Глава 5. Ночные звуки гуцини тревожат сон

Внезапно резкий звук гуцини разорвал тишину. Светлячок, паривший в воздухе, словно испугавшись, заметался и быстро улетел прочь.

Звуки гуцини не прекращались. Хаотичные ноты беспорядочно колебались, напоминая неумелую игру новичка. Цзяно нахмурился и направился на звук. Он шел к гостевым комнатам, и, когда он прошел через арку и ступил на галерею, музыка резко оборвалась.

Настоятель был озадачен, но в храме ему нечего было бояться. Сейчас в гостевых комнатах жила только Сяосяо. Он подошел к ее двери и постучал: — Благодетельница, вы спите? Уже поздно, прошу вас, отдохните.

Ответа не последовало. Он толкнул дверь, но она не открылась. Странно. Цзяно сделал несколько шагов к окну и заглянул внутрь. В комнате царила кромешная тьма. Даже при ярком свете луны, а штор на окнах не было, ничего не было видно. Не горели даже благовония, словно что-то поглощало весь свет, не пропуская ни лучика. Цзяно прислушался, но больше никаких звуков не было, и он решил вернуться к себе.

Рассвет только занимался, а в храме уже началась суета.

— Старший брат, ты тоже так рано встал? До утренней службы еще целый час! — спросил один из послушников.

— Не спрашивай. У меня голова раскалывается. Ночью меня разбудила музыка, и я больше не смог уснуть. Жуть какая-то, — пробормотал Ши Мин, потирая виски.

— Ты тоже слышал? Все в нашей комнате слышали. В храме, кроме учителя и той девушки, никто не играет на гуцини. А учитель точно не стал бы играть так ужасно, — сказал молодой послушник, почесывая голову.

— Пойдем, спросим у благодетельницы. — И два послушника отправились к гостевым комнатам.

Когда они постучали в дверь, Сяосяо уже не спала. Обычно, когда ей не нужно было никуда идти, она спала до полудня. Но сегодня было слишком шумно, и она проснулась. Хоть она и была не в духе, но, понимая, что находится в чужом доме, старалась не показывать этого. Сяосяо открыла дверь. Увидев Ши Мина и Ши Дэ, она раздраженно спросила: — Что случилось? Зачем вы пришли так рано?

Послушники заметили, что Сяосяо выглядит усталой. Под ее глазами залегли темные круги, волосы были растрепаны. Она стояла босая на пороге в одной ночной рубашке. — Амитабха, благодетельница. Мы ночью слышали звуки гуцини, доносившиеся из вашей комнаты. Не случилось ли чего? Если вам не спится, у меня есть несколько советов…

Ши Дэ бросил на Ши Мина укоризненный взгляд: «Старший брат, ты не о том!»

Сяосяо сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. «Я в чужом доме, нужно терпеть, просто терпеть». — Я ничего не слышала. Вы что, смеетесь надо мной? — ответила она.

Послушники опешили. Они были уверены, что Сяосяо, вероятно, расстроилась, вспомнила прошлое и решила ночью поиграть, чтобы выплеснуть свои эмоции. Они пришли, чтобы утешить ее, но теперь не знали, что сказать. Ши Мин осторожно посмотрел на Сяосяо. Ее лицо было хмурым, она явно была недовольна. Похоже, она не лгала.

— Учитель, вы здесь! — Ши Дэ заметил приближающегося Цзяно.

— Да, — ответил Цзяно, прищурившись. Было видно, что он тоже не спал всю ночь. — Благодетельница Сяосяо, это храм — место умиротворения. Мы приютили вас, видя, что вы остались без крова и нездоровы. Я не в обиде, что вы нарушили мой сон, но ваша игра должна быть хотя бы наполовину так же хороша, как моя. Вы столько времени учились, неужели ничему не научились?

Эти слова мгновенно разбудили Сяосяо. Почему все говорят о музыке? Может, они хотят, чтобы она ушла? Она хотела что-то ответить, но вдруг замерла. Сунув руку в карман, она обнаружила, что оберега, который дал ей Ши Мин, там нет! Лицо Сяосяо стало мертвенно-бледным. Она точно помнила, что перед сном положила его в карман своей ночной рубашки!

Ши Мин, заметив, что с ней что-то не так, посмотрел на учителя: «Учитель, вы своими словами довели девушку до слез. Вот это мастерство!»

Но Сяосяо сейчас было не до них. Она бросилась к кровати, чтобы надеть обувь и поискать оберег. Может, он выпал, пока она спала? Краем глаза она заметила свои кроссовки и вздрогнула. У Сяосяо был небольшой пунктик — перед сном она всегда ставила обувь носками наружу. Она не выносила беспорядка. А сейчас ее белые кроссовки лежали как попало.

«Спокойно!», — приказала себе Сяосяо. Наверняка оберег выпал из кармана, пока она спала, и сейчас где-то под одеялом. А кроссовки она, наверное, задела, когда в спешке открывала дверь. Точно! Она пыталась убедить себя в этом.

— Благодетельница, это ваш новый гуцинь? Выглядит неплохо, только цвет мрачноват, — сказал Ши Мин, разглядывая инструмент.

— Да, мой. Но у него прекрасное звучание, он мне очень подходит, — ответила Сяосяо рассеянно.

Внезапно она очнулась. Что-то не так. Вчера перед сном она точно накрыла гуцинь чехлом! Инструмент стоил целое состояние — 60 000 юаней, — и она очень бережно к нему относилась. Перед игрой всегда зажигала благовония и мыла руки, а после — протирала и убирала в чехол.

Сейчас же чехол валялся на полу, а гуцинь, черный, как смоль, стоял на подставке. «Я схожу с ума! Наверное, это ветер. В горах часто дует сильный ветер», — Сяосяо лихорадочно искала объяснение, но, взглянув на закрытое окно и только что открытую дверь, почувствовала себя глупо.

— Благодетельница, что с вами? Вы выглядите испуганной, — Цзяно наконец заметил, что что-то не так, и подошел к Сяосяо с чашкой чая. Сяосяо машинально взяла чашку и сделала глоток. Вкус показался ей странным. Она посмотрела на чашку, потом на чайник, открыла крышку и закричала: — А-а-а!!!

— Что случилось? — Ши Мин подбежал к ней. В чайнике лежал оберег, который он вчера дал Сяосяо!

— Ну, благодетельница, даже если он вам не нравится, не нужно его выбрасывать! Я целый месяц держал его у алтаря Будды. Он очень сильный, многие просят такой, а вы… Если намочить оберег, он потеряет свою силу, — с упреком сказал Ши Мин.

— Это не я! Это не я! Я его не трогала! — Сяосяо начала дрожать.

— Благодетельница, успокойтесь. Прошлой ночью мы все слышали музыку, но не были уверены, что она доносилась из вашей комнаты. Сегодня я и Ши Мин подежурим у вашей двери, чтобы разобраться в ситуации. Не волнуйтесь, это храм, злые духи не посмеют здесь безобразничать, — сказал Цзяно твердым голосом.

Глядя на его спокойствие, Сяосяо немного успокоилась. Но оставаться в этой комнате она больше не могла. Она попросила разрешения переночевать в комнате монахов, заявив: — Вы же монахи, для вас форма — это пустота. Чего вам бояться? Я просто хочу проверить ваши духовные достижения.

Монахи не смогли ей отказать. Но в комнате послушников стояли сплошные нары, и Сяосяо поморщилась. В конце концов, она устроилась на… диване в комнате настоятеля!