Глава 7. Звонок от Юй Хао

Ся Тун с бабушкой и Ван Цянь вернулись домой все в поту. В июне на юге уже стояла жара, а кожа Ся Тун была особенно чувствительна к солнцу. После похода на рынок ее лицо покраснело.

Ван Цянь, войдя в дом, воскликнула:

— Что за ужасная погода! Так печет! Не могу больше, я домой хочу. Я так спешила, что даже крем от загара не взяла.

— Ты так редко приезжаешь, побудь еще несколько дней, — уговаривала ее Ло Шуйлянь. — Побудешь с моей Тунтун.

— Хорошо, бабушка, я уеду завтра утром. Мне нужно кое-что сделать дома. А как получу уведомление о поступлении, обязательно приеду еще.

Ся Тун принесла таз с колодезной водой, чтобы Ван Цянь умылась, и дала ей прохладное полотенце для лица. Когда девушки немного пришли в себя, Ся Тун уложила подругу на кровать. Прохладная бамбуковая циновка быстро сняла жар.

— Ся Тун, я… я не ожидала… — Ван Цянь хотела сказать: «Не ожидала, что тебе так тяжело живется», но вдруг осеклась. За три года дружбы Ся Тун редко рассказывала о своей семье, не желая вызывать жалость. Сейчас слова сочувствия были бы неуместны.

Ся Тун подождала немного, а потом, видя, что Ван Цянь молчит, спросила:

— Обычно ты такая болтушка. Что-то не похоже на тебя.

— Я хотела спросить… Куда бы мне лучше поступить? Может, тоже в Пекин?

— Ты же набрала всего четыреста восемьдесят баллов. Поступить в Пекине на платное отделение будет непросто.

— С ума сойти! Проходной балл на платное в Пекине выше, чем на бюджетное у нас! Где справедливость? Все ломятся в Пекин и Шанхай. Что там хорошего, кроме толп народа и высоких домов?

Ван Цянь немного поворчала. Ее семья была обеспеченной, и родители возили ее во все эти места. Но везде, куда бы они ни приехали, Ван Цянь видела только толпы туристов. Даже фотографии приходилось делать на фоне других людей, что очень ее раздражало.

Ся Тун подумывала о Шанхае, но для ее бабушки это был город печальных воспоминаний. Дедушка Ся Тун был родом из Шанхая, и именно туда он уехал незадолго до смерти. В их семье почти не упоминали этот город.

— Вернусь домой — сразу пойду красить и завивать волосы, куплю несколько пар туфель на каблуках. Буду делать все, что раньше было нельзя. Кстати, родители обещали купить мне телефон за две тысячи юаней и ноутбук. Как куплю — привезу, покажу тебе.

Уезд Мэй не был богатым. Среди старшеклассников мало кто пользовался мобильными телефонами. Ся Тун помнила всего четырех-пятерых одноклассников с телефонами, которым все завидовали. Все эти вещи казались Ся Тун чем-то недостижимым, она о них даже не мечтала.

— Ты все о себе. А твой Ли Юэ куда хочет поступать?

Ли Юэ был парнем Ван Цянь, с которым она тайно встречалась больше года. Его семья, кажется, тоже жила в доме уездного комитета партии.

— Он умнее меня, тоже хочет в Пекин. Нам, скорее всего, придется расстаться. Думаешь, я просто так к тебе приехала? Я от него прячусь. Хочу посмотреть, будет ли он меня искать.

Ся Тун рассмеялась и ущипнула Ван Цянь.

— Ах ты, хитрая! Я-то думала, ты приехала меня поддержать, а ты меня как щит используешь! Я у тебя запасной аэродром, что ли?

— Перестань, не выдумывай! Какой еще аэродром? Я же не лесбиянка! И не щекочи меня!

— А что такое «лесбиянка»?

— Ой, ну ты даешь! Даже не знаешь, что такое лесбиянка! Ты что, с Луны свалилась? — Ван Цянь объяснила Ся Тун значение этого слова.

— Это ты вечно читаешь свои глупые романы! Какая еще лесбиянка! Даже если бы ты хотела, я бы не согласилась, — сказала Ся Тун и начала щекотать Ван Цянь — подмышками, под коленками, на талии. Девушки смеялись и катались по кровати.

Днем солнце пекло слишком сильно, и Ся Тун решила не выходить с Ван Цянь на улицу. Они лежали на кровати, и Ван Цянь рассказывала о своих отношениях с Ли Юэ. Ся Тун слушала-слушала и уснула. Ван Цянь, увидев это, сердито пнула ее ногой.

— Ну ты даешь! Я такая скучная, что ты заснула, пока я рассказываю? Теперь твоя очередь. Рассказывай, как ты связалась с Юй Хао. Я же почти не видела, чтобы ты с мальчиками разговаривала.

— Что за выражения?! Как это «связалась»? Мы даже за руки не держались! Еще раз такое скажешь — обижусь.

Девушки в деревне были консервативны, а Ся Тун только что вернулась из прошлого, где такие слова были совершенно неприемлемы. Она тут же принялась оправдываться.

— Ладно-ладно. Тогда расскажи, как вы познакомились. Должен же быть какой-то процесс? Я же тебе все свои секреты рассказала.

Ван Цянь не унималась, пока Ся Тун не начала рассказывать о своей истории с Юй Хао. Летним днем во дворе стрекотали цикады, но это нисколько не мешало двум юным девушкам шептаться о своих тайнах.

На следующий день Ся Тун проводила Ван Цянь. Вернувшись домой и видя, что солнце стоит высоко, она убралась в доме. Выходить на улицу было невозможно, и Ся Тун зашла в комнату Ло Шуйлянь. На швейной машинке лежал недошитый пододеяльник — голубой с белыми цветами, очень нежных оттенков. Ся Тун села и начала строчить.

Закончив с пододеяльником, Ся Тун взяла вышитые бабушкой стельки и хотела рассмотреть их поближе, как вдруг вернулась Ло Шуйлянь. Увидев, чем занимается внучка, она спросила:

— Пока твоя подруга была здесь, я все никак не могла спросить… Куда ты решила поступать?

Ся Тун отложила стельки и серьезно ответила:

— Бабушка, я хочу в Пекин. Я знаю, что там все дорого, но не волнуйся. Я найду подработку, буду давать уроки, как сыну тети Го. Учитель Ян сказал, что с моими баллами не ехать в Пекин — просто преступление. К тому же, если окончить хороший университет, будет проще найти работу.

Раз уж судьба дала ей второй шанс, Ся Тун не хотела довольствоваться второсортным образованием. Она решила, что справится — бабушка поможет, да и сама она сможет заработать.

— Я и не против. Я очень рада, что ты так хорошо сдала экзамены. Насчет денег не беспокойся. У нас нет долгов, и я за эти два года кое-что скопила, больше десяти тысяч юаней. Я об этом давно подумала.

Ся Тун села рядом с Ло Шуйлянь, взяла ее мозолистую руку и стала нежно поглаживать. Ло Шуйлянь похлопала внучку по спине и с улыбкой сказала:

— Я знаю, что моя внучка очень заботливая. Вот начнешь зарабатывать — и мне уже ничего делать не придется. Буду только отдыхать и радоваться.

— Обязательно, бабушка. Этот день настанет, — повторила про себя Ся Тун.

В молодости Ло Шуйлянь, работая портнихой, с трудом вырастила сына. Но недолгим было ее счастье. Сын и невестка ушли из жизни почти одновременно, оставив ей двоих маленьких детей и кучу долгов. Ло Шуйлянь не смогла справиться с горем и несколько месяцев пролежала в постели. Тогда восьмилетняя Ся Тун в одночасье повзрослела. Стоя на табуретке, она училась готовить, кормить свиней и кур, ухаживать за бабушкой и заботиться о младшем брате, не забывая при этом про школу. Однажды Ся Тун обварила ногу кипятком, и это заставило Ло Шуйлянь взять себя в руки и снова взвалить на свои плечи заботу о семье.

Сначала Ся Тун хотела поступать в университет поближе к дому, но слова учителя Яна заставили ее передумать.

— Твоя жизнь не ограничивается этими четырьмя годами. Тебе еще жить и жить. В Пекине ты сможешь учиться и одновременно подрабатывать репетитором или найти работу в университете. Есть еще стипендии — все это поможет тебе продержаться эти четыре года. Что касается работы, то выпускник престижного пекинского университета имеет больше возможностей, чем выпускник провинциального вуза. Даже при поступлении на госслужбу у тебя будет преимущество.

Именно эти слова убедили Ся Тун выбрать Пекин. К тому же, Пекинский университет был альма-матер ее дедушки. Жаль только, что в этот раз ей туда не поступить.

Ся Тун разговаривала с бабушкой, когда в гостиной зазвонил телефон. Ся Тун подумала, что это Ван Цянь добралась до дома и звонит, чтобы сообщить, что все в порядке. Телефон в их доме звонил редко. Его установил отец Ся Тун, когда строил новый дом. После его смерти Ло Шуйлянь не стала отключать телефон, сохранив его как память о сыне.

Ся Тун сняла трубку и, ни о чем не думая, сказала:

— Уже приехала? Быстро.

На том конце провода помолчали, а потом Ся Тун спросила:

— Мама тебя не ругала?

— Это Юй Хао, — раздался голос в трубке.

Услышав это, Ся Тун повесила трубку.