Информация о произведении (5) (Часть 4)

— Ваша мать на небесах, конечно же, смотрит на вас с принцем, видит, как вы растете, и ее сердце, должно быть, наполнено радостью.

Сюй Чанъань опустила голову.

— А когда она видит, как нас с братом обижают, ей, наверное, очень грустно.

Юньдуань не знала, как утешить Сюй Чанъань. Она сама никогда не испытывала материнской любви и заботы.

— Принцесса, на улице холодно. Вернитесь в комнату. Погода портится, не хватало еще простудиться.

Сюй Чанъань подумала, что Юньдуань права. Осень уже перевалила за половину, и через десять дней после дня рождения вдовствующей императрицы наступит зима.

Какая ирония: по воле бабушки ее отправят в Ся Го как раз в разгар зимы. За пределами Цзинъаня все будет покрыто снегом, и путешествие будет трудным. Погода и так создавала проблемы, а тут еще Сюй Чан Цзинь подготовила ей неприятный сюрприз.

— Юньдуань, если Цао Тяньжуй согласится дать брату титул вана и позволить ему уехать из Цзинъаня, ты скажешь Лянь Су и Лу Чи, чтобы они оставались здесь. А ты поедешь со мной в Ся Го.

Юньдуань удивилась. Не тому, что Сюй Чанъань хочет взять ее с собой, а тому, что принцесса готова выйти замуж в другую страну. Она думала, что Сюй Чанъань планирует сбежать по дороге, ведь всем в Цзинъане известны ее чувства к Ци Хуаю.

— Я выполню любой приказ принцессы.

Сюй Чанъань радостно повернулась. С тех пор как она узнала, что Цзя Лань Цао может спасти Сюй Чанъиня, она не переставала радоваться. Что может быть важнее жизни близкого человека?

Через два дня был назначен прием во дворце. Сюй Ян снова не появился. Цао Тяньжуй стоял перед чиновниками и объявил, что те, кому нужно обратиться к императору, могут оставить свои доклады, которые он передаст его величеству. Остальные могут вернуться к своим обязанностям. Шэнь Чэнь взглянул на Ци Аньго и, не получив ответа, вышел вперед.

— Главный евнух Цао, у меня есть доклад.

Цао Тяньжуй жестом велел молодому евнуху взять у Шэнь Чэня доклад, но тот не отдал его.

— Главный евнух Цао, этот вопрос касается основ нашего государства. Позвольте мне зачитать доклад вслух, чтобы мои коллеги были в курсе дела. А затем уж вы передадите его императору.

На бледном лице Цао Тяньжуя не отражалось никаких эмоций. Но именно это и встревожило Шэнь Чэня. Всем известно, что Цао Тяньжуй — человек жестокий, и кто знает, что он может сделать завтра. Но, несмотря на страх, Шэнь Чэнь старался держаться уверенно.

В зале повисла тишина. После слов Шэнь Чэня никто не проронил ни слова. Атмосфера стала напряженной.

Наконец Цао Тяньжуй заговорил:

— Читай свой доклад. Зачем спрашивать моего разрешения?

Шэнь Чэнь услышал раздражение в голосе Цао Тяньжуя, но «не войдешь в тигриное логово — не поймаешь тигренка». Даже если Цао Тяньжуй на него обрушится, за ним стоит группа влиятельных людей. Чего бояться?

Шэнь Чэнь громким и уверенным голосом зачитал свой доклад. В зале снова воцарилась гнетущая тишина.

— Что скажет главный евнух Цао о пожаловании титулов ванов принцам?

Шэнь Чэнь свернул доклад. Видя, что никто из группы Ци Аньго не спешит ему на помощь, он решил довести дело до конца.

Лицо Цао Тяньжуя оставалось бледным и безжизненным. Он посмотрел на Шэнь Чэня, затем отвел взгляд.

— Вопросы пожалования титулов ванов находятся в ведении Министерства церемоний. Почему с этим докладом выступает главный цензор? Это превышение полномочий.

Шэнь Чэнь презрительно скривил губы. Эти евнухи, несмотря на свою жестокость, были глупы. Должность главного цензора — вторая по важности после канцлера. Слова Цао Тяньжуя звучали так, будто он спрашивал, почему на приеме присутствует он, евнух, а не император.

«Какой глупый вопрос! Он совсем не понимает своего места!» — подумал Шэнь Чэнь.

Но, чтобы избежать открытого конфликта и не навлечь на себя гнев Цао Тяньжуя, Шэнь Чэнь коротко объяснил:

— Моей дочери уже семнадцать. Если ждать еще дольше, она станет старой девой. Ее сверстницы уже нянчат детей, а она все еще ждет Второго принца. Если он не получит титул вана, моя дочь не сможет выйти за него замуж.

Как только Шэнь Чэнь закончил говорить, вперед вышел Лу Жун.

— Не ожидал, что главный цензор Шэнь — такой карьерист. Члены императорской семьи занимают высокое положение. Думаете, с ними так просто породниться?

Лицо Шэнь Чэня исказилось от гнева. Этот Лу Жун вечно лезет не в свое дело.

— Лу Жун, я устраиваю будущее своей дочери. Какое тебе до этого дело? Зачем встревать? Если ты будешь молчать, никто не подумает, что ты немой, а наоборот, все будут благодарны, что не слышат твой противный голос!

Лу Жун потерял дар речи. Он подскочил к Шэнь Чэню и, тыча в него пальцем, закричал:

— Кого ты назвал противным?!

Шэнь Чэнь хотел ответить, но тут вмешался разъяренный Цао Тяньжуй.

— Молчать! — крикнул он, выхватив меч и направив его на чиновников. — Если не хотите лишиться здесь головы или языка, закройте рты.

Шэнь Чэнь, видя, что ему удалось вывести Цао Тяньжуя из себя, благоразумно замолчал. Униженный Лу Жун кипел от злости, но, боясь Цао Тяньжуя, не смел продолжать спор и вернулся на свое место.

— Предложение главного цензора Шэня заслуживает рассмотрения, — сказал Цао Тяньжуй, сойдя с возвышения и забрав доклад у Шэнь Чэня. — Министр Чжо, эти вопросы находятся в компетенции Министерства церемоний. Займитесь этим и представьте решение императору на утверждение.

Шэнь Чэнь закатил глаза. Цао Тяньжуй просто присвоил себе полномочия императора. Скорее всего, он сам и «утвердит» решение. Этот евнух возомнил себя императором!

Но, как говорится, «пока жив — есть надежда». Сейчас не время ссориться с Цао Тяньжуем.