Глава 1

Нежный бриз ласково обдувал траву, заставляя её колыхаться. Солнечные лучи падали на зелень, подчёркивая её буйную жизненную силу.

Это время года идеально подходило для отдыха. Стоило только лечь на землю, как тут же охватывало чувство безмятежной лени и комфорта.

Девочка лет шести лежала на траве у берега реки, держа во рту сладкий корень. Она лениво перевернулась, ловко увернувшись от руки маленького мальчика, который пытался её поднять.

Нин Чжичжун потерял дар речи, глядя на свою сестру Нин Чжисин, которая не хотела вставать с земли. Он покачал головой и вздохнул, как маленький взрослый.

Он, способный без устали пробежать десять кругов по деревне, совершенно не мог понять, как на свете может существовать такой удивительный человек, как его сестра. Она вечно сутулилась, сидела как попало, да ещё и умудрялась пролежать в кровати целый день!

Поначалу то, что сестра постоянно валялась на кровати или стуле, чуть не до смерти напугало родителей. Но когда её просили что-то сделать, она выполняла поручения без возражений. Это казалось вполне нормальным, она не выглядела так, будто намеренно отлынивает от работы, просто сама её не искала. В общем, вела себя совершенно обычно.

Вся семья долго ломала голову, пока бабушка не вынесла вердикт: сестра просто родилась такой, не любящей двигаться.

Вот как сейчас, например. Ей совсем не хотелось спать, но она ни за что не желала присоединяться к их играм, говоря, что размышляет о жизни. Нин Чжичжун же, как ни посмотри, видел только то, что она витает в облаках.

Услышав, как Нин Чжичжун убегает прочь, Нин Чжисин снова легла на спину. Она вынула изо рта сладкий корень, уже потерявший вкус. На её пухлом детском личике застыло беспомощное выражение.

Как же ей было тяжело!

Нин Чжисин, конечно, знала, что о ней думают родные и даже соседи по деревне. Но по этому поводу ей хотелось лишь всплеснуть руками и вздохнуть: будь это её время, такое поведение сочли бы совершенно нормальным.

Прошлая жизнь Нин Чжисин оборвалась, когда ей было тридцать.

Выросшая в обычной семье, она с детства вела обычную жизнь. Не блистая талантами, она обладала лишь одним преимуществом — усердием, свойственным тем, кто компенсирует недостаток способностей трудолюбием. Благодаря этому ей посчастливилось попасть в ряды отличников и поступить на факультет компьютерных наук престижного университета.

Казалось, жизнь вот-вот засияет яркими красками, но тут грянула беда, которая её подкосила.

Во время её учёбы в университете родители один за другим заболели и умерли. Мало того, что она была измучена горем, так ещё и все семейные сбережения испарились, пришлось даже продать дом. Она осталась совсем одна.

Вынужденная начать всё с нуля, она благодаря собственным усилиям сразу после выпуска устроилась в крупную компанию. Так началась её «счастливая» жизнь с графиком 996 как благо и 007 как норма. Всё её время уходило либо на дорогу, либо на работу, и жила она, подпитываясь этим ядовитым куриным бульоном — ведь все так говорят, не так ли?

Если не будешь вкалывать в молодости, как сможешь наслаждаться жизнью в старости?

Но она и не предполагала, что не доживёт до старости. Пытаясь из последних сил заработать долгожданный отгул за переработку, она просто упала по дороге с работы и испустила дух.

За секунду до того, как закрыть глаза, она подумала о том, что может попасть в заголовки новостей и вызвать общественную дискуссию. Но, к её удивлению, открыв глаза снова, она оказалась «жива» — беспомощным младенцем, родившимся за несколько десятилетий до её собственной эпохи.

В это время в мире ещё даже не существовало понятия «персональный компьютер». Её профессия была здесь совершенно бесполезна — бог знает, что программисты на самом деле не умеют собирать компьютеры.

Тяжёлый опыт смерти от переутомления был ещё свеж в памяти, поэтому у Нин Чжисин не было ни малейшего желания начинать новую жизнь и добиваться каких-то блистательных успехов.

Она просто хотела быть счастливой солёной рыбой, прожить эту жизнь тихо и незаметно.

— Чжисин, вставай скорее!

Погружённую в свои мысли Нин Чжисин резко дёрнул за руку брат. Увидев тревогу на его лице и лицах других детей, она нахмурилась, недоумевая, что произошло.

Нин Чжичжун давно привык к тому, что сестра «говорит» лицом, и поспешил объяснить:

— Случилось кое-что! Бабушка зовёт нас домой!

Нин Чжисин понимала, что дело серьёзное, и тут же побежала за братом домой. Хоть она и мало двигалась, бегала она довольно резво.

— Что случилось?

В деревне обычно царило спокойствие. За те несколько лет, что Нин Чжисин здесь жила, самым большим происшествием была кража. Но то, что даже детей срочно звали домой, выглядело необычно.

Нин Чжичжун бежал не задыхаясь. Свободной рукой он вытер пот:

— Белого Гусёнка с утра найти не могут, говорят, она в горную яму упала. Бригадир велел всех детей сосчитать!

Белый Гусёнок — это не птица, а прозвище маленькой девочки, жившей неподалёку от семьи Нин. Она была ровесницей Нин Чжисин, но они никогда не общались. Во-первых, их семьи не ладили, а во-вторых, у Белого Гусёнка и её сестры был сложный характер, с ними было трудно найти общий язык. Нин Чжисин же, целыми днями отлынивая от дел, не особо старалась заводить друзей.

— Странно, — вырвалось у Нин Чжисин.

Горная яма — это местное название ловушек, вырытых в горах несколькими старыми охотниками из деревни. Дети, выросшие в деревне, привыкли к вольной жизни, им всё было нипочём, и они давно научились распознавать ловушки. Даже ленивая Нин Чжисин знала, как их обходить. Она впервые слышала, чтобы кто-то туда упал.

Две сестры из семьи Сюй (семьи Белого Гусёнка) редко играли с деревенскими детьми, обычно они ходили в горы. Кто угодно мог упасть, но только не Белый Гусёнок. К тому же, сёстры всегда ходили парой, как же так вышло, что её не могут найти с самого утра?

Нин Чжичжун почувствовал, как рука сестры тянет его назад. Обернувшись, он увидел, что она перешла с бега на шаг, а на лице застыло задумчивое выражение. И пока он смотрел, выражение её лица стало ещё хуже — на мгновение в её глазах мелькнул ужас.

Только что спокойный Нин Чжичжун вдруг запаниковал. Он вспомнил, что говорила бабушка, и, оглядевшись по сторонам, увидел её, стоящую у ворот дома. Он тут же закричал во всё горло:

— Бабушка! Син-син испугалась!

...

— Нет, бабушка, я не испугалась, — в пятый раз повторила Нин Чжисин, но это не мешало бабушке при любой возможности поить её травяным отваром.