Как смеет муравей причинить мне вред! (Часть 1)

Как смеет муравей причинить мне вред!

С шумом Лю Маоцай был подвешен в воздухе вниз головой.

Пара портянок для бинтования ног, словно повинуясь зову, отпустила рулевого, а другая поползла вверх по его лодыжке. В итоге обе ткани обмотали его, превратив в кокон, из которого торчала только голова.

Зловоние портянок почти пропитало его насквозь. Вслед за братьями, которых рвало так, что разрывались внутренности, Лю Маоцая вырвало так, словно у него горели все пять органов!

У Лю Маоцая была причёска «инь-ян»: передняя часть головы была гладко выбрита, а длинные, до пояса, волосы сзади заплетены в «крысиный хвост».

У всех призраков на лодке была такая же, уникальная для мужчин времён династии Цин, причёска.

Лю Маоцай был крепкого телосложения, ростом под метр восемьдесят, с полным лицом и правильными чертами, выглядел внушительно и праведно.

Возможно, из-за этого «крысиного хвоста» его лицо, когда он корчил гримасы, казалось немного вульгарным.

Но его черты и темперамент всё же превосходили остальных одиннадцать человек на лодке.

— Это Маоцай!

Рулевой Чжо Цимай, которого чуть не задушили портянкой, первым узнал его.

Члены команды крепко зажали носы и, внимательно посмотрев вверх, один за другим тоже узнали его:

— И правда Маоцай! Столько времени прошло, а Маоцай всё ещё жив!

— Я впервые после смерти вижу знакомого!

— Маоцай, от тебя так воняет, не мог бы ты держаться от нас подальше?

...

Одиннадцать ртов открылись одновременно, защебетав громче, чем на утреннем рынке.

Лю Маоцай, давясь рвотой и слезами, высказал свою главную просьбу: — ...Я хочу... я хочу с вами... вами во Дворец Дракона... барабанщиком!

— Я был... был пойман этой портянкой... застрял в этой реке на сотни лет, и искал... скал... скал... искал вас сотни лет, у-у-у-у...

Выражение обиженной женщины на таких мужественных чертах лица выглядело крайне неуместно.

После того как Лю Маоцай вкратце рассказал о своих злоключениях после крушения лодки, члены команды посочувствовали ему и принялись расспрашивать о своих семьях:

— Как там моя жена Мяомяо и сын Доуэр?

— Моя жена родила? Когда я уходил, она была на восьмом месяце, я так и не узнал, мальчик или девочка.

— Нашлась ли наша пропавшая курица?

...

Голова Лю Маоцая гудела от града вопросов. Собравшись с силами, он снова громко повторил свою главную просьбу:

— Я хочу быть барабанщиком!!!

Чжо Цимай вздохнул: — Братец Маоцай, зачем тебе это? Списки участников гонок уже поданы.

— Прошли сотни лет, Король Драконов уже привык к лодкам без барабанщиков.

— У нас нет ни положения, ни статуса во Дворце Дракона. Ты ставишь нас в трудное положение.

— К тому же, ты же знаешь, как сильно твоя жена тоскует по тебе. Как человек, связанный такой одержимостью, может попасть во Дворец Дракона?

Чжо Цимай указал за его спину.

Лю Маоцай только собрался обернуться, как портянки, обмотавшие его в три слоя снаружи и три слоя внутри, разом ослабли и вернулись на деформированные трёхцуневые ступни Лю Хуань.

Он же рухнул головой вниз в реку. Лишь через некоторое время он смог ухватиться за борт лодки и высунуть голову, оставаясь по пояс в воде.

Его взгляд встретился со взглядом Лю Хуань на берегу. Он поспешно отвернулся, избегая её взгляда.

Лю Хуань с нежностью смотрела на Лю Маоцая и сказала: — Маоцай, я искала тебя сто девяносто три года. Пойдём, пора домой.

Лю Маоцай схватился за свой гладкий лоб и закричал: — Не хочу!

Лю Хуань подтолкнула вперёд маленького призрака: — Смотри, это наша дочь Чжэньчжэнь, ей уже пять лет.

— Чжэньчжэнь, позови папу домой.

— Хе-хе-хе-хе-хе.

Маленький призрак снял свою голову, подбросил её и пнул. Маленькая головка с пучком волос описала в воздухе идеальную параболу и упала прямо в руки Лю Маоцая.

Большие глаза уставились на него, и рот открылся: — Папа.

— А-а-а-а!!!!!

«Свежеиспечённый» отец закричал так, что чуть не подбросил эту голову в небо, но отцовская любовь, сильная, как гора, заставила его крепко прижать голову к себе. Сломав внутренние барьеры, он неуверенно позвал: — Доченька?

Голова: — Хе-хе-хе-хе-хе.

Лю Хуань указала на Нин Лэ, которая неизвестно когда уселась на корме лодки: — Рядом с тобой сидит вторая дочь, Лэ-эр. Зови папу.

Нин Лэ беззаботно сидела на корме, болтая ногами в воздухе. Ноги были слишком короткими и не доставали до воды.

Она засунула палец в рот, и в её ясных глазах читалось: «Только посмей откликнуться, и я оторву твою голову, нанижу на вертел и зажарю».

Лю Маоцай поспешно замахал руками: — Нет-нет-нет-нет-нет!

С таким видом это я должен звать тебя папой!

Но тут же он понял, что что-то не так, и закричал: — Неправильно!

— Лю Цзеэр, мы же с тобой даже не были близки! Откуда взялась дочь?!

Лю Хуань осталась невозмутимой: — В брачную ночь ты оставил меня и ушёл спать один в кабинет.

— Оставил меня одну в пустой комнате, терпеть насмешки всего рода.

— С тех пор как меня продали в вашу семью, я десять лет безропотно заботилась о тебе. Ты мой муж, моя единственная опора до конца жизни. Я любила и уважала тебя.

— В доме не было слуг, всю работу по дому делала я. Я трудилась как вол, одна обеспечивала тебя, пока ты не сдал экзамены на сюцая. А как ты отплатил мне?

— На второй день после свадьбы ты умер при невыясненных обстоятельствах. Родственники одновременно ругали меня, что я приношу несчастье мужу (кэфу), и захватили всё немногое имущество, что оставалось в доме.

— Поскольку я не родила тебе ни сына, ни дочери, они выгнали меня из дома.

— Мне оставалось только носить свадебное платье, которое ты когда-то похвалил, и снова и снова бродить по берегу этой реки в поисках тебя. И так прошло сто девяносто три года.

Пока она говорила, постоянно слышался звук капающей воды. Когда она закончила последнюю фразу, Лю Хуань уже была вся мокрая, приняв свой облик двухсотлетней давности, в котором умерла.

— Чэнь Шимэй! — Нин Лэ, неизвестно откуда достав горсть жареных семечек, принялась их щёлкать, метко комментируя.

Вся команда, не евшая почти двести лет, жадно уставилась на Нин Лэ. Их подбородки двигались вверх-вниз в такт её щелканью семечек.

— Пощелкай мне, — Нин Лэ достала из невидимого кармана своего красного платьица горсть семечек и протянула Чжо Цимаю. — Только не ртом.

— ... — Лю Маоцай наконец решился посмотреть прямо на Лю Хуань и спросил: — Лю Цзеэр, как ты умерла?

Лю Хуань: — Я просто шла и шла, шла, пока мои ноги не заболели так сильно.

— Тогда я прогнала всех, кто захватил наш дом, чтобы хоть иногда можно было присесть и отдохнуть.

— Я ещё нашла нам двоих милых детей, чтобы родня больше не смогла меня выгнать.

— Красивые дети, правда? Хи-хи-хи, я их тщательно выбирала.

В её голосе не было ни обиды, ни злости, казалось, она с трудом сдерживала смех, который наконец вырвался наружу.

Смех был зловещим и искажённым.

Лю Маоцай вздохнул: — Лю Цзеэр, мне не было и семи лет, когда ты пришла в наш дом.

— Я всегда считал тебя своей старшей сестрой.

— Я сирота, старшая сестра мне как мать. Как я мог жениться на тебе и совершать с тобой Ушань Юньюй?

— Разве не напрасно я десять с лишним лет читал книги мудрецов?

Его спина постепенно выпрямилась, исчез жалкий вид водяного, и проявился дух начитанного учёного-сюцая.

— В твоих словах тоже есть смысл, — Нин Лэ засунула в рот горсть ароматных очищенных семечек и, хрустя, вынесла второй вердикт.

Чжо Цимай приставил неочищенную семечку ко лбу и ударил по ней ладонью. Скорлупа и ядрышко идеально разделились — быстро и профессионально.

Остальные члены команды с завистью смотрели на него.

Лю Маоцай: — ...

Лю Хуань: — ...

Лю Маоцай прикрыл глаза ладонью, оставив щель между средним и безымянным пальцами, достаточную, чтобы видеть только Лю Хуань. Только тогда он снова собрался с духом:

— Смерть человека подобна угасанию светильника. Всё прошлое — лишь мимолётные картины.

— Лю Цзеэр, отпусти свою одержимость, забудь меня и скорее отправляйся на перерождение. Найди себе мужа подходящего возраста и положения.

Лю Хуань: — Хорошо, Маоцай. Раз ты так бессердечен и неблагодарен, я тебя съем.

Не успела она договорить эту небрежно брошенную фразу, как уже взмыла в воздух.

Всё её тело окутала иссиня-чёрная призрачная энергия, из глаз хлынули кровавые слёзы, выросли два огромных изогнутых клыка, а двухметровые ногти нацелились на врата жизни Лю Маоцая!

Она оказалась лютым призраком, прожившим двести лет!

Голова маленького призрака тоже обзавелась зазубренными зубами и, раскрыв рот, вцепилась Лю Маоцаю в лоб.

Лю Маоцай поспешно швырнул голову призрака в сторону Лю Хуань, а сам, уцепившись руками за борт лодки, принялся кругами перемещаться, уклоняясь от её атак.

— ???!!! Лю Цзеэр, давай поговорим!

— Разве можно за пару фраз рассказать о ста девяноста трёх годах? Давай зажжём свечу и всё обсудим!

Лю Маоцай хотел было продекламировать пару витиеватых стихов, но чернил в животе и так было немного, а после такого испуга он и вовсе не мог выдавить ни строчки!

Лю Хуань преследовала, он убегал.

Сделав около десяти кругов, Лю Хуань наконец в ярости взвыла к небу: — Не о чем говорить! Когда я тебя съем, тогда и пойду на перерождение!

Одиннадцать членов команды, ставшие невинными жертвами этой разборки, дрожа, сбились в кучу в центре крошечной лодки.

Мускулистые мужчины, забравшись друг на друга, образовали башню высотой в пять метров.

Дождавшись удобного момента, члены команды без промедления заняли свои места и, крича «хэй-хо, хэй-хо», погребли прочь.

Рулевой Чжо Цимай ещё заботливо крикнул обернувшись: — Братец Маоцай, береги себя, мы возвращаемся во Дворец Дракона!

Нин Лэ, не успевшая сойти с лодки, умчалась вместе с ними.

В центре реки Цзиньлунцзян, в тысяче метров от берега, разверзлись Врата Дракона размером с собачью конуру. Драконья лодка, которая была в десятки раз больше, словно резиновая игрушка, которую можно мять как угодно, виляя из стороны в сторону, всё же протиснулась внутрь.

На другом конце реки Лю Хуань схватила Лю Маоцая за шею, а маленький призрак, собравшийся в целое тело, обхватил его голову и принялся грызть.

Лю Маоцай в отчаянии закричал: — А-а-а!!! Лю Цзеэр, ты искала меня сто девяносто три года, чтобы просто съесть, да?!

— Хи-хи-хи, ты догадался, — смех Лю Хуань стал пронзительным и режущим слух, словно скрежет ногтей по доске. — Ты довёл меня до такого состояния. Если я тебя не съем, как утихнет ненависть в моём сердце?

— Хе-хе-хе-хе-хе, — попробовав крови, маленький призрак сверкнул зелёными глазами.

Раскрыв пасть, полную острых зазубренных зубов, так, что уголки рта треснули до самой шеи, он, словно пеликан, целиком поглотил голову Лю Маоцая.

Длинные ногти Лю Хуань, окутанные чёрным туманом, уже вонзились в шею Лю Маоцая.

В этот момент Врата Дракона, сжавшиеся до размера рисового зёрнышка, внезапно расширились, и протиснувшаяся внутрь лодка была выплюнута обратно целиком.

Убегала она как стрела, а вернулась — словно на ракете!