёгкую чёрную дымку, окутывающую это место. Не говоря уже о том, что такая концентрация иньской ци — просто грех не приютить здесь парочку призраков вроде До-До.
Тай И остановился, раздумывая, пойти ли сразу домой или всё же заглянуть в туалет. В этот момент из уборной донёсся звук разбившегося предмета. Тай И поднял глаза и увидел Ши Цзин, лежащую без сознания на полу. Рядом валялась декоративная ваза, которую она, видимо, задела.
— Ши Цзин! Ши Цзин, очнись! — Тай И, не думая о том, женский это туалет или нет, быстро поднял её на руки и понёс обратно в кабинку.
Не успели они сделать и нескольких шагов, как Ши Цзин пришла в себя. Она испуганно и тяжело дышала. Увидев, что её несёт Тай И, она замахала руками, прося опустить её. Опершись о стену, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя.
— Тай И, ты сейчас домой? Можешь поехать со мной на такси? — Голос Ши Цзин сильно дрожал, она то и дело бросала испуганные взгляды в сторону туалета.
— Могу, конечно. Что случилось? — спросил Тай И.
Ши Цзин сглотнула и, немного успокоившись, опёрлась о стену и махнула ему рукой:
— Ничего-ничего, ты иди веселись. Я пойду, передай всем от меня привет.
Тай И заметил, что Ши Цзин постоянно косится на туалет, и тоже посмотрел туда — там стояла та самая женщина в фиолетовом платье, которую он видел на остановке. Значит, ему не показалось.
Тай И всё понял. Он вспомнил, что у него с собой шнурок-оберег, который дал ему Син Ян, так что серьёзной опасности быть не должно.
— Я всё-таки провожу тебя. Я тоже немного устал, — сказал он.
Тай И отправил сообщение Лю Хуа в WeChat и, увидев в ответ дразнящий стикер, лишь беспомощно покачал головой. Он сел на переднее сиденье такси и обернулся посмотреть на Ши Цзин. Её состояние было заметно лучше, чем в кабинке KTV, по крайней мере, она уже не выглядела такой сонной. Однако то, как она мёртвой хваткой вцепилась в юбку, выдавало её нервное напряжение.
Встретившись взглядом с Тай И, Ши Цзин выдавила из себя не слишком напряжённую улыбку. Возможно, её нервы, натянутые до предела из-за долгого стресса, не выдержали, или же она почувствовала, что станет легче, если выговориться. Она открыла рот и сказала:
— Мне в последнее время постоянно снятся кошмары. Прости, что доставила тебе столько хлопот. Сейчас в туалете я почувствовала такую усталость, что не удержалась и упала.
— Ничего страшного. Что тебе снится?
— Я… Мне всё время снится, что за мной ходит какая-то женщина, — сказав это, Ши Цзин замолчала, опустила голову и закрыла глаза, чтобы отдохнуть.
Тай И хотел сказать ей: «Нет, она тебе не снится. Она всё время рядом с тобой».
Женщина в фиолетовом, сидевшая рядом с Ши Цзин, приложила палец к губам, показывая Тай И знак «тише», и нежно заправила выбившуюся прядь волос Ши Цзин за ухо.
В ту ночь Тай И приснился сон. Он увидел красивую женщину с вьющимися волосами, сидящую на больничной койке. Она держала на руках младенца. Рядом сидел мужчина. Лицо женщины светилось счастьем.
Потом мужчина забрал ребёнка, в палату вошли врачи. Тай И не слышал звуков, но видел, как женщину силой привязали к каталке и увезли в операционную.
В это же время в доме Ши Цзин она по-прежнему дрожала в объятиях матери. Женщина в фиолетовом с вьющимися волосами всё так же сидела рядом, обхватив руками пустоту, словно баюкая невидимого младенца. Повернувшись спиной к матери и дочери, она тихо напевала колыбельную:
— Сверчок… стрекочет… будто струны звенят…
...
Сколько уже длились эти дни?
Ши Цзин и сама забыла.
Эта женщина однажды внезапно появилась в их доме, мучая её и её мать. Сначала только Ши Цзин могла её видеть. Позже, когда она была уже на грани безумия, она рассказала родителям. Её мать, сильная деловая женщина, за одну ночь превратилась в подобие сумасшедшей: била посуду, кричала, а потом обнимала Ши Цзин и рыдала.
Стоило Ши Цзин закрыть глаза, как появлялась эта женщина, снова и снова напевая колыбельную. И эти её холодные руки, касающиеся волос… Каждый раз, когда она проводила рукой по её волосам, казалось, будто ледяная вилка скребёт по черепу — больно и холодно.
Ши Цзин чувствовала, что умирает. Может быть, от страха, может быть, от отчаяния. Но она не хотела сдаваться ни в том, ни в другом случае. У неё была богатая семья, она отлично училась, была красива — у неё было будущее, которому все завидовали. Она всегда была тем самым «ребёнком из чужой семьи», примером для подражания.
Ши Цзин больше не могла терпеть. Она решила спросить ту женщину, почему та её преследует.
Почувствовав подступающую сонливость, она мысленно повторяла себе: «Не бойся, не бойся. Если совесть чиста, то и призраков бояться нечего…»
Женщина пришла. Ши Цзин спала чутко и просыпалась от малейшего шороха. Она медленно приоткрыла глаза и увидела размытый силуэт, сидящий рядом с ней спиной. Женщина укрыла одеялом её высунувшуюся ногу.
— Кто ты? Почему ты всё время меня преследуешь? — дрожащим голосом спросила Ши Цзин, не решаясь широко открыть глаза и посмотреть на неё.
Услышав её, женщина обернулась, но тут же быстро отвернулась, словно боясь, что Ши Цзин увидит её ужасное лицо.
— Зачем ты причинила вред моей маме? Зачем столкнула её с лестницы? Кто ты такая?! — Видя, что женщина избегает взгляда, Ши Цзин почувствовала себя немного увереннее и повысила голос.
Женщина встала и села на стул у её письменного стола, элегантно заправив выбившуюся прядь волос за ухо.
Ши Цзин, обхватив одеяло, отползла назад. Лишь когда её спина коснулась изголовья кровати, она почувствовала себя немного безопаснее.
Она осторожно разглядывала женщину.
С тех пор как Ши Цзин начала её видеть, та всегда была в этом фиолетовом платье. Она была молода и очень красива, гораздо красивее её матери. Похожа на гонконгскую кинозвезду прошлого века: тонкие брови, миндалевидные глаза, красные губы. Каждое её движение, каждая улыбка обладали невыразимым очарованием.
Но её живот… он был обезображен. Платье было испачкано тёмными пятнами в том месте. Ши Цзин не смела смотреть на это, она съёжилась и смотрела только на лицо женщины.
— Ты моя послушная доченька, мама, конечно, должна о тебе заботиться, — тихо сказала женщина.
Ши Цзин замотала головой, её голос сильно дрожал:
— Ты не моя мама. Моя мама — Хэ Синь. Кто ты на самом деле?
Женщина, казалось, немного рассердилась и с укором посмотрела на неё:
— Какая непослушная. Конечно, я твоя мама. Ты же из моего живота вышла!
Ши Цзин снова замотала головой, её голос невольно стал громче:
— Оставь нас в покое! Что тебе нужно? Денег? Я могу дать тебе много-много денег! Только не преследуй меня больше!
Женщина разозлилась ещё сильнее. Она подошла к Ши Цзин, схватила её за лодыжку, и её лицо исказилось, стало ужасным. Острая, леденящая боль пронзила лодыжку. Ши Цзин не выдержала и закричала:
— Мама! Спаси меня! Убирайся!
Крики Ши Цзин лишь подлили масла в огонь. Женщина резко приблизилась к ней. Её глаза стали совершенно чёрными, без белков, пугающе пустыми. Она протянула руки, крепко схватила Ши Цзин за лицо и заставила смотреть на себя.
Когда страх достигает предела, человек теряет голос. Именно это и произошло с Ши Цзин.
Её словно заморозили в ледяном погребе. Она не могла пошевелиться, не могла даже закрыть глаза.
Увидев, что Ши Цзин затихла, женщина изобразила некое подобие нежной улыбки. Она взяла застывшую от ужаса девушку на руки, как младенца, и тихо запела.
У Ши Цзин закружилась голова, веки стали тяжёлыми. Охваченная страхом, она закрыла глаза и провалилась в сон.
...
Линь Мэнди была самой красивой девушкой в группе. Чёрные блестящие длинные волосы мягко лежали на плечах, прямая чёлка слегка прикрывала брови, на голове — широкий ободок в клетку. Одета она была просто, в обычную футболку и брюки, немного напоминая Фан Юй из сериала «Любовь глубока, дождь туманен».
Если бы парней из её группы спросили, хотят ли они встречаться с Линь Мэнди, все бы наверняка закивали. Но если бы спросили, готовы ли они на ней жениться, то, скорее всего, они бы замялись. Причина была проста: семья Линь Мэнди была слишком бедной, не просто бедной, а очень бедной.
В те времена в педагогические вузы поступали в основном те, чьи семьи были не очень обеспечены. Студенты-педагоги освобождались от платы за обучение, получали дотацию на питание, а после выпуска им гарантировали работу. Но даже среди них семья Линь Мэнди выделялась своей бедностью. Она была старшей из четырёх детей, родители были пожилыми и нездоровыми. Жениться на Линь Мэнди означало взвалить на себя заботу о её семье, стать её спасителем от бедности.
Никому не жилось легко, и никто не хотел ради красивого лица обрекать себя на тяжёлый труд до конца жизни.
Линь Мэнди думала так же. Её семья не должна была становиться обузой для других. Даже возможность учиться в этом вузе она вымолила у родителей, простояв перед ними на коленях три дня и пообещав, что платить за учёбу не придётся. Сейчас она хотела только одного: изо всех сил учиться, чтобы получить стипендию и купить младшим братьям и сёстрам немного конфет «Белый кролик».
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|