Глава 2 (Часть 1)

— Невестка, ты уже встала? — Юй Сюэ, услышав шорох, выглянула из-за двери.

Увидев, что Фань Минъюэ проснулась, она взяла керамический таз с отбитым краем, зачерпнула воды и сказала: — Невестка, иди умываться.

— Оставь, я сама. — Здоровье Юй Сюэ действительно было слабым. Даже после нескольких лет лечения оно лишь немного улучшилось.

Юй Сюэ была очень худой, кожа да кости, на ногах почти не было мяса. Её бедра были тоньше шеи Фань Минъюэ, казалось, порыв ветра мог сбить её с ног. Когда она поднимала таз с водой, на руках вздувались вены — видно было, как ей тяжело.

Фань Минъюэ не жаловала слабых, но Юй Сюэ, несмотря на свою болезнь, была самостоятельной и сильной девушкой, и Фань Минъюэ была готова заботиться о ней.

Умывшись, Фань Минъюэ, помня, что скоро время идти на работу, попросила Юй Сюэ присмотреть за Нюню и Маомао, и поспешила к месту сбора.

Шёл 1975 год. В деревнях всё ещё существовали коллективные хозяйства, и оплата труда производилась по системе трудодней. Теперь, когда семья лишилась пособия Юй Цзэфэна, Фань Минъюэ должна была работать, чтобы прокормить себя и троих иждивенцев.

Кроме того, Фань Минъюэ испытывала особое чувство удовлетворения от возможности собственноручно выращивать натуральные продукты.

Что касается усталости, то для Фань Минъюэ это не имело значения, лишь бы было что поесть. В постапокалиптическом мире было много людей, которые хотели работать, но всё равно не могли выжить. Она считала себя достаточно удачливой.

Место сбора находилось у дверей бывшей столовой. Как только Фань Минъюэ подошла, староста деревни ударил в колокол, созывая всех, а затем начал распределять работу.

Сейчас была пора весенней пахоты. Деревня Даосянцунь находилась в провинции Сычуань, в горном бассейне, и здесь в основном выращивали рис, кукурузу и батат.

Хотя Фань Минъюэ жила в деревне уже пять лет, после замужества с Юй Цзэфэном она всегда выполняла лёгкую работу.

Но после смерти Юй Цзэфэна её положение, конечно же, изменилось. На этот раз Фань Минъюэ поручили сажать рис.

Сажать рис — это не просто втыкать рассаду в землю, это настоящее искусство. Рассаду нужно сажать ровно и крепко, чтобы она не падала. Кроме того, целый день приходилось работать согнувшись, что было большой нагрузкой на спину.

К тому же, сейчас была ранняя весна, и целый день стоять босыми ногами в воде — к вечеру ноги совсем окоченеют.

Можно сказать, что сажать рис — одна из самых тяжёлых работ. Единственный плюс — высокая оплата: мужчины за день работы получали десять трудодней, а женщины — девять.

Распределив работу, староста деревни не сводил глаз с Фань Минъюэ, опасаясь, что она будет недовольна и устроит скандал.

Однако староста не знал, что это задание как раз по душе Фань Минъюэ.

Сейчас она хотела только заработать трудодни. Усталость её не пугала. Мысль о том, что через несколько месяцев она сможет поесть ароматного риса, придавала ей сил.

Когда староста отдал приказ идти в поле и начинать работу, люди разошлись. К Фань Минъюэ подошли две девушки.

Обе, как и Фань Минъюэ, были из образованной молодёжи, посланной в деревню. Одну звали Цзян Сяося, другую — Сюй Чжу.

Что интересно, Цзян Сяося и Сюй Чжу всегда были настроены против Фань Минъюэ, поэтому их появление явно не предвещало ничего хорошего. Они пришли позлорадствовать.

Как и ожидалось, Цзян Сяося начала с неприятных слов: — Фань Минъюэ, как твои дела? Слышала, твой муж умер, и тебя выгнали из дома. Какая ужасная история!

На лице Цзян Сяося читалось нескрываемое злорадство. Раньше Фань Минъюэ задирала нос, хвастаясь своим мужем-военным. Но теперь всё изменилось. Муж умер, и она вернулась к прежней жизни.

Вот и говори после этого, что лучше надеяться только на себя!

Сюй Чжу, как обычно, поддакивала Цзян Сяося. Она хитро прищурилась и добавила: — Именно! Мы же тебе говорили, что военные — это ходячие мертвецы, за них замуж выходить нельзя. А ты не слушала. И что теперь? В молодости стала вдовой, с двумя детьми на руках. Как ты теперь будешь жить… Тц-тц-тц.

Сюй Чжу покачала головой, изображая сочувствие, и вдруг предложила: — Может, тебе отдать детей…

Не успела она договорить, как Фань Минъюэ влепила ей пощёчину.

Дети были для Фань Минъюэ святыней. Сюй Чжу посмела дать такой совет — Фань Минъюэ еле сдержалась, чтобы не прибить её на месте.

Сюй Чжу опешила от удара. Через пару секунд, придя в себя, она схватилась за лицо, и слёзы брызнули из её глаз. — Фань Минъюэ, ты посмела меня ударить! За что?!

Сюй Чжу закричала так громко, что привлекла внимание окружающих.

Чэн Дэго, старейший из посланной в деревню молодёжи, нахмурился и спросил: — Фань Минъюэ, Сюй Чжу, что у вас опять случилось?

Неужели нельзя было решить свои проблемы дома, зачем устраивать скандал на людях? Как это позорит всех «посланцев»!

Фань Минъюэ, не обращая внимания на Чэн Дэго, стиснула зубы, фыркнула и влепила Сюй Чжу ещё одну пощёчину, на этот раз оставив чёткий отпечаток ладони. — А вот так! Что теперь? Военные рискуют жизнью на поле боя, защищают родину, а ты смеешь называть их ходячими мертвецами! Хорошо, что я тебя просто ударила, а не убила!

— И какое тебе дело, что я вдова? Не забывай, я — член семьи погибшего героя, и ты не имеешь права меня обижать. А своих детей я рожала и выращу сама, без твоей помощи. Не лезь не в своё дело! Лучше роди своих и отдавай, если такая умная!

Слова «ходячие мертвецы» задели всех за живое. В те времена люди больше всего уважали руководство и военных.

Если бы не военные, простые люди не жили бы так спокойно. А теперь Сюй Чжу посмела проклясть военных — это было уже слишком.